Сибирские казаки в боях под Омском осенью 1919 года
Опубликовал: zampolit, 17-01-2017, 18:21, Путешествие в историю, 3 737, 0
30 октября 1919 года заместители войскового атамана полковник Е.П. Березовский (по гражданской части) и генерал В.С. Михайлов (по военной части) обратились к Сибирскому казачьему войску с призывом. Этот приказ, № 799, был спешно разослан по станицам, а 3 ноября опубликован в войсковом еженедельнике «Иртыш» (№ 41).
Вот его текст: «Армия мужественно исполняет свой долг. Каждый шаг нашей земли она отдает врагу только с боем, нанося ему тяжелые раны. Силы врага тают не по дням, а по часам.
От нас самих зависит наше спасение. Мужество и спокойствие среди нас — верный залог победы. Чем спокойнее тыл, тем крепче держится фронт.
Верховный Правитель решил защищать Омск до последней степени. Омск разгружается только от всего того, что может мешать обороне. Цель разгрузки — дать помещения войскам. Сам Верховный Правитель и Совет министров остаются в Омске.
Войсковое Правительство призывает население к полному напряжению всех сил для отпора врагу и к сохранению спокойствия. Атаманы отделов и станичные атаманы обязываются принять все меры к тому, чтобы среди населения не распространялось ложных слухов, питающих тревогу и сеющих панику. Атаманам отделов наладить связь со станицами и прочно держать ее, руководя охраной порядка и безопасности на войсковой земле.
Жены, дети и дряхлые старики остаются при хозяйствах. Все остальные — на коней и к оружию. Чем труднее, тем смелее вперед. Омск должен быть спасен. Тогда будет спасено наше войско и наша возрожденная Россия».
Войсковая управа Сибирского казачьего войска объявила, что коль из Омска вывозятся на восток лишь те учреждения, в которых нет острой надобности, то она «эвакуируется только в крайнем случае». Было решено участвовать в защите города, для чего вооружить всех мужчин, служащих в учреждениях войска. Семьям же их было оказано содействие в эвакуации.
«Заведующим эвакуацией из города Омска всех семей строевых частей войска, а также семей отставных войсковых чинов» был назначен начальник Войскового осведомительного отдела полковник Ф.И. Поротиков (приказ войску № 795 от 29 октября 1919 г ).
2 ноября, отправляя депутацию войска к адмиралу Колчаку, Войсковое правительство дало ей наказ: «Просить Верховного Правителя и Главнокомандующего принять все меры к обороне Омска , сдачу города Омска Войско считает невозможным».
Командование, видимо, надеялось, что столицу родного войска казаки будут отстаивать с особенным упорством. Поэтому в ходе подготовки к обороне линии Иртыша некоторые части сибирцев стали выводить в резерв — в район Омска. Штаб Войскового корпуса 31 октября уже находился на станции Булаево, в 80 километрах к востоку от Петропавловска. 1 ноября эшелоном он отправился в Омск, чтобы приступить там к «работам по формированию, пополнению, снабжению всех частей корпуса». Туда же походным порядком пошла 5-я Сибирская казачья дивизия, а также Атаманская, Инженерная сотни, команды связи и обоз, состоявшие при корпусном штабе.
5-й дивизии, измотанной двухмесячной, непрерывной, боевой работой, предстояло пополниться и привести в порядок конный состав. В Омск же железной дорогой планировалось перебросить для переформирования и растрепанные в нескольких боях 3, 4 и 5-й пластунские батальоны. Войсковой атаман приказал поместить штаб корпуса в здание Войскового штаба. Командир корпуса генерал А.И. Беле просил начальника Войскового штаба генерала В.С. Михайлова отвести для Атаманской и Инженерной сотен, команд связи и штабного обоза квартиры в самом Омске, а 5-й дивизии и пластунским батальонам — в районе города, на восточном берегу Иртыша. К сожалению, источники не позволяют определить, когда точно 5-я дивизия, Атаманская и Инженерная сотни были выведены из сражения за Петропавловск.
В Омск решили перевезти и 1-й Сибирский казачий артдивизион. 1-ю батарею, возможно, даже не выгружали в Петропавловске, а тем же эшелоном направили в столицу. Она была размещена в одном из омских лагерей для военнопленных. 2-ю батарею дивизиона направили от реки Ишим к Северной линии Транссиба. Однако там из-за дефицита подвижного состава в эшелон приняли только материальную часть батареи: орудия, зарядные ящики, передки, запасные лафеты, пулеметы, денежный ящик и т. д. Под охраной небольшой команды казаков железной дорогой ее отправили в Омск. Остальной личный состав батареи пошел туда походным порядком и усиленными маршами, чтобы быстрее снова принять свою матчасть.
В начале ноября на фронте оставались: 1-я и 2-я Сибирские казачьи дивизии во 2-й армии и 3-я и 4-я Сибирские казачьи дивизии — в 3-й армии. 3-я и 4-я дивизии Войскового корпуса, после сдачи Петропавловска и его района, отступали от Ишима к Иртышу вдоль Горькой линии родного войска, большей частью севернее ее. Сибирские казаки теперь действовали не компактной конной массой. Их полки, сотни и батареи часто отрывались командованием от своих дивизий и придавались пехотным дивизиям и войсковым группам.
5-я Красная армия, взяв Петропавловск и готовясь наступать к Омску, произвела пополнение и перегруппировку своих дивизий. В полосе Южной линии Транссиба, большей частью к северу от нее, действовала 27-я стрелковая дивизия РККА. Южнее нее — 35-я дивизия. Еще южнее, на правом фланге 5-й армии — 26-я дивизия. 5-я дивизия была переброшена на север и составила левый фланг 5-й армии. Слева от нее, вдоль Северной линии Транссиба, наступала 30-я дивизия 3-й Советской армии. Сводная кавдивизия 5-й красной армии была придана 26-й стрелковой дивизии и получила задачу двигаться правее и впереди 26-й дивизии, чтобы все время нависать над левым флангом 3-й колчаковской армии и не давать ей возможности остановиться и закрепиться для обороны. Причем Тухачевский требовал от своей кавалерии «действовать смело и решительно в конном строю и не изображать из себя ездящей пехоты» (приказ войскам 5-й армии № 1752/н).
Самостоятельное направление было дано 59-й дивизии 5-й армии. Она должна была наступать против Партизанской группы генерала Л.Н. Доможирова и части войск Степной группы генерала Д.А. Лебедева в направлении на город Кокчетав. Вскоре, однако, красное командование узнало о концентрации в Кокчетавском, Атбасарском и Акмолинском уездах остатков разбитой в прежних сражениях Оренбургской (Южной) белой армии. Восстановление боеспособности дутовцев означало бы угрозу тылам советского Восточного фронта. Сил одной 59-й дивизии могло оказаться недостаточно. Поэтому Сводная кавдивизия Подгурского, с целью предотвращения активности оренбургских белоказаков, была срочно перенацелена на коммуникации Петропавловск—Кокчетав и Петропавловск—Акмолинск. Этим правый фланг главных сил 5-й советской армии был ослаблен. И 26-я дивизия Эйхе получила приказ не стремиться безудержно вперед, на восток, а держаться уступом за правым флангом 35-й дивизии, чтобы, в крайнем случае, иметь возможность развернуться на юг и прикрыть Восточный фронт на Кокчетавско-Акмолинском направлении.
Наступавшие к Иртышу главные силы 5-й красной армии (с севера на юг — 5, 27, 35 и 26-я стрелковые дивизии) вели фронтальное и параллельное преследование колчаковцев сильными авангардами, состоявшими из кавалерии и пехоты. Пехота авангардов двигалась на подводах и в санях, благодаря чему преодолевала до 30 километров в сутки, а иногда — в исключительных случаях — и гораздо больше. Причем советские дивизии, как правило, вели наступление только двумя бригадами, а третьи следовали в резерве. То есть на случай серьезного сопротивления красные всегда имели про запас свежую бригаду, а это сила не малая: целых три полка. Сочетание инициативы, скорости и силы давало коммунистам огромное преимущество. Отступавшие колчаковцы не могли даже остановиться, чтобы перевести дух и прийти в себя.
При движении к Иртышу с наибольшим сопротивлением сталкивалась 27-я советская дивизия Блажевича. Дивизия наступала вдоль Южной линии Транссиба и почтово-земского тракта, пролегавшего через станицы Горькой линии Сибирского казачьего войска. Здесь красным противостояли колчаковские бронепоезда и лучшие строевые части, еще сохранявшие боеспособность и при всяком удобном случае пытавшиеся сопротивляться (например, 4-я Уфимская генерала Корнилова стрелковая дивизия). Возможно, какую-то роль сыграла и маневренность конницы Войскового корпуса, значительная часть которого (3-я Сибирская казачья дивизия) действовала как раз против 27-й дивизии Блажевича. Правда, после волнений у Тобола и падения Петропавловска сибирцы в морально-психологическом плане сильно сдали, и их маневренность нередко выливалась в то, что они за день отступали на расстояние большее, чем полагалось по приказу.
Сибирские казаки, приданные стрелковым частям, сталкивались и с другими дивизиями 5-й красной армии.
Белые после Петропавловска также начали перегруппировку. Им, во что бы то ни стало, надо было попридержать коммунистов в ишимско-иртышском междуречье. Основным силам колчаковцев требовалась передышка, чтобы восстановить боеспособность и успеть укрепиться на рубеже реки Иртыш. Командование начало создавать из наиболее сохранившихся частей заслоны на дальних подступах к Омску: на линии станция Исилькуль — станция Называевская. Активной обороной заслоны должны были задержать красных и тем самым выиграть время, столь необходимое для восстановления сил и управления. Судя по дальнейшим событиям, более или менее сильный кулак колчаковцы успели собрать только в районе Исилькуля, самой крупной станции между Петропавловском и Омском. Советское командование, однако, также чувствовало важность момента. На совещании в штабе 5-й армии (Петропавловск, 7 ноября 1919 г.), указывая на чрезвычайное переутомление личного состава, начдивы просили командарма временно приостановить наступление, чтобы дать людям отдохнуть. Но Тухачевский был непоколебим. Он гнал и гнал войска на восток, требуя ускорить продвижение «до крайних пределов», не позволяя колчаковцам выходить из-под ударов.
4 ноября 1919 г., к 22.00, возобновившие наступление красные (3-я бригада 27-й дивизии) вышли к станице Полуденной, расположенной у пересечения Транссиба с почтово-земским трактом, в 55 верстах восточнее Петропавловска. А юго-западнее Полуденной они (307-й полк 35-й дивизии) встретили серьезное сопротивление колчаковцев. Белые — до 800 человек пехоты и конный казачий полк, (10-й Сибирский), — отступили только после упорного боя.
6 ноября 307-й советский полк (35-й дивизии) у деревни Бокай столкнулся с одной сотней 10-го Сибирского казачьего полка. Силы были неравны. Тем не менее, 150 казаков оказали сопротивление. Бой получился короткий, но напряженный. В конечном итоге сибирцы потерпели поражение. Они уходили от Бокая разрозненными группами, а 35 из них были вынуждены сдаться в плен.
В тот же день белоказаки действовали активно и к северу от Южной линии Транссиба. В бою за деревню Бугровар один батальон коммунистов (237-го полка 27-й дивизии), совершив обход, вышел в тыл 4-й Уфимской дивизии колчаковцев. Но уфимцы не впали в панику, а вместе с казаками окружили и разоружили батальон. Правда, красноармейцы не долго находились в плену. Их выручил фланговый охват и атака 43-го советского полка (соседней 5-й дивизии). За эту атаку с захватом 1 пулемета и 300 пленных командир 43-го полка, будущий советский маршал В.И. Чуйков был удостоен ордена Красного Знамени.
6-го ноября части 5-й советской дивизии как минимум еще дважды сталкивались в боях с белоказаками. Одна казачья сотка была выбита коммунистами (45-м полком) из деревни Таволжанка. А другая, поддерживавшая 47-й пехотным полк колчаковцев, только «после ожесточенного боя» уступила врагу (43-му полку) деревню Краснове.
7 ноября части 27-й дивизии РККА овладели районом станции Булаево, в том числе рядом станиц восточной оконечности Петропавловского уезда: Рявкинской, Ганькинской, Медвежинской (Медвежья), Полтавской и Чистянской (Чистая). Причем под Ганькинской колчаковцы нанесли контрудар и отбили разъезд Ганькино. Но красные ввели в дело свежие резервы и вновь захватили инициативу. Белые отступили.
На следующий день коммунисты вышли на подступы к станции Исилькуль, перед которой, как уже говорилось, колчаковцы планировали активной обороной сохранивших боеспособность частей задержать противника. Белые укрепились на рубеже станица Лебяжинская (Лебяжья крепость, 123 версты от Петропавловска) — железнодорожный разъезд Каракога. Здесь 8 ноября отчаянными контратаками они пытались сдержать врага (241-й и 243-й полки 27-й дивизии). В поражении исилькульской группировки колчаковцев решающую роль сыграл обходной маневр 242-го полка РККА. Получив от местных партизан проводников, полк тропами пробрался к самой станции. В результате в ночь с 8-го на 9 ноября внезапной атакой красные взяли Исилькуль. Успех был закреплен с прорывом на станцию бронепоезда № 3 «Петроградский мститель». Белые были вынуждены очистить станицы Лебяжинскую и Конюховскую.
Бронепоезд «Петроградский мститель» сразу же получил задачу продвинуться от Исилькуля на восток — к разъезду Горький — и утром 9 ноября выслал вперед на дрезине разведку в составе комиссара бронепоезда и двух красноармейцев с пулеметом. У деревни Кухаревой (ныне -ст. Кухарево Исилькульского района) разведчики столкнулись с разъездом казаков (до 30 человек), разрушавшим железнодорожный путь. Красные открыли огонь. Казаки бросились к лошадям и ускакали, а семеро сдались в плен.
Следуя за отступающим по тракту противником, коммунисты (241-й и 243-й полки 27-й дивизии) заняли 9 ноября самую восточную станицу Петропавловского уезда Первотаровскую (село Первотаровка Исилькульского района) и самую западную станицу Омского уезда Лосевскую (138 верст от Омска). В тот же день южнее Транссиба 311-й полк 35-й советской дивизии смог пройти в тыл противника и разоружить без боя 44-й Кустанайский стрелковый полк (11-й Уральской стрелковой дивизии). Большой участок фронта оказался открытым, и красные легко и быстро заняли населенные пункты к югу от Исилькуля.
Еще 8 ноября в районе аула Сартал батальон и конная разведка 233-го полка правофланговой 26-й дивизии РККА, при поддержке одного орудия, нанесла поражение двум сотням казаков.
10 ноября командующий 5-й армией красных Тухачевский в разговоре по прямому проводу со своим начальником штаба Я.К. Ивасиовым и членом РВС 5-й армии Смирновым заявил им: «...Противник еще ни разу не терпел от нас такого жестокого поражения. Ни связи, ни управления с его стороны нет. Начинается массовое разложение». О резком ухудшении морально-психологического состояния армии адмирала Колчака и об ослаблении ее сопротивляемости накануне сдачи Омска писали и белые мемуаристы. Так, генерал К.В. Сахаров вспоминал, что к тому времени войска «безумно устали, изверились и ослабли», их «дух сильно упал». «К концу октября — началу ноября 1919 года, — писал сотник Е.М. Красноусов, — даже мы, мелкая сошка, чувствовали неудачный поворот в нашей борьбе с красными». Постоянные поражения и отступление, большая убыль в людях, множество больных, — все это понижало стойкость Сибирских казачьих частей. Вообще в белых войсках усилилось желание, во что бы то ни стало оторваться от противника и хотя бы немного отдохнуть. Это стремление уйти подальше в тыл, не проявляя упорства, было, кажется, во всех частях. Но у конницы скорость передвижения, естественно, выше, чем у пехоты, и, отступая на восток, она часто оставляла без защиты фланги соседних пехотных частей. Например, подобную подвижность не раз демонстрировали между Исилькулем и Омском полки Войскового Сибирского казачьего корпуса.
Генерал П.П. Петров вспоминал, что при отступлении к Омску его 4-й Уфимской генерала Корнилова стрелковой дивизии не раз приходилось отказываться от борьбы из-за нестойкости соседей: с юга — частей Волжской группы, а с севера — сибирских казаков. Соседи, отступая, осаживали на чересчур большие расстояния, и фланги дивизии Петрова неожиданно оказывались открытыми. Из-за этого в районе станицы Николаевской (112,5 версты от Омска) чуть не погиб арьергард уфимцев. Чтобы спасти его, Петрову пришлось основными силами дивизии сдерживать врага на флангах боем. Арьергард тем временем сделал тяжелейший переход в 50 верст и смог вырваться из намечавшегося окружения.
Петров и его штаб хотели защищать станицу Волчанскую (Волчья, 92,5 версты от Омска). Местность перед станицей была очень удобна для того, чтобы задержать врага. Однако от этой затеи пришлось отказаться. Соседи на севере — сибирские казаки — снова ушли. Впрочем, была еще одна причина оставления Волчанской без боя. Как раз резко похолодало. А 4-я Уфимская дивизия не имела теплой одежды и обуви даже для постовых. Из-за мороза солдаты, обутые в ботинки с обмотками, долго на позиции не выдерживали. Только при движении они кое-как согревались.
И Николаевская, и Волчанская были сданы 10 ноября. После этого белым удалось несколько выровнять фронт. Потому что за следующую по тракту станицу, Покровскую (71 верста от Омска), они дали настоящий бой. В течение 11 ноября значительным силам коммунистов (3-я бригада 27-й дивизии, бронепоезд № 3) никак не удавалось сбить колчаковцев. И лишь к рассвету 12 ноября 241-му советскому полку удалось прорвать их оборону и овладеть станицей.
12 ноября красные заняли станицы Орловскую и Курганскую: первая в 61 версте от Омска, вторая — в 51. Под ними не было серьезных боев, а лишь мелкие стычки авангардных и арьергардных подразделений с применением ружейного и пулеметного огня. 13 ноября передовые части 27-й советской дивизии заняли станицу Степнинскую (Степная, 33 версты от Омска), а затем — «после ожесточенного боя» — станицу Мельничную. До столицы Белой Сибири оставалась 21 верста.
В тот же день, в полдень, произошла, по-видимому, последняя на Восточном фронте крупная конная атака белоказаков. Правда, честь этого героического, но неудачного боя принадлежит не сибирцам, а оренбуржцам.
Событие произошло в южной части Омского уезда. Красные (232-й и 233-й полки 26-й дивизии), наступавшие от села Полтавское, на подходе к деревне Красноярке были атакованы колчаковской конницей. В атаке участвовали 2-й и 34-й Оренбургские казачьи полки, 13-я Отдельная и 3-я Алтайская сотни. Их поддерживала артиллерия (до 10 трехдюймовок). Однако красные отбили конную атаку сильным орудийным, пулеметным и ружейным огнем. Бой шел три часа. После первой неудачи колчаковцы предприняли еще несколько атак, правда, из литературы не ясно, каких: в конном строю или в пешем — стрелковыми цепями. Наконец, павшая духом белая конница прекратила активные действия и быстро пошла на восток (14— 15 ноября 1919 г. этот отряд колчаковцев обошел Омск с юга и затем присоединился к основным силам).
Почти ничего не известно о действиях в ишимско-иртышском междуречье сибирцев из Конной группы генерала Волкова. Из советской литературы мы знаем только о конной атаке белоказаков под деревней Вакорино (с. Вакарино Казанский район Тюменской области) Ишимского уезда 4 ноября. И то лишь потому, что при ее отражении отличился К.К. Рокоссовский, в будущем сталинский маршал, а тогда командир 2-го кавалерийского дивизиона 30-й стрелковой дивизии РККА. Дело в том, что как раз перед столкновением с казаками красный кавалерийский дивизион захватил артиллерийскую батарею противника с орудийными расчетами. И когда казаки пошли в атаку, Рокоссовский заставил пленных артиллеристов открыть по ним огонь, благодаря чему вышел из тяжелой ситуации победителем. За этот бой он был награжден орденом Красного Знамени.
Конная группа Волкова отступала к Омску вдоль Северной линии Транссиба. 12 ноября штаб и ряд частей группы уже были в городе. В частности, штаб генерала Волкова временно размещался в гостинице «Россия».
Использован материал из книги Шулдяков В.А. Гибель Сибирского казачьего войска 1917-1920. Книга I – М.: ЗАО Центрполиграф, 2004. – 748 с.
