Свадебная обрядность сибирских татар представляет собой сложный комплекс обычаев и ритуалов. Анализ опубликованных сведений и полевых материалов по семейной обрядности показывает, что традиционная свадебная обрядность наиболее вариативна из всех семейно-бытовых обрядов.

У сибирских татар существовало несколько форм заключения брака. В настоящем очерке будут описаны обряды, связанные с браком по сватовству.

Первым этапом предсвадебного цикла являлось сватовство. На рубеже XIX–XX вв. еще подавляющее число браков заключалось по сватовству. Многие обычаи, связанные с этим этапом свадебного обряда, продолжали соблюдать до середины ХХ века.

У сибирских татар жених и невеста нередко в первый раз друг друга видели на сватовстве, так как родители молодых сами решали, какая партия подходит их детям. Одной из гарантий прочности создаваемой семьи служило всестороннее обсуждение избранной кандидатуры с родственниками, знакомыми («берешь жену – советуйся с родней своей»).

Молодые могли познакомиться сами, а потом уже родители принимали решение о женитьбе. Часто, а возможно и в большинстве случаев, молодые знали друг друга, встречались, немало браков заключалось по любви. Общественный бытовой уклад предоставлял молодежи возможность встречаться, знакомиться, нередко проводить вместе досуг, участвовать в массовых увеселениях.

В летнее время молодежь гуляла на берегу, на полянах недалеко от деревни: играли в «круг», в «разлуку», пели под гармошку, плясали. В зимнее время устраивались посиделки утерыш / встретиться у очага (д. Ильчебага Усть-Ишимского района Омской области), утрабус, утракилябус / мы сидим, придя, мы сели (д. Малая Кова Знаменского района Омской области), кич-утрул / маленькие посиделки (д. Усть-Тамак Знаменского района Омской области), кичутаро (д. Качуково Знаменского района Омской области).

У татар Тюменской области молодежные посиделки назывались аулак эй / уединенный, без взрослых, дом. Молодежь либо снимала пустующий дом, либо собирались у кого-нибудь из девиц по очереди. Часто дом могли предоставлять одинокие женщины. Каждая девушка шла на посиделки со своей работой: кто теребил и прял лен, кто вышивал, кто вязал, кто обрабатывал птиц. На эти мероприятия обязательно приходили парни, они веселили девушек, играли им на гармошке, рассказывали анекдоты. Родители одобряли такой способ времяпровождения.

У тарских татар д. Тоскино Колосовкого района Омской области зафиксирован обычай казумёсе / общипывание гусей. Раньше молодых девушек не пускали на улицу, поэтому придумали праздник «Общипывание гусей». Этот праздник устраивали осенью, вечерами. Об этом вечере знала вся деревня, знали в каком доме. За работой девушки шутили, пели песни. Из собранного на «Общипывании гусей» пуха девушки делали себе в приданое подушки, одеяла, перины.

К посиделкам без работы относились сборища молодежи в одном из домов девушек и парней с разрешения родителей. Такого рода мероприятия проводились в складчину. Коллективные работы и развлечения, помимо сохранения производственных традиций, способствовали сближению молодежи, выбору брачного партнера. Особенностью коллективных развлечений, в частности посиделок, было то, что в них принимали участие не только молодежь, но и женатые пары. Кроме того, на молодежные развлечения приезжала молодежь из соседних татарских селений.

Когда в деревнях стали открываться клубы – у молодежи стало больше возможностей для знакомства и общения. Но, в то же время, постепенно была забыта традиция посиделок.

Парни, не присмотревшие себе невесты в своей деревне, могли специально ездить в поисках ее по соседним деревням. Как правило, там жили родственники или друзья, которые и рекомендовали присмотреться повнимательнее к той или иной девушке. Часто вместо парня такого рода выбором занимались отец или старшие братья.

Вообще, жениться и выходить замуж считалось обязательным делом. Холостяки осуждались общественным мнением не меньше, чем засидевшиеся в девках. Тарские татары именовали холостяков кыр, незамужних женщин коркес, корт / старая дева.
Средний брачный возраст девушек – 16–22 года, но замуж, как правило, успевали выйти до двадцати лет. Считалось, что чем девушка умнее, тем позже она выйдет замуж, так как «ее не хотели, боялись сватать». Парни женились обычно после 20 лет.

Родители жениха начинали присматриваться к семьям, в которых есть дочери подходящего возраста. Смотрели не только местных, но и девушек из ближайших деревень. Если заключался брак между близкими родственниками, то родители жениха и невесты наблюдали лишь за тем, чтобы не переступить границ, дозволенных шариатом. «Обычно женились на дальних родственниках, чтобы богатство другим не досталось». Такие браки считались возможными в третьем поколении.

Большую роль при выборе невесты имел имущественный и социальный статус ее семьи. Браки заключались обычно между семьями, относящимися к одной социальной группе. Если и встречались случаи женитьбы богачей на девушках из бедных семей, то в таких случаях обнаруживалась большая разница в возрасте вступающих в брак (старшим по возрасту был жених). Немаловажным фактором являлись личные (прежде всего, хозяйственные) качества девушки, а также отношение к труду в семье, так как ни одна из сторон не хотела «родниться с лентяями».

Бывало, что сторона невесты отказывала родителям жениха. Причиной могли послужить бедность его семьи, негативное отношение к их роду (у сибирских татар до сих пор сохранились выражения типа «…у них плохой тугум (род), у нас хороший»).

Остановив выбор на одной из девушек из своей или соседней деревни, сторона жениха начинала готовиться к сватовству – сурату (с. Большие Туралы Тарского района Омской области, д. Качуково, д. Малая Кова, д. Сеитово Тарского района Омской области), кыз су(о)рату / сватовство девушки (с. Большие Туралы, д. Тоскино, д. Сеитово), суратып (д. Малая Кова), суратау (д. Усть-Томак), соратул (с. Большие Туралы), кото / сват /сваты (д. Эбаргуль Усть-Ишимского района Омской области), кодо, кодогай / сват, сватья (д. Качуково), костеляу/солчелау / сватать невесту (д. Эбаргуль). Наибольшее распространение среди исследуемых групп сибирских татар получили термины сурату, кыз су(о)рату (кыз – девушка, сорау – спрашивать, расспрашивать).

Сватовство начиналось по инициативе родителей жениха, они же засылали сватов в дом родителей девушки. Нередко инициатором сватовства был жених: «На кого парень укажет, в тот дом родители и идут сватать». Приходили сваты либо днем, во время обеда, либо вечером. Их число не превышало шести-восьми человек, но как правило, сватать приходило не более двух-трех человек. По обычаю сватами выступали старшие родственники или знакомые, пожилые уважаемые люди. В отдельных случаях сватали отец с матерью, еще реже – жених с родственниками или друзьями.

Традиционное сватовство – достаточно длительный, сложный процесс. Сторона жениха осторожно прощупывала почву, неоднократно засылая сватов. Сторона невесты неохотно шла на контакт, договориться удавалось нередко лишь со второй, с третьей попытки, поскольку строгое соблюдение традиции требовало от участвующих в обряде многократного сватовства. Но повторное сватовство допускалось не более трех раз. Так, у барабинских татар сватовство поручалось уважаемому пожилому человеку, знакомому родителей жениха, в обязанности которого входило, в свою очередь, нанять человека, который и ходил непосредственно сватать три раза. Обычай многократного сватовства через третьих лиц был известен и тарским татарам.

Термины, обозначающие сватов, значительно варьируются в разных местах поселений сибирских татар, например, кот(д)а – сваты мужчины, котарей, котагы – сваты – женщины (д. Чеплярово Большереченского района Омской области, д. Ильчебага, д. Качуково), кот(д)олар (д. Берняжка Большереченского района Омской области, д. Качуково), кудары (д. Черталы Муромцевского района Омской области), коен (д.Тоскино). У томских татар термин кота (года) подразумевает общее название родителей и старших родственников мужа по отношению к родителям и старшим родственникам жены. У термина года отмечается также значение «сват как участник обряда сватовства». У татар Тюменской области также зафиксированы термины кота (сват), котагай (сватья), топ кота, топ котагай – главные сваты на свадьбе. В деревне Сеитово зафиксирован термин яуче, обозначающий сватов. У томских татар сваты именуются яучы. В литературе, описывающей свадебный обряд и терминологию татар Тоболо-Иртышского региона, мы встречаем следующие термины, обозначающие сватов – сауцы и яуцы.

Сватовство начиналось с определенных символических действий, ярко и празднично. Сватов примечали еще издалека, их отличительным признаком была штанина, выпущенная поверх сапога, что должно было принести удачу в сватовстве. Этот обычай был известен не только тарским, курдакско-саргатским и барабинским татарам, знали его и другие тюркоязычные народы. У сибирских татар описаны и некоторые другие особенности в одежде сватов, в поведении, подчеркивающие их функции, связанные с магическими действиями.

В Тюменской области зафиксирован следующий обычай: сват приходил к родителям девушки, держа в одной руке хлеб, завернутый в головной платок, а в другой – длинную палку (посох), на верхний конец которой был привязан носовой платок. У томских татар в некоторых деревнях на шею сватам повязывали специальные шарфы, по которым их можно было узнать.

Сваты заходили в ограду родителей девушки, плясали и пели. У ворот во двор невесты перед сватами укладывали веревку или полотенце – прежде чем войти во двор, они должны были преодолеть препятствие. В селе Карагай Вагайского района Тюменской области зафиксирован интересный обычай: «Когда сваты заходили во двор, то они должны были показать богатство жениха. Для этого в поставленную перед собакой посуду лили молоко. Если молоко лилось через край, это означало богатство жениха».

Заходя в дом, сваты начинали разговор с речей иносказательных, стараясь завуалировать истинную причину прихода. Сваты строили разговор, исходя из своего опыта и умения. Одни начинали разговор издалека, с расспросов о здоровье, о видах на урожай, хозяйственных и семейных делах и постепенно переходили к главному. Другие сразу объявляли о цели своего приезда. Существовали специальные формулы зачина сватовства.

У сибирских татар зафиксированы следующие иносказания: «У вас золото, а у нас серебро, давайте сольем их вместе», «Мы к вам пришли с поклоном. У вас товар, у нас покупатель», «Товар – ваш, выкуп – наш», «У вас – товар, у нас – купец», «Я пришел овечку купить», «Я пришел невесту купить», «Мы слышали, у вас телочка есть, а у нас бычок», «От меня голубь, от тебя голубка, от меня петух, от тебя курица». По обычаю представители с обеих сторон должны были стоять на ногах, пока не договорятся о конечном результате. Сватов принимали родители девушки, которая в это время находилась в другой комнате. Главные виновники событий, жених и невеста, не должны были присутствовать на сватовстве, девушку старательно прятали от чужих, поскольку она, как основной «объект сделки», была наиболее уязвима.

В начале XX в. некоторые семьи это правило стали благополучно обходить стороной: со сватами приходил и жених, если сваты желали посмотреть на невесту, то за символическую плату могли сделать это. Более того, если сватам удавалось договориться, невеста показывалась и ухаживала за гостями.

В конце XIX – начале XX вв. было достаточно добиться согласия родителей на брак, мнение девушки не учитывалось. Родители нередко на отказ невесты реагировали весьма жестко: «Если замуж за него не пойдешь, то за другого голая пойдешь, ничего не дам». Нередко сам жених был недоволен просватанной невестой, но отказаться он не мог: «У отца, знаешь, какой кнут!». Тот факт, что решающая роль в вопросах брака принадлежала родителям молодых, свидетельствует, что структура семьи в это время была авторитарной, сильны еще были элементы отцовского права, сохранились формы больших неразделенных семей, где все младшие ее члены беспрекословно должны были следовать воле отца. При отказе родителей допускалось повторное сватовство, зачастую считалось неприличным давать согласие на брак дочери при первом же посещении сватов.

У татар Среднего Прииртышья бытовали приметы, связанные со сватовством: «Важно, чтобы мероприятие выходило на парные часы (четные), ведь парами жить, так парами и сватать (приходить по 2 или 4 пары)», «Заходят сваты в дом с правой ноги, сначала мужчины, потом женщины», «Если по дороге случилась поломка колеса, то лучше сразу разворачиваться назад – в этот раз удачи не жди», «Существовали неблагоприятные дни для сватовства – на полную луну сватать нельзя».

В знак того, что соглашение состоялось, сваты и родители девушки разрывали кусок материи на две равные части. После этого начинались взаимные угощения. Сваты наконец-то могли присесть за стол и предоставить привезенные с собой подарки. В д. Тоскино стол, за которым проводились переговоры сватов, называли столом согласия – ярашу столе. В с. Большие Туралы после успешного сватовства все присутствующие садились за стол и пили ярашу цай («чай согласия»), за чаем родители начинали предсвадебные переговоры. В целом у тарских татар был распространен обычай чаепития в знак сближения семей. У курдакско-саргатских татар широко бытовал обычай мой табак (мой итмяк, мой икмак) («мой» («май») – масло, жир; «табак» – деревянная чаша, глубокая тарелка). Информанты называют этот обычай «Чашка с маслом», «Хлеб с маслом», «Приглашение к маслу». Если сватовство было успешным, то принесенные стороной жениха хлеб и сливочное масло подавались невесте. Она спешно собирала все необходимое для чая. Намазанное на хлеб масло символизировало благополучие предстоящей супружеской жизни: «…что будущая жизнь будет идти, как по маслу», «чтобы у молодых все хорошо было». Зафиксированы случаи, когда «мой табак» проводился не сразу, а через несколько дней. Чаепитие со сватами имело целью сближение сторон, нередко на нем обсуждались детали предстоящей свадьбы, сроки ее проведения (если сторона жениха жила в соседней деревне, что затрудняло повторные визиты). Если же сватам было отказано, продукты уносили с собой, девушка хлеб и масло не брала: «Дочь отказала неожиданно для всех. Посидели с родителями жениха, но масло не приняли. Сваты обиделись.

Во время или после совместной трапезы стороны жениха и невесты обменивались подарками: «Если у невесты есть брат, ему дарили нож, если сестра – гребешок. Родителям дарили более пригодные в быту подарки». Невесте дарили сладости, ткань, платок, полушалок или же свадебное платье. Жениху дарили платок, вышитый невестой. Вообще размеры и ценность подарков зависела от степени зажиточности брачующихся сторон. Да и сама схема проведения сватовства могла быть значительно упрощенной, но это скорее исключение, чем правило применительно к концу XIX – началу XX вв.

Следующим этапом предсвадебного цикла татар Среднего Прииртышья был сговор – ерашу (д. Ашеваны Усть-Ишимского района Омской области, д. Юрт-Саусканы Тарского района Омской области), йарашу, ерошу (д. Ильчебага), сейляшу (д. Тоскино).

Это была встреча мужчин – близких родственников жениха с родителями невесты. По существу это было продолжение сватовства. Встреча происходила в доме родителей невесты, где стороны договаривались о деталях подготовки свадьбы, о размерах калыма: «После сватовства собирались на ерашу. Обсуждали, где жить, как свадьбу гулять, в какое время. Обсуждали калым».

Это был ответственный момент, как для стороны жениха, так и для стороны невесты. Родители невесты заранее советовались с близкими родственниками и определяли конкретное содержание калыма.

Следующим после сговора являлся совет – кингэш, кинаш (д. Тоскино, д. Ильчебага), килешу (д. Ильчебага). Наиболее точное значение этих терминов – «совещание, собрание». По сообщениям информантов, женщин, близких родственниц жениха, на кингэш приезжали иногда и мужчины – родственники жениха. На кингэше стороны окончательно договаривались о дне свадьбы и обсуждали детали, связанные с ее проведением. На кингэш со стороны жениха, согласно условиям сговора, доставлялись продукты, и скот, предназначенный для убоя на свадьбе (сугым). Человек, привозивший в дом невесты означенные продукты и сугым, по обычаю, получал от невесты или ее родителей подарок – вышитую бархатную тюбетейку. На отдельной подводе от жениха в дом родителей невесты в день кингэша привозили вещи для невесты, предусмотренные сговором. Здесь же находились вещи, необходимые для общего пользования молодых (постельные принадлежности, полог для кровати, домашняя утварь и т.д.). Все это заворачивалось в виде пакета в новый домотканый шерстяной ковер (урмэк) или полог (цымылтык) для кровати. Пакет аккуратно зашивался и опечатывался двумя серебряными монетами, зашитыми в виде пуговицы сверху. Пакет вскрывала младшая сестра невесты, которой и доставались зашитые монеты.

Постепенно, в связи с сокращением и упрощением всего обрядового комплекса, стали проводить либо совет, либо сговор, но главный смысл, состоящий в урегулировании экономических вопросов сторон, остался неизменным. В народной памяти часто смешиваются понятия совета и сговора, одно заменяется другим. Более полная информация о бытовании сговора и совета зафиксирована у курдакско-саргатских татар.

В семейно-брачных отношениях сибирские татары руководствовались социальными мотивами. Как правило, браки заключались между семьями, принадлежащими к одной социальной группе. Социальное положение определялось, прежде всего, уровнем экономического благосостояния. Поэтому стремились найти партнера богатого или же с равным достатком. То есть наиболее важным в глазах социума при заключении семейно-родственных связей являлось урегулирование отношений имущественного характера.

Не случайно во время сватовства или же чаще при сговоре родственники жениха и невесты поднимали вопрос о калыме, стороны договаривались о примерных размерах так называемого выкупа за невесту. Интересно в этой связи описание соотношения калыма и приданого у барабинских татар: «…задолго до свадьбы начинаются переговоры о калыме, размер которого бывает весьма различным, смотря по степени зажиточности инородца, но у барабинских татар калым редко превышает 100–150 рублей или на соответствующую сумму скота и прочего имущества. Взамен калыма муж берет с женою приданое, состоящее изредка из известной суммы денег, чаще же также из скота, одежды, пуховиков, серебряных и золотых украшений».

Еще в конце XIX – начале XX вв. калым (суалым, солым, салым, савым, колым, колын) сохранялся и воспринимался как должное, выплачивали его в основном деньгами, продуктами (мука, масло), скотом или вещами. Среди вещей могли быть ткань, обувь, мех и т.д. Приведем некоторые полевые материалы о размерах калыма у татар Среднего Прииртышья: «…5–6 кг масла сливочного, 1–2 пуда мяса и скотину, жирную обязательно, чай, мука. У бедного просили по силе возможности, с богатого содрать больше», «…калым за невесту составлял 200 руб., сумма по тем временам не малая», «…калым – корова, лошадь, материал на платья, кто богатый – стадо баранов давал». В качестве подарка отцу невесты семья жениха преподносила обычно три – четыре лошади, семьи менее состоятельные дарили одну лошадь, в крайнем же случае стригуна или корову. В сумму калыма включали и скот, предназначавшийся для забоя на свадьбе (сугым, туй сугым).

В первые годы Советской власти размер калыма значительно сократился, что было связано с ухудшением социально-экономического положения и уровня благосостояния. Некоторые информанты на вопрос о калыме отвечали: «Калым был в единоличное время». Уже тогда он превратился в простую традицию и фактически отождествлялся с подарками и расходами на свадьбу со стороны родителей жениха.

Калым выплачивали, как правило, за месяц до свадьбы, в дом родителей невесты его везли либо жених, либо его родители. Выплата калыма была необходимым условием проведения свадебных торжеств. Иногда даже после совершения свадебного обряда, невеста оставалась в доме своих родителей до уплаты калыма сполна. Бывали случаи, когда калым не был выплачен до свадьбы, а невеста убегала вместе с женихом (в этом случае обычно ее не принимали в доме родителей один или два года).

В лексике тарских татар зафиксирован термин махр, который обозначал брачный договор, предусматривающий материальное обеспечение жены мужем. Он включал имущество, предоставляемое невесте в период бракосочетания, и имущество, выдаваемое жене после смерти мужа или при разводе. Махр служил женщине материальным обеспечением. Махр принадлежал только жене, она была вольна использовать его по своему усмотрению. Понятие это стало известно тарским татарам после распространения в их среде ислама. Заключение подобного брачного договора осуществлялось на основе шариата. Зачастую махр попросту отождествлялся с калымом. Но махр – исключительно исламский институт, и отождествление его с калымом, который представляет собой выкуп за невесту, уплачиваемый ее семье, ошибочно.

Помимо калыма родственники жениха должны были приготовить для невесты вещи. В одних случаях их собирали по собственному усмотрению и преподносили в день сватовства, обычно туда входили платье, платок или отрез материи. В других случаях невеста писала список вещей, которые должен был купить жених еще до свадьбы. Эти вещи привозили в подводе в дом родителей невесты во время кингаша (совета родственников). Вместе с приданым они носили общее название сип (сеп), сходное у тарских, тобольских и томских татар.
Приданое – сондек («сундук»), бирнэ («приданое невесты») родственниками девушки готовилось задолго до сватовства: «Зажиточные люди собирают приданое с малых лет». Девушки, занимались рукоделием, ткали шерстяные ковры для того, чтобы принести их в дом мужа в качестве приданого.

Иногда оно не готовилось, а собиралось накануне свадьбы, благодаря поддержке родственников. В приданое входили в основном постельное белье, домашняя утварь, одежда для невесты, жениха и подарки для его родственников. «Девушка готовила приданое и подарок мужу. Подарком чаще всего была расшитая рубаха. В приданое обязательно входила домашняя утварь, постельное, подушки, одеяла, скатерти. Чем богаче семья девушки, тем богаче приданое. Поскольку большинство семей были не богаты, то чаще всего приданое было скромным». «Приданое – это и деньги, и скотина, и ковры, и посуда, и мебель. Чем старше дочь, тем больше приданое – так было в старину, теперь всем поровну, чтобы не обиделись. В приданое дают все, что есть».

Вёз приданое в дом родителей жениха отец девушки за несколько дней до свадьбы, либо при переезде в дом жениха его везла невеста. Ф.Т. Валеев указывает на существование у тарских татар наследственной собственности (инце или цыгат), которую родители выдавали дочери, когда та вступала в брак. В качестве инце девушка получала скот (корову, телку или же овцу) – в зависимости от социального положения родителей. Несмотря на то, что у курдакско-саргатских татар термин «инце» не зафиксирован, в полевых материалах имеются сведения о наделении дочери имуществом, которое передается по наследству.

После успешно завершившихся предсвадебных церемоний, сосватанные парень и девушка меняли свой статус в глазах общества: они становились женихом – кие, кие(я)у, кыёув, киябола и невестой – килен, киленц(ч)ак. В с. Большие Туралы жениха называли яш егет («молодой парень»).

После сватовства для девушки, подлежащей передаче в другой род, вступали в силу ограничения. Полевые источники свидетельствуют о наличии запретов на контакты с мужчинами, близкими родственниками. Ограничивалось также перемещение по деревне, запрещались контакты с внешним миром. Это результат постепенной изоляции невесты, подготовки ее к предстоящему переходу в иной социальный статус. Девушку тщательно оберегали от злых сил, и так как ее уязвимость возрастала, ограничения на контакты с внешним миром были необходимы.

Источник: Оксана Коломиец. «История и культура татар Западной Сибири», Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ; Изд-во «Артифакт», 2015. – 728 с. + 56 с. цв. вкл.скачать dle 12.1

---