Сибирский татарин как путешественник: традиции и обычаи
Опубликовал: lomsecret, 14-06-2017, 08:31, Путешествие в историю, 1 827, 0
Путешественники всегда обращали внимание на то место, где встречали незнакомого путника. Если встреча происходила в овраге, балке, следовало усилить бдительность, поскольку именно в таких местах могли напасть разбойники. В сказках и быличках сибирских татар распространен такой сюжет: отец предупреждает сына, чтобы тот ни в коем случае во время путешествия не останавливался в овраге, равно как и не ездил один без верного товарища. В дд. Большие Мурлы, Берняжка (Большереченский район Омской области) еще помнят о тех местах, где в начале XX в. на купцов с товарами нападали разбойники с оружием.
Если путешественники подвозили других попутчиков, то обычно платы за провоз с последних не брали. Наоборот, традиция велела поделиться с попутчиками продуктами. У барабинских татар существовало утверждение: «Когда встречаешь человека, дай ему хлеба, а то он тебе век отрежет. Будешь чахнуть, если не взлюбит» (д. Аялуцк Чановского района Новосибирской области). Тарские татары также считают, что это «старый обычай – путникам все давать бесплатно» (д. Киргап Тарского района Омской области).
Путешествие проходило сообразно с некоторыми принципами, отчасти изложенными в пословицах и поговорках сибирских татар: Атны чебык билян кувма, солы белэн кув / Не гони коня кнутом, а гони овсом, Ашек маган арбаблян куян туткан / С той телегой, которая медленно поехала, зайца догонишь (в значении «тише едешь, дальше будешь»), Тиран сувга бельмича тюшма / В глубокую воду, не зная, не лезь. Женщина при встрече с мужчиной должна была прикрывать нижнюю часть лица краем платка. Если шли пешком, то «муж не разрешал жене идти рядом с собой, она всегда шла сзади». Нельзя было пересекать дорогу похоронной процессии.
Ритм путешествию задавала средняя величина дневного перехода, которая для лошади, запряженной в сани или телегу, соответствовала примерно 30 верстам. По сведениям жителей д. Большая Тебендя, в начале XX в. сибирские татары, ходившие зимой обозами на ярмарки в с. Викулово, с. Слободчики, с. Ишим при встрече с другим обозом на узком «одноколейном» санном пути не желали уступать ему дорогу.
В этом случае порядок движения обозов определял кулачный бой. Здесь и проявлялся правильный домашний выбор попутчиков. Проигравшие заводили своих лошадей и сани в придорожные сугробы и ждали пока проедут победители.
При ухудшении погодных условий (туман, метель) в дороге ориентировались по заломанным у придорожных деревьев веткам, которые местные жители обычно направляли в сторону деревни. Завалы из веток в лесу указывали на опасность дальнейшего пути.
В разных трудных ситуациях о помощи просили Хызыр-Ильяса. А.Г. и И.А. Селезневы описывают одну из таких ситуаций: «Однажды ехали мы из Барабы зимой и заблудились, да еще и сани застряли в глубоком снегу. Мы сказали нужные слова, и сани сами приподнялись и поехали, а вскоре мы нашли дорогу. Илйас помогает при пожаре, или когда человек тонет, обычно их имена произносят вместе – Хызыр-Илйас».
Особое место в любом путешествии занимали остановки. Их совершали по разным причинам. Если уставала лошадь, а до деревни было далеко, то летом искали «место с травой получше» у водоемов. Остановки совершали и в обеденное время, которое определяли по величине тени, отбрасываемой солнцем от предметов. В полдень – яртымкын тень должна была равняться одному шагу. На остановке путешественники совершали обеденную молитву – иля, а затем кушали – т?шке аш. Летом остановки могли продолжаться 1–2 часа. Лошадь в это время чаще всего не распрягали. Зимой на остановках коня кормили сеном – пецан, которое еще дома было заботливо нагружено в сани.
Время суток – вакыт сибирские татары делили по времени совершения молитв. Расстояние – ара они также измеряли через различные единицы времени. Так, например, в д. Речапово Тарского района и сейчас употребляют выражение: Тыштянсон отман парам / после обеда на лошади поеду. Это выражение означает расстояние, которое человек проезжает на лошади за полдня. Для измерения расстояния у сибирских татар существовали традиционные единицы длины, такие как чокрым (чакрым, цагрым), цаганарх, которые, по современным сведениям, были равны русской пятисотсаженной версте (1,06 км), «примерно километру».
В д. Эбаргуль Усть-Ишимского района Омской области информатор заметила, что чохрымами измеряли расстояние, пройденное пешком. Ф.Т. Валеев и Н.А. Томилов выводят происхождение сибирско-татарского цагрым от древнетюркского чакир (звать, созывать), обозначавшего расстояние слышимости человеческого крика (зова). Есть сведения о том, что у тарских татар существовала такая мера расстояния как «длина лошадиного шага» во время движения этого животного рысью.
Местами ночевок в пути чаще всего становились населенные пункты. Долговременные семейно-брачные связи между жителями соседних и дальних татарских деревень привели к тому, что во время путешествия путники могли заехать практически в любую деревню к своим родственникам или знакомым на несколько часов или на ночь. Их проживание здесь было регламентировано определенным гостевым этикетом.
Если к родственникам на постой приезжали в темное время суток, следовало после стука в дверь назвать себя, чтобы не пугать хозяев. Для защиты от проникновения в дом духов, которые, по мнению информаторов, любят увязываться за людьми, следовало перед порогом дома воткнуть в землю небольшую палочку, прихваченную с собой по дороге. Считается, что «дух остановится и начнет играть с ней». При входе в дом в дверном проеме путешественники должны были произнести троекратно «Алла» или прочитать молитву, чем, по уверениям информаторов, закрывали шайтану дорогу в дом.
В случае, если путешественники прибывали в гости к родственникам, а тех не было дома (об этом «предупреждал» свернутый перед порогом коврик или дорожка) (д. Большая Тебендя Усть-Ишимского района Омской области), то на территории этого населенного пункта искали другой дом, где их могли принять. Хотя, конечно, родственники могли догадаться о приезде гостей, увидев во сне что-то красное (с. Киргап Тарского района Омской области). Если гости – кунак были долгожданные, хозяева еще во дворе или доме исполняли путникам специальную песню.
Сибирские татары утверждают, что при входе в жилище гостям нужно было «спрашивать разрешение», тогда взаимоотношения с хозяином дома – уй иясэ складывались хорошо.
С институтом гостевания у сибирских татар был связан обычай кус айты(а)н. Согласно этому обычаю в дом, в который издалека приезжал гость-родственник, приходили соседи и родственники хозяина дома, для участия в трапезе – кусайтын чэе. Поговорка гласит: «Даже если приехал шестилетний, его должен приветствовать шестидесятилетний». Люди, приглашенные на трапезу, обязательно приносили с собой какое-либо угощение: кашу, пироги – кайнар аш. После входа в дом приглашенные произносили слова поздравления, обращенные к хозяину дома – Кус айтын! («С дожиданием!», «С успокоением!»).
Татары Среднего Прииртышья считали, что самые лучшие и вкусные продукты – чай и мясо. Поэтому по случаю приезда дорогих гостей резали барана. Если гости прибывали поздно ночью, то хозяйка варила пельмени – ц?цб?р?. У соседних барабинских татар почетные куски мяса (грудинка, курдюк у овцы, крестец всех крупных животных) специально хранили для гостей. Путешественников усаживали за специальный стол рядом с хозяином и кормили. При этом сначала пищу подавали гостям, а затем приглашенным и членам семьи. Трапеза была обязательным событием института гостевания. «Айбят кунак ошка, еман кунак урушка / Хороший гость к обеду, плохой к ссоре». Отказ от трапезы воспринимался хозяевами как личное оскорбление. До сих пор в д. Тайчи Тевризского района Омской области старики говорят: «Су ечмасагес безнен кунак тугел сез / Если воду не пьешь, ты нам не гость».
В XIX – первой трети XX вв. специально для гостей на стол ставили самовар. Во время трапезы гости и хозяева обменивались новостями. По ее завершению гости ни в коем случае не должны были оставить хлеб на столе недоеденным. Это считалось оскорблением хозяев.
Если гости останавливались в доме ночевать, то им готовили особенно мягкие спальные места. При этом использовали большое количество подушек. Максимальное внимание гостю оказывали в первый день пребывания – окружали почетом, устраивали на лучшее место, в честь него готовили лучшие блюда. С каждым последующим днем его статус гостя снижался, права уменьшались. Интересно, что через семь дней пребывания в гостях путешественник полностью утрачивал статус гостя и его священные права.
Утром путников, которые остановились лишь переночевать и уже намеревались продолжить свое движение, кормили завтраком, провожали, давали с собой небольшое количество еды: «Кто приходит – без куска не отпускай. Аллах тебе вернет».
Гостеприимство у татар было достаточно развито. Этому способствовали и многочисленные дидактические истории об Аллахе и / или Хызыр-бабае (варианты Хазыр-Ата, Хазыр-Илйас), которые якобы в образе нищих иногда заходят в деревни и просят в разных домах попить воды, покушать, а затем наказывают или благодарят каждого по заслугам. Эти истории воспитывали в людях щедрость и чувство сострадания к путешественникам, которые находились вдали от дома.
Ни в коем случае путешественники старались не ночевать в заброшенных домах. В быличках сибирских татар подчеркивается, что лучше ночевать на кладбище, чем в заброшенном доме, так как кладбище – «чистое место, там молятся». В редких случаях путешественники летом останавливались ночевать в открытом поле, в лесу на поляне. Старались не располагаться в непосредственной близости от реки, озера, поскольку опасались живущих в воде хозяев воды – су иясе или су анасы. Если же это случалось, то просили у них разрешения на ночлег. Это же действие совершали сибирские татары деревень Тарского, Большереченского, Муромцевского и Усть-Ишимского районов Омской области в том случае, когда ставили сети вдалеке от поселения, и необходимо было заночевать в местах временных рыбачьих стоянок.
Путники, решившие ночевать на открытом воздухе, выбирали для этого хорошее место. Останавливались, распрягали лошадей, разводили костер, варили еду. Совершали вечернюю молитву – охшан, ужинали – кичке аш. Если было необходимо помыться, то старались это сделать до захода солнца – кояш бату, так как считалось, что после этого времени хозяин воды мог сесть моющемуся человеку на плечи и утопить его. До захода солнца следовало совершить дозакатную молитву – икэнде. Перед сном для защиты от местных духов следовало очертить место ночевки кругом. Черта эта проводилась по земле с помощью заостренной палки. Ф.Т. Валеев писал, что «этот языческий обычай у сибирских татар переплетался с мусульманством, поскольку процесс обведения чертой временного жилища сопровождался чтением отрывков из Корана».
Чтобы защитить себя от возможного ночного нападения разбойников необходимо было оставить караульного и спать по очереди. В фольклоре сибирских татар встречаются былички о «торговцах-помещиках», знавших «чудесную» молитву, и во время ночной стоянки поймавших с помощью этой молитвы в очерченный круг вора. Перед сном в последний раз молились (молитва перед сном – яшче) и засыпали. Сибирские татары так объясняют необходимость частых молитв: «Считается, что если не сказать заклинание, то польза от сна, от еды пойдет не человеку, а шайтану». Утром все поднимались, молились – ирта намаз, завтракали и двигались в путь.
В дороге сибирские татары часто пели песни бытового характера, где говорится о том, что видит человек, о чем он думает. Старая татарская пословица гласит: «Кемнин арбасына утырсагыз, шунынн жырын жырларсыз / На чью телегу сядешь, того и песню затянешь». Некоторые дорожные песни зафиксированы в материалах этнографических экспедиций ОмГУ.
В пути обращали внимание на различные приметы. Так считалось, что если путникам дорогу перебежал заяц – ?уян, значит, в ближайшее время произойдет что-то нехорошее; если черная кошка – случится болезнь. Эти знаки хаоса заставляли путешественников насторожиться и быть готовыми к любым трудностям.
Путешественники, достигнув цели (участие в ярмарке, празднике, доставка пожертвования в мечеть) возвращались домой. Обратный маршрут проходил в соответствии с уже известными нам нормами поведения в пути. Однако само направление – «обратно домой» – наверняка, как и у многих народов нашей планеты, делало восприятие дороги иным. Путешественники подъезжали к своему селению. При входе в дом необходимо было защитить его от проникновения шайтана. Кроме вкапывания деревянной палочки во дворе, с которой, как мы уже писали ранее, начинал играть злой дух, лучше было провести ритуальное окуривание дома – бугатырга можжевельником – ортыш или составом из хлеба, крапивы и лопуха». Окуривание можно было произвести самостоятельно, но лучше было пригласить муллу.
У сибирских татар существовал особый обрядовый комплекс действий, направленный на «прием» в общину вернувшегося путешественника. Главной частью этого комплекса был праздник кусайтен, на котором отмечали радостное событие возвращения. На него приглашали родственников, уважаемых людей, муллу, которые, прийдя на праздник, интересовались результатами поездки, слушали новости, ибо «знает тот, кто по дороге бежит, а не тот, кто на печке лежит». Всех присутствующих кормили специально приготовленным блюдом из говядины. Постепенно в дом приходили новые гости, празднующие выходили на улицу, и вскоре в действии принимали участие все жители деревни. В конце праздника бывший путешественник раздавал подарки родственникам и друзьям. Можно считать, что в процессе празднования сначала происходило «узнавание» коллективом «давно отсутствующего-умершего», а затем достаточно быстраяего социализация. Если путешественник не возвращался и домашние получали сведения об его гибели, то в деревне его не хоронили, но справляли по нему поминки.
Источник: Алексей Матвеев. «История и культура татар Западной Сибири», Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ; Изд-во «Артифакт», 2015. – 728 с. + 56 с. цв. вкл.
