Лисичанские подпольщики
Опубликовал: zampolit, 14-02-2017, 13:45, Путешествие в историю, 936, 0
Немцы были уже близко от Лисичанского района, и тут-то окончательно выяснилась роль Донсодовского совета. На заводе распространились слухи, что белые, заняв Попасную, уже отрезали станцию Переездную. Несмотря на близость врага, совет вовсе не думал об эвакуации или отступлении. Видя явное предательство, большевики пытались организовать из рабочих отряд с тем, чтобы отступить к Луганску. Но и это оказалось нелегким— «солдатская организация», подняв голову, стала угрожать арестом. Тогда большевики через свою фракцию поставили на совете вопрос об отступлении.
Никогда на «Донсоде» не было такого бурного заседания совета. Большинством (против 9 большевиков) совет решил: «Нам отступать нечего и некуда». Советовал и большевикам не отступать, обещая защищать их от немцев. Интересно отметить, что на заседании совета присутствовал и директор завода Теплиц (теперь уже не за кулисами, а открыто), который горячо убеждал большевиков не отступать.
Поставленный фракцией большевиков вопрос о созыве общего собрания рабочих был провален по тем мотивам, что немцы не являются врагами нашей демократической революции и Учредительного собрания. Тем не менее, совет постановил выдать всем отступающим членам совета на дорогу по 500 рублей из кассы совета.
Обсудив положение, организация большевиков решила, что выступать всей организацией в целом рискованно: могли перестрелять всех. Решено было потребовать у совета автомобиль, чтобы пробиться к красным. Совет долго не хотел выдать находившуюся в ведении штаба «солдатской организации» машину и только из-за боязни возвращения красных, в конце концов, предписал выдать автомобиль. Оказалось, что Попасная еще не была занята, все распространявшиеся об этом слухи были провокацией.
Прибывшие в Попасную большевики влились в один из отступавших эшелонов и направились в Луганск. Явившись в Совнарком Донецко - Криворожской республики, они рассказали М. Л. Рухимовичу о контрреволюционной деятельности Донсодовского совета и «солдатской организации». Последний сейчас дал телеграмму Ворошилову в Купянск о разоружении «солдатской организации», но было уже поздно.
В апреле 1918 года прибывшие из-под Луганска отряды Красной гвардии во главе с Ворошиловым дерутся против немцев. Отряды Ворошилова пополняются революционными рабочими содового завода и шахтерами лисичанских рудников.
18 апреля 1918 года немцы занимают содовый завод и рудники. Донсодовская солдатская организация бьет из орудий и пулеметов по отступающим отрядам Ворошилова.
Из Лисичинского района отступили не все большевики. На каждом руднике и заводе остались небольшие группы товарищей для подпольной работы. На Донсоде остались Шмель, Евсеев, Бойков, И. Ф. Ажиппо и другие, при чем Ажиппо был назначен председателем организации и руководителем подпольной работы.
На рудниках в подполье работали большевики Лагода, Бородин, Коваленко, Веревка, Титов, прибывший из московской организации, и другие.
Почва для работы была благоприятна, так как прибывшие «избавители» - немцы и гайдамаки сразу же стали себя показывать: началась порка крестьян за захват помещичьих земель и аресты всех заподозренных в большевизме. Подпольная работа большевиков энергично закипела; пропаганда велась везде где только можно было: на заводах, рудниках, мельницах, базаре и т. д. На содовом заводе подпольщикам помогала и группа молодежи, организованная в свое время Френкелем.
Работать приходилось в трудных условиях, так как немецкое командование было очень бдительно. Прокламации приходилось писать от руки. В Лисичанске прокламации составляли Титов, Лагода и Григорьев, печатал тов. Н. Веревка.
В мае 1918 года в Насвитевичах организовался клуб социалистов-террористов, который вскоре влился в подпольную организацию большевиков. Организация к этому времени насчитывала 25 человек. Одновременно велась работа и среди немецких солдат. Некоторые товарищи по поручению партии заводили дружбу с немецкими солдатами, устраивались товарищеские вечеринки, где за бокалом немецкого рома иногда раздавались тосты: «Да здравствуют большевики!».
По мере разложения немецкой армии, большевистские подпольщики становятся все смелее и смелее. В Насвитевичах устраивают гражданские похороны подпольщика Клевцова, убитого гетманской вартой; у могилы рабочие произносят революционные речи. Немцы разгоняют собравшихся и у могилы ставят охрану; но как только охрана уходит, на могиле появляются цветы и венки. Убийцу (вартового) куда-то убирают, будто для предания суду.
Меньшевиков и эсеров не слышно было, потому что осуществилась та демократия, которой они добивались, так что с их точки зрения нечего было делать: все шло как следует.
Только большевики-подпольщики, не боясь расстрелов, вели работу. Между тем, обстановка становилась все тяжелее. Чувствуя приближающуюся гибель, власти предлагали тысячи рублей за каждого выданного подпольщика. Но и это не помогло, так как факт разложения немецкой армии был уже налицо: солдаты начали избивать своих фельдфебелей, а в Насвитевичах избили даже коменданта — немецкого офицера. Разложившиеся немецкие солдаты так несли охрану, что подпольщики Н. Beревка и Я. Коваленко умудрились стащить у немцев пулемет, зацепив его арканом с железнодорожной насыпи.
В октябре 1918 года Лисичанский район был уже наводнен партизанскими отрядами, которые стали нападать на варту и немцев, а когда узнали о происшедшей в Германии революции, то стали выступать совсем открыто.
В ноябре 1918 года лисичанским горнякам удалось даже отгрузить несколько вагонов угля и отправить его за нейтральную зону, к красным.
В ноябре немцы уже соблюдают нейтралитет, что дает возможность в декабре 1918 года разоружить последние остатки гетманской варты. После падения власти гетмана и установления власти петлюровской Директории, в районе оживают мелкобуржуазные украинские партии, а также русские меньшевики и эсэры.
Расформированные в свое время гетманом и немцами отряды «вільного козацтва» вновь возрождаются под названием отрядов Украинской народной республики. Появляются различные «батьки», которые начинают терроризировать рабочие организации и создавшиеся ревкомы. Все эти возродившиеся мелкобуржуазные партии и группы становится поперек дороги большевиков, борющихся с контрреволюционными отрядами Директории.
Интересно отметить то обстоятельство, что положение енакиевских рабочих в это время было еще хуже, так как казаки были совсем недалеко от них, но когда до них дошли вести о бедствиях лисичанских рабочих, то на помощь лисичанцам прибыл енакиевский отряд рабочих. Отряды Директории были отбиты, но с юга уже нажимали приближающиеся деникинские белогвардейцы. Не оставаясь в долгу перед енакиевцами, теперь уже лисичанцы идут на помощь в Енакиевский район.
В январе 1919 года в бою под Дебальцево погибают смертью храбрых Плыгунов и другие товарищи.
С февраль по май 1919 г. идет восстановление органов советской власти под грохот пушек наступающих с юга белых. Не дремлет и кулачество, на борьбу с последним поднимается начавшее осознавать себя беднейшее крестьянство, организованное в комитеты бедноты.
Избранному в марте месяце лисичанскому исполкому приходилось очень тяжело. Необходимость спасти от гибели рудники и заводы, а также не дать возможности бездействовать предприятиям, имеющим республиканское значение, заставляла исполком проявлять максимум энергии и гибкости в деле своевременного обеспечения заводов и рудников необходимыми материалами и продовольствием.
Наступил чрезвычайно острый продовольственный кризис, чем пользовались украинские и русские меньшевики и эсеры (особенно на содовом заводе), всячески стараясь тормозить работу.
Одним из примеров может служить факт, когда директор Ливенгофского завода Лебедев обратился к рабочим со следующим объявлением: «Граждане рабочие. В продовольственном комитете не осталось ни одного фунта продовольствия. Достать негде, а сделанные администрацией Ливенгофского завода запасы продовольственным комитетом взяты для распределения по другим рудникам и заводам» и т. д. Такое объявление, естественно, вызвало возмущение рабочих: раздались гудки, созывающие на митинг.
В театре Александро-Дмитриевского рудника собралось более тысячи рабочих завода и разных рудников. Выступившему на митинге заведующему продовольственным комитетом Терещенко не дали говорить, требуя приезда председателя Исполкома из Лисичанска.
Председателем Исполкома был Лагода, пользовавшийся большим авторитетом среди рабочих. В это время он как раз заканчивал переговоры с голодной толпой жен красноармейцев и городского населения в Лисичанске. Успокоив это волнение, Лагода немедленно прибыл на Александро-Дмитриевский рудник. Несмотря на авторитет Лагоды, его встретили враждебными возгласами «долой». Однако Лагода в своем выступлении сумел так заострить вопрос об упомянутом провокационном объявлении, что по адресу директора Лебедева раздались крики: «расстрелять его».
Видя перемену в настроении, меньшевики и эсэры, будоражившие рабочих, постарались заблаговременно убежать, а Лагода, воспользовавшись настроением собрания, предложил выделить товарищей для организации отрядов по реквизиции излишков хлеба у сельских кулаков. Лагода указал также на необходимость обследовать ст. Нырково, где, по имевшимся у него сведениям, умышленно было загнано в тупик много вагонов со снарядами и продовольствием. В заключение Лагода заверил всех, что дней через пять хлеб будет, так как он выезжает специально за этим в Харьков. Собрание приняло мирный и деловой характер. Начались выборы в продовольственные от ряды, а Лагода по прямому проводу обратился к Кожевникову, стоявшему тогда возле Чугуева, с просьбой об оказании поддержки продовольствием, и последний немедленно выслал два вагона муки. Реквизиция же дала ничтожные результаты - всего 113 пудов.
На ст. Нырково, в тупике, Веревка и Воловой действительно обнаружили шесть вагонов пшеницы, которые были сейчас же доставлены и распределены между рудниками и за водами. Поездка Лагоды в Харьков также увенчалась успехом: там отпустили восемь вагонов зерна и муки. Прибытие этих продовольственных запасов ободрило приунывших рабочих.
Май 1919 года был последним месяцем мирного строительства, так как в это время пришлось уже организовать эвакуацию. В конце мая 1919 г. под напором Деникина лисичанцы вместе с енакиевцами и попасненцами отступают далеко на север, многие там гибнут в боях с деникинцами. В числе погибших был Александр Титов.
Лето 1919 года. В Лисичанском районе деникинцы. Ничего нового, в сравнении с гетманщиной — те же аресты, грабежи, зверства. Площадь и улицы украсились виселицами. Вешали без разбора — партийных и беспартийных. В Лисичанске повесили ни в чем неповинного, никогда, нигде ни разу не выступавшего рабочего Зеленского. Но в декабре 1919 года пришел конец и этим палачам.
1920 год. Деникинцы далеко у моря. В Лисичанском районе вновь организован ревком. Активные работники в районе: Лагода, Бородин, Воловой, Даниленко, Сорокин, Беленков, Антохин, К. Мороз, А. Казаченко, Кабанов и другие. Начинается полоса мирного строительства. Лагода, став во главе уездной партийной организации и наробраза, очень умело собирает все местные культурные силы из трудовой интеллигенции, готовой честно служить советской власти.
Но первое время не гладко шло и мирное строительство. Еще много бед и препятствий впереди: голод, бандитизм, которые так тесно связаны между собой. Леса, окаймляющие с севера реку Донец, давали прекрасное убежище бандитам. Лисичанский район неоднократно посещал и сам батько Махно. Его тысячные отряды, как орды половцев, не раз проносились по селам и рудникам района, опустошая и уничтожая по пути все советское.
Успеху бандитов немало способствовала и плохая организация с советской стороны: тысячам махновцев одно время противостояли две ненадежные карательные роты, сформированные из дезертиров, да отряд коммунистов в 60 человек. Прошло и это испытание. С чувством глубокого презрения клеймят участники революционных событий имена предателей.
Имена же борцов за власть Советов запечатлены в памяти трудящихся навсегда: Донецкий содовый завод имени Ленина, рудник имени Рухимовича, рудник имени Титова.
По материалам: «Борьба за Октябрь на Артемовщине», сборник воспоминаний и статей под редакцией М. Острогорского, Издательство «Пролетарий», 1929 г.
