Слухи о сокрытых в Тобольске сокровищах пошли сразу после отправки царской семьи в Екатеринбург весной 1918 года. Но прошло почти 15 лет, прежде чем ПП ОГПУ по Уралу начало поиск царских бриллиантов. Оперативно выявили лиц, причастных к из сокрытию в городе на Иртыше. Основное затруднение вызвал не их розыск (даже бывшего начальника охраны Романовых в Тобольске полковника Е.С. Кобылинского выманили обманом из Харбина), а получение от них достоверной информации.

В ходе следствия было установлено, что в апреле 1918 года, узнав от особоуполномоченного ВЦИК Яковлева об эвакуации из Тобольска, экс-императрица Александра Федоровна поручила настоятелю Благовещенской церкви Алексею Васильеву вместе с царским писарем А.П. Кирпичниковым и полковником Кобылинским вывести из губернаторского дома чемоданчик с драгоценностями.

В оперативно-следственных материалах эти лица именовались как «валютодержатели». Кобылинского из-за внутриведомственных чекистских интриг расстреляли в 1927 году в Рыбинске. Через два года в пути из Тобольска в Омск скончался от болезни Васильев. При обыске у его жены были найдены некоторые ценные вещи: юбилейная медаль к 300-летию Дома Романовых, золотые дамские часы с цепочкой, два обручальных кольца, золотая брошь, запонки с бриллиантами, крест и две пепельницы, тарелка, чайная пара с царскими гербами.

На допросе Васильева показала: «Я не отрицаю того, что ценности действительно царской семьи переданы моему мужу Алексею, который хранил их от меня скрытно и перед смертью их мне не передал, поэтому не знаю, где они теперь скрыты». Кирпичников после длительного запирательства подтвердил, что «непосредственно опечатанный пакет за пятью сургучными печатями от Николая Романова передал на хранение епископу Гермогену в городе Тобольске, внес золотую шпагу наследника Алексея и передал на сохранение бывшему духовнику царской семьи в Тобольске Васильеву, который прятал ее под алтарем Благовещенского собора…» Один из сыновей Васильева, Семен, утверждал, что шпагу нашли и изъяли колчаковцы.

Однако доказательств этой находки чекистское следствие не обнаружило. Так что эта часть царских ценностей по –прежнему сокрыта в тайниках в Тобольске или его окрестностях. А возможно - в Тюмени, где полковник Кобылинский после установления здесь власти Колчака занимал должность штаб-офицера для поручений при главном начальнике Тюменского военного округа и проживал с женой Клавдией Михайловной Битнер (учительница царских детей) на съемных квартирах, в домах по улице Тобольской (сейчас Комсомольская).

Во многих показаниях «валютодержателей» неоднократно упоминался Иоанно-Введенский женский монастырь в Тобольске, закрытый в 1923-1924 годах. Монахини этого монастыря принимали участие в церковных службах в губернаторском доме, где содержались Романовы; кроме того, из монастырского подворья поставлялись продукты для царской семьи. Наиболее часто в этих показаниях называлась игуменья Мария Дружинина и монахиня Рахиль (благочестивая Марфа Уженцева).

Золотой след, взятый уральскими чекистами на подворье Иоанно-Введенского монастыря, привел их в октябре 1933 года в подвал дома бывшего тобольского рыбопромышленника на улицу Декабристов, 1, где «под бревнами (кряж, метра примерно 1,5 в глубину) в 2 стеклянных банках, вставленных в деревянную кадушку», хранилась часть сокровищ царской семьи Романовых.

Бывшая монахиня Марфа Уженцева на следствии показала: «Весной 1918 года царя, царицу и одну из дочерей увезли из Тобольска. В мае этого же года увезли и остальных членов семьи и слуг. Перед увозом последних ко мне на монастырское подворье пришел камердинер царя Чемодуров и передал мне для игуменьи большой сверток. Чемодуров сказал, что в нем находятся ценности царской семьи, о чем я и сама догадалась… Ценности эти, завернутые в вату и бумагу, хранились у игуменьи до весны 1923 года, когда был закрыт монастырь.

При закрытии монастыря игуменья спрятала монастырские ценности, а ценности царской семьи передала мне, попросив сохранить их до тех пор, пока не установится «настоящая власть». Я связала сверток, крепко обмотала его полотенцем и спустила в колодец, на монастырском огороде. Вскоре меня арестовали, и я просидела в тюрьме 18 суток. Там я очень беспокоилась за ценности, боялась, что они испортятся в колодезной воде. Как только меня выпустили из тюрьмы, я сразу бросилась в монастырь на огород к колодцу…

Вытащив ценности из колодца, я зарыла их в могиле на монастырском кладбище. От страха я потеряла и сон, и аппетит, и память. Измучавшись совсем, я решила бросить ценности в реку Иртыш. Перед тем как исполнить это решение, обратилась за советом к Василию Михайловичу Корнилову – местному рыбопромышленнику, который был связан с нашим монастырем… Он страшно испугался и замахал на меня руками: «Что ты, что ты! Ведь установится настоящая власть, тогда с тебя отчет спросят, в Иртыш заставят за ценностями лезть…»

Тогда я упросила его взять ценности на хранение. Он сначала отказывался, а потом дал согласие. Через несколько дней я пришла к нему на квартиру и принесла ценности и две стеклянные банки. В эти банки я переложила ценности из свертка. Потом вместе с Корниловым спустились в подполье, положили банки в два туеска (кадки из бересты) и зарыли их.

Это было, кажется, в 1925 году, точно не помню. Через некоторое время Корнилова раскулачили, выгнали из дома, и он уехал из Тобольска. В его квартире поселились новые, незнакомые мне жильцы: говорили – милицейские… Я все время беспокоилась за ценности, боясь, как бы они не испортились, или как бы их не украли. Особенно боялась весной, какого года - не помню, когда Иртыш вышел из берегов, и двор дома, где хранились ценности был затоплен. В октябре 1933 года я была арестована ГПУ и доставлена в Свердловск. Здесь я призналась в хранении ценностей царской семьи и вместе с Корниловым указала место, где они были зарыты…»

Полпред ОГПУ по Уралу Решетов направил зампреду ОГПУ Ягоде спецдонесение: «В результате длительного розыска 20 ноября 1933 года в городе Тобольске изъяты ценности царской семьи. Эти ценности во время пребывания царской семьи в городе Тобольске были переданы на хранение камердинером царя Чемодуровым игуменье тобольского Ивановского монастыря Дружининой. Последняя незадолго до смерти передала их своей помощнице – благочинной Марфе Уженцевой, которая прятала эти ценности в колодце, на монастырском кладбище и ряде других мест. В 1924-25 годах Уженцева собиралась бросить ценности в реку Иртыш, но была отговорена от этого бывшим тобольским рыбопромышленником Корниловым В.М., которому и сдала ценности на хранение.

15 октября сего года Уженцева призналась в хранении ею ценностей царской семьи и указала место их нахождения. В указанном первоначально Уженцевой месте ценностей не оказалось. Тогда был доставлен в Тобольск Корнилов. Он указал действительное место хранения ценностей. Указанные Корниловым ценности были изъяты (в двух стеклянных банках, вставленных в деревянные кадушки, были зарыты в подполье, в доме Корнилова).

Среди ценностей имеется:
1. брошь бриллиантовая в 100 карат,
2. три шпильки головные с бриллиантами в 44 и 36 карат,
3. полумесяц с бриллиантами до 70 карат (по некоторым сведениям, этот полумесяц был подарен царю турецким султаном),
4. диадемы царских дочерей и царицы и другие (154 предмета по акту).
Всего изъято ценностей, по предварительной оценке наших экспертов, на сумму в три миллиона двести семьдесят тысяч шестьсот девяносто три золотых рубля».

То, что нашли в подвале рыбопромышленника Корнилова, было драгоценной каплей в бриллиантовом море. Оказалось, что экс-император Николай Ii Романов, еще будучи в Тобольске, через преданного ему начальника охраны полковника Кобылинского переправил из заточения в губернаторском доме несколько десятков упакованных в шкатулки драгоценностей. Полковника Кобылинского в 1927 году выкрали с территории Китая при содействии бывшего боевика и особоуполномоченного ВЦИК Яковлева (Мячин, Стоянович) по кличке «Антон» (того самого, что вывез в апреле 1918 года из Тобольска в Екатеринбург государя, императрицу и великую княжну Марию Николаевну). Закрутилось дело с лихими погонями по таежным урманам, тайными похищениями от Москвы до самых до окраин. С орденами Красного Знамени и пулями в затылок. С чекистскими спецпайками и лагерной баландой.

Даже за случайное прикосновение к тайнам сокрытия в Тобольске царских сокровищ десяткам людей пришлось расплатиться жизнью.

Дальнейшая судьба найденных в ноябре 1933 года в Тобольске бриллиантов оказалась не менее таинственной. Из Свердловска их отправили в Москву, где они исчезли. Догадаться, кто их присвоил, несложно. Историк Борис Соколов в книге «наркомы страха» после изучения протокола обыска, проведенного с 25 марта по 5 апреля 1937 года на квартире Ягоды в Кремле, на его даче в Озерках и в служебном кабинете, заметил: «Ювелирных изделий в описи почти нет – представлены лишь пятью золотыми часами».

«Неужели нарком внутренних дел СССР Генрих Григорьевич, собравший неплохую коллекцию антиквариата, к золоту и бриллиантам был абсолютно равнодушен? Вряд ли, - считает Соколов, - тем более, что Ягода имел прямое отношение к нелегальной торговле бриллиантами из конфискованных частных, церковных и царских коллекций…»

На первом же допросе после ареста Ягоды 28 марта 1937 года речь зашла как раз об этой торговле: «почему Ягода закрывал глаза на сомнительные операции с драгоценностями, которые проделывал Александр Яковлевич Лурье, служивший в инженерно-строительном отделе НКВД, несмотря на то, что в 1923 году исключался из партии как «чуждый элемент»?»

Драгоценности и валюту Ягода не выдал – это являлось бы лишним доказательством хищения государственного имущества в особо крупных размерах. Этот факт навел историка Соколова на мысль, что «Ягода где-то устроил тайник».

Использованы материалы из книги А. Петрушина «Тюмень без секретов» - Тюмень: ОЛМАРПРЕСС, 2014.
скачать dle 12.1

---