В 1595 году издается царский указ, по которому «охочим людям» предлагалось проведывать прямую дорогу на Туру. Удачливее других оказался Соликамский посадский человек Артемий Бабинов. Предложенный им путь сокращал вдвое дорогу от Соли Камской до Тюмени — через несколько мелких речек и одни перевал он приводил к верховьям Туры, а затем по Туре к самой Тюмени.

Бабинов сам руководил постройкой дороги, строил очень быстро и за службу свою был освобожден от всяких пошлин. В 1598 году Бабиновская дорога была объявлена правительственный трактом. Все другие дороги были закрыты, Лозьвинский городок разобран, а в начале Бабиновской дороги, в верховьях Туры, в том же 1598 году был поставлен Верхотурский острог. Новая дорога обошла Чердынь стороной, приговорив тем самым город к прозябанию. Зато Соль Камская сразу сделалась важнейшим пунктом на пути в Сибирь.

От верховьев Туры шло два пути на Тюмень — прямой, на котором позже возникнет Ирбит, и по берегу Туры, на полпути по которому встанет Туринск (береговой путь тоже расчищал Бабинов). Постепенно на этих двух трактах стали возникать, естественно, и другие поселения, но исходной точкой, вершиной, соединяющей Европу с Азией, был град Верхотурье.

Само название города можно смело отнести к жемчужинам русского словотворчества. Действительно, слово завораживает и своей протяжной мелодичностью и своей смысловой емкостью: будучи произнесено хотя бы мысленно, оно сразу вызывает ассоциации с чем-то вершинным, главенствующим, возникает образ какого-то сказочного кремля-утеса среди шпилевидных елей. Образная сила его так велика, что с трудом опускаешься до его семантики: город в верховьях Туры. А потом, когда увидишь этот город наяву с кремлем на утесе, поражаешься точному соответствию образа и действительности.

Гортанное, как будто из книг Фенимора Купера, слово Неромкарра — еще одни удивительный звуковой образ этих, в то время диких, полных неожиданных опасностей мест. Неромкарра — вогульское городище, бывшее на Верхотурском утесе, грозном и неприступном. Этот утес и облюбовали опытные осмотрщики, отправленные последним Рюриковичей — царем Федором Иоанновичем на поиск удобного места для будущего города: нужно было закрепить Бабиновскую дорогу в верховьях Туры. 3 октября 1597 года чердынский воевода Сарыч Шестаков сообщил о выборе места в Москву. А уже 18 октября специальная грамота царя повелевала воеводе Василию Петровичу Головину и письменному голове Ивану Васильевичу Воейкову строить город Верхотурье по росписи Шестакова. Трудно добирались Головин и Воейков до места, надолго задержались в Перми, и город Верхотурье был заложен лишь весной 1598 года. Первыми обитателями города, кроме его строителей — «выкликанцев» из Новгородского, Вологодского и Вятского уездов, были стрельцы и казаки из разобранной Лозьвы. Через год основателей города сменили воевода князь Иван Вяземский и письменный голова Гаврила Салманов.

Верхотурье строилось прежде всего как город-таможня. Но недалеко еще велась борьба с остатками Сибирского ханства, поэтому Верхотурье, как и другие сибирские города, начиналось с укрепленной крепости. Это ядро, называемое «городом», обносилось городнями — двойными бревенчатыми стенами с земляной засыпкой. Но в Верхотурье хорошо защищавший его скалистый утес позволил на первый раз обойтись без стен: по периметру города вплотную друг к другу («постенно») поставили казенные избы, некоторые из них с башнями. Внутри города сразу же возникли необходимые здания — церковь Троицы, дворы воеводы, священника, служилых людей, съезжая изба, гостиные дворы — русский и татарский, кабак. Под защитой города рядом появился посад. В 1600 году возникла и Ямская слобода — обязательная принадлежность городов на больших трактах. Вначале ямскую гоньбу отправляли как повинность вогуличи, но в 1599 году Борис Годунов, который очень заинтересованно следил за строительством Верхотурья, повелел на Соликамско-Верхотурской дороге устроить «ямы», где поселить русских ямщиков («ямских охотников»). За четверть века слобода выросла до сорока дворов.

В 1604 году между Ямской слободой и городом возник мужской монастырь, через год посад был расширен включением соседней слободы, а еще через год уже «город» был увеличен почти вдвое и в нем появилась вторая церковь — Воскресенская. В это же время возникло жилое поселение с церковью на низком правой берегу Туры напротив «города».

Деревянный город, как и все русские города, периодически горел. В 1614 году пожар уничтожил Верхотурье полностью; пришлось, по существу, строить новый город на том же месте — занятие, привычное для русских людей того времени. Жестокая необходимость постоянно отстраиваться после пожаров воспитывала характеры людей.

Отстроившись после пожара Верхотурье продолжало разрастаться. По образному выражению историка архитектуры В. Кочедамова, города растут подобно живому организму — выделением новых клеток. Каждый древний сибирский город именно так и формировался: слободы, посады, монастыри постепенно окружали первоначальное ядро — острог или крепость. Не был исключением и город Верхотурье. Кремль, Ямская слобода, мужской монастырь, посад и правобережье составили основу города.

В 1621 году зародилась еще одна городская «клетка» — женский Покровский монастырь. Заложен он был по приказу Киприана — первого сибирского архиепископа, следовавшего в то время к месту своего назначения в Тобольск. Выходец из Старой Руссы, Киприан прожил жизнь деятельную, интересную, как и многие незаурядные люди на Руси. В Смутное время, будучи архимандритом новгородского Хутынского монастыря, он был послан в Швецию просить королевича Филиппа царствовать в России, чтобы не покориться польскому королю Сигизмунду III. У шведов же были далеко идущие замыслы — они хотели постоянной власти над Новгородом и пытались сделать Киприана сообщником. Но ни посулы, ни жестокие истязания не сломили твердости новгородца. И только после воцарения на престоле Романовых шведский король Густав- Адольф отпустил Киприана в Москву. Здесь Киприан откровенно все рассказал Михаилу Федоровичу и просил помиловать Новгород. Юный царь и его отец — патриарх Филарет — приняли свидетельства верности и допустили Киприана к делам государственного значения. Гордый, надменный, властный, любящий блеск и великолепие, Киприан, так же как позже Никон, ставил церковь выше государства. Твердой хозяйской рукой стал он наводить порядок в Сибири. Тридцать церквей и двенадцать монастырей основал он за три года. В Верхотурье Киприан собрал стариц, живших на посаде не по монашескому чину, и повелел построить для них за посадом монастырь. На следующий год царь пожаловал на содержание монастыря пашенные земли и рыбные ловли.

После постройки монастыря к 1624 году подоспела другая большая работа — сооружение нового острога на месте полусгнившего старого. Наняли плотников и платили им по 20 копеек за сажень стены и по рублю за башню. Посад и город (а всего 109 дворов) объединили общей стеной. С внутренней стороны стен, как и полагалось, шли обходные мосты для ведения верхнего боя. Из девяти башен пять были проезжими, самыми высокими — от 20 до 27 метров. Наиболее опасным считалось восточное направление, поэтому в эту сторону было обращено больше всего башен.

А в 1657 году опять пожар — и половина города превратилась в пепел. В 1674 году выгорел центр города. Через девять лет сгорел Троицкий собор. Соборный протоиерей Иван Михайлов поехал в Москву хлопотать о каменной постройке и привез воеводе Григорию Нарышкину царскую грамоту с разрешением строить каменную церковь. Но строительство началось только после грамот Петра I в 1699 и 1700 годах, предписывавших построить в камне соборную церковь и кремль. Город стал менять одежды — деревянные на каменные. Построили каменные казенные амбары, приказную избу, воеводские палаты, в 1703 году — Троицкий собор, затем — гостиный двор, магазины, стены и башни кремля. Гостиный двор простоял недолго: в 1738 году во время страшного «Ильинского» пожара, уничтожившего триста дворов, он сгорел. Пострадал и Троицкий собор, но уже на следующий год был восстановлен.

В середине XIX века в Верхотурье было семь каменных гражданских зданий (воеводский дом, воеводская канцелярия, госпиталь, винный магазин, два тюремных замка и дом купца Юшкова), четыреста двадцать шесть деревянных домов, четыре каменных, один деревянный мост, восемнадцать улиц. Названия улицам давали, как и принято, по церквам, по местоположению, по профессии жителей и по фамилиям почетных граждан — торговцев и заводовладельцев. В 1899 году население города составляло две тысячи семьсот человек, немногим больше, чем сто лет назад. Рост города прекратился в конце XVIII века, после того как в 1763 году закрыли таможню, а торговые пути переместились на Средний и Южный Урал. Главным занятием горожан стали ремесла и хлебопашество. Купцы были небогаты, кормились от городских лавок, торговлей рогожею. У некоторых из них были кожевенные заводы и рыбные промыслы. Тихий, сонный городок среди величественной природы. Архитектура, обрамляющая неспешную жизнь.

Теперь в Верхотурье совсем другая жизнь, но архитектурное обрамление почти не изменилось.

На основе: С.П. Заварихин «Ворота в Сибирь», Москва, «Искусство» 1981 г.