Гражданская война в Сладковском районе
Опубликовал: murashka, 10-01-2018, 15:09, Земля Тюменская, 1 287, 0
В Ишимском архиве хранится любопытный документ - Анкета по Сладковской волости, составленная по распоряжению политотдела 30 дивизии Красной армии в 1919 году. В ней есть вопрос: как относится население к первой советской власти. Заполняя ее, местный коммунист Трифон Семенович Молчанов прямо ответил: ... «плохо, потому что видели жизнь без такой власти и разорения народонаселения». Видимо этим объясняется сравнительная легкость победы белого движения в этих краях.
Началом ей послужило, как известно восстание Чехословацкого корпуса. Чехи захватили Челябинск, Петропавловск, 7 июня 1918 года пал Омск, а 10 июня сводный отряд генерала С. Н. Войцеховского занял Тюмень-Омскую железную дорогу и свергнул Советскую власть от Омска до Ишима. 12 июня небольшие мобильные группы чехов появились в Абатской, Маслянской волостях, несколько ранее заняли Усовскую волость, двигаясь со стороны станции Булаево. 15 июня небольшое подразделение чехов вошло в Сладково. Этим маневром завершилось выполнение приказа командования корпуса об установлении полного контроля 100-версной полосы, примыкающей к железным дорогам.
Чехословацкий отряд в Сладково расположился на подворье Гугиных, а командир его квартировал у местного священника (в доме, где в 1930-х гг. находилась амбулатория). Братья-славяне мало общались с местным населением, не вмешивались во внутренние дела. Они зорко следили только за тем, чтобы не готовились вооруженные выступления. «Они не грабили, не бесчинствовали, не обижали нас», - свидетельствовали очевидцы тех лет.
Возможно, так было только в Сладково. В иных местах события могли развертываться и по иному сценарию. И все-таки остается непреложным основной факт: чехословацкие штыки свергли Советскую власть в Сибири. Вслед за Войцеховским проследовал сборный отряд корнета Шеркунова, который на каждом полустанке железной дороги устраивал «кровавую баню» совдеповцам. Он оставил после себя, так называемые, могилы жертв чехословаков: в Вознесенке 2 захоронения, в Хантиновке четыре, в Новоандреевке и Головинке по одной. На станции Маслянской, сообщалось позднее, «имеются могилы, но сколько их сведений добыть не удалось, т.к. таковые находятся в воде. Если вода высохнет, то количество их выяснится».
Власть в Сибири перешла в руки Временного Сибирского правительства, представлявшего интересы различных политических партий, за исключением большевиков. Оно избрало своей резиденцией город Омск. Правительство объявило об отмене всех декретов Советской власти и о подготовке выборов в Учредительное собрание, которому надлежало в будущем решить судьбу России. А пока на местах упразднялись совдепы и восстанавливались земские управы. Там, где это было невозможным, разрешалось избирать временные исполнительные комитеты. В Сладково такой комитет был создан. Его возглавил Милютин Юрий Родионович (Ловцово). Лишь спустя два месяца стала функционировать земская управа в прежнем составе.
Для расследования злодеяний большевиков в Ишиме создали Особую следственную комиссию. Подобные комиссии существовали в каждой волости. Они вызывали на допросы местных активистов, тщательно собирались улики, но никого не привлекали к ответственности. Материалы этих комиссий попали позднее в секретные фонды архивов и были недоступны для исследователей. А они могли бы оказать существенную помощь в объективном освещении первых шагов Советской власти. По другим архивным фондам и источникам удалось выяснить, что никто из членов Сладковского, Усовского, Маслянского совдепов не понес никакого наказания от новой власти. Все они вернулись к своим прежним до революции занятиям.
Председатель Усовского совдепа летом 1918 года спокойно занимался хлебопашеством в родной Покровке. Алексашин открыто выезжал по своим крестьянским делам в Ишим. 18 августа 1918 года он присутствовал при крещении младенца в Бековском молитвенном доме. Он стал крестным отцом сына односельчанина Гаврилы Хотмирова. Я.Т. Козырь незадолго до переворота уволился с должности писаря штаба Ишимского полка и выборного помощника командира отделения конского запаса. 22 июня 1918 года он устроился продавцом в Бековскую лавку потребкооперации, где работал до мобилизации в армию 21 марта 1919 года. Более того, секретари Сладковского совдепа И.Ф. Шевелев и А.М. Дюков остались в прежней должности при Временном волостном исполнительном комитете, а позднее работали в Земской управе. Как сообщалось в одном советском документе, «... все они при белых не укрывались и находились в должности».
Несмотря на либеральные послабления, крестьяне, наученные горьким опытом недавнего прошлого, воздерживались на первых порах от кредита доверия Временному Сибирскому правительству. Участники Сладковского сельского схода под председательством старосты Связина, как сообщалось начальству, «...от вынесения какой-либо резолюции воздержались, мотивируя тем, что новое правительство еще не показало своей работы в интересах трудового крестьянства. Оживленными политическими спорами были крестьянские сходки в Ловцово (староста Верхошапов), Остропятово (староста Архипов), Лопазном (Старовойтов), Задонке (Пытьев), Кочкарном (Демехин), Большом (Степан Бугаев), Беково (Д. Бочанцев). Несмотря на полярность мнений все сходились в одном: судьбу России должны решать не партии, а всенародное учредительное собрание. «Царя у нас теперь нет, одна надежда на учредительное собрание», - говорило большинство населения. Крестьяне отказывались под различными предлогами выполнять правительственные распоряжения, затрагивающие основы хозяйственного уклада.
Опасения крестьян относительно новой власти вскоре стали подтверждаться. В Сибири введены были военно-полевые суды и смертная казнь за политические преступления. Повсеместно стали практиковаться телесные наказания, отмененные еще в 1863 году. И все это ввели в практику партии, громогласно заявлявшие о защите народа. Кадеты и эсеры не особенно протестовали, когда генерал Хорват в июле 1918 года пытался установить личную диктатуру в Сибири. 18 ноября 1918 года адмирал А.В. Колчак провозглашен был Верховным Правителем России. Так завершился процесс оформления белого движения.
Согласно Постановлению Сибирского правительства, общественный порядок в Ишимском уезде должна была обеспечивать комендатура города Ишима. Она располагала милицейским отрядом, которым командовал офицер Розанов. Однако вместо борьбы с усиливающимся бандитизмом в городе и распространением его на село выбранные милицейские чины разъезжали по уезду, часто пьянствовали и пороли непокорных крестьян. Рассказывали, в Остропятово одна хозяйка получила 40 плетей только за то, что неприветливо встретила милицейских гостей с грязными сапогами, ворвавшихся в ее дом, когда она мыла пол. Бросив половую тряпку, она в сердцах сказала им: «Черти вас принесли!». И сразу последовало наказание. С другой стороны, в документах не встречено ни одного случая убийства или ранения граждан с помощью огнестрельного оружия вплоть до осени 1919 года.
Лишь тиф по-прежнему косил население. Особенно возросла эпидемия с осени 1918 года. И этому были свои причины.
Летом началась мобилизация в армию молодых людей 1896- 1898 гг. рождения. Старослужащие не желали, чтобы необученные солдаты шли воевать и предлагали себя взамен их. Но белая армия нуждалась в солидных резервах. В короткий срок было создано 75-тысячное войско. Создаваемую армию размещали во внутренних губерниях Сибири. В местных волостях появились регулярные воинские части. Они расположились на зимние квартиры. Солдат размещали по 3-4 человека по крестьянским домам. Они были обуты в американские ботинки, совершенно непригодные для сибирских снегов и морозов. Поэтому командование обязало всех женщин, имевших швейные машинки, шить из овчин вычуги - гетры. За отказ угрожали поркой.
Устанавливалась бесперебойная связь между соединениями. Стали создавать телефонную сеть. В Остропятово, например, крестьян мобилизовали для установки столбов от деревни до Сладково. Телефон был установлен в доме Сергея Архипова, где квартировал капитан, командир части. Параллельно подключен был и дом Потапа Архипова, расположенный рядом. В нем находилась канцелярия. Невиданные еще сооружения вызвали неподдельное любопытство деревенских мальчишек. Однажды ночью они под главенством младшего сына Тимофея Федоровича Иванищева, 11-летнего Дмитрия, скрутили изоляторы и сняли часть проволоки со столбов. Детская шалость могла обернуться серьезной бедой. Накануне по деревням были развешаны грозные предупреждения: «Всякий, захваченный при порче линии, при подслушивании переговоров, будет повешен на телеграфном столбе, а волостные власти, не принявшие мер к охране телеграфной и телефонной линии, будут переданы военно-полевому суду». «Родители спешно вернули похищенное, и на этом дело как- то благополучно закончилось. Нас даже не выпороли», - рассказывал, главный виновник озорства спустя много-много лет.
18 (31) марта 1919 года в уезде началась всеобщая мобилизация. Всем военнообязанным предписано было явиться к воинскому начальнику в Ишим. Крестьяне выполнили этот приказ, но здравый житейский разум отказывался понимать необходимость взаимного истребления российского народа ради каких-то партийных интересов. Началось массовое дезертирство. Особенно оно усилилось к концу лета, когда фронт приблизился к реке Ишим. Лишь незначительная часть оказалась волею судьбы по ту сторону фронта и вынуждена была участвовать в братоубийственной войне (Батурин Павел Никифорович из Стрункино, Назаров Василий Игнатьевич, Кузьмин Федор Петрович, из Хантиновки, Светиков Ф.И., Замаруев Я.Я. из Вознесенки, Шадрин Н.С., Шелегин А.И. из Станичного, Чухарев Е.П. из Кабаньего, Байнов И.И. из Рождественки, Баранов А.Г. из Новоказанки, Сидоркин Осип из Покровки, Кликушин Павел Александрович из Сладково и некоторые другие).
Основная масса пробиралась в родные места. Только одних сладковчан, сбежавших с фронта, насчитывалось более двадцати человек (два сына Терентия Кликушина, В.С. Суходолов, Д.И. Сухих, братья Знаменщиковы, К.П. Мальцев, Н.Г. Евгеньев, А.Д. Ушаков, Некрасов, Крымов, Кривошеев, Карпов и другие). Они скрывались в окрестных лесах, в избушках на своих заимках. Дезертировали как молодые, почти необученные солдаты, например, Яков Дмитриевич и Иван Тимофеевич Иванищевы (Остропятово), Архип Степанович Десятое (Кабанье), так и фронтовики первой мировой войны, чью грудь украшали георгиевские кресты (Филатов Егор Кузьмич из Малиново). Все жаждали одного - мира и спокойной крестьянской жизни.
Дезертирство серьезно подрывало боеспособность белой армии. Борьба с ним возлагалась на уездные комендатуры, но они не спешили выполнять возложенные на них обязанности. Под натиском Красной армии на восток откатывались не только регулярные армии Колчака. Впереди их бежали тыловые части, милицейские кордоны, остатки комендатур Урала и Зауралья. Они согласны были на любые крайние меры, лишь бы избежать фронта, обычно бесчинствовали среди беззащитного населения, доказывая тем самым свою незаменимость в тылу. Человеческой кровью напиталась земля там, где побывали подобные формирования, названные карательными отрядами.
В августе 1919 года в Сладковской волости остановилось подобное соединение. Оно представляло собой остатки комендатуры Багарякской волости Екатеринбургского уезда. 35 милиционеров, одетых в военную форму, неустанно рыскали по лесам, заимкам, деревням, захватывая безоружных солдат. Командовали ими два унтер-офицера, а возглавлял отряд бывший инженер Боевского рудника А.В. Кашнев. Они расстреляли без суда и следствия в Усово братьев Тимошаровых, 16 августа казнили в Сладково Дубинина Дмитрия Тимофеевича (из Лопазного), 25 августа расправились в Усово с А.М. Тарачевым, Д.Д. Черновым из Александрова и Герасимовым из Усово.
В окрестностях Сладково в руки карателей попали десятки бежавших с фронта солдат. Изодрав плетьми и шомполами некоторых из арестованных, они выявили 10 советских активистов, которых расстреляли на рассвете 30 августа 1919 года. В то раннее утро погибли: бывший председатель Сладковского совдепа Л.И. Алексашин (д. Травное), И.Г. Баталов из Большого, Я.Т. Козырь и П.И. Нестеренко из Остропятово, С.Е. Лапин из Катайска, Н.Ф. Рудковский из Новоказанки, Т.Г. Сильченко из Лопазного и еще три человека, неизвестных по фамилиям. Жена расстрелянного Я.Т. Козыря рассказывала, как в то страшное для нее утро отправилась она с четырехлетним сыном к волостной тюрьме, чтобы повидать мужа. У раскрытого окна Гугинского особняка стоял сам Кашнев и курил папиросу. Увидев идущих, он запретил им появляться в тюрьме, а затем, взглянув на ребенка, медленно произнес: «Нет отца у тебя, Колька. Большевик был». И бросив в окно недокуренную папиросу, круто повернувшись, ушел в глубь комнаты.
Забегая вперед, скажем, Колькой-большевиком его стали звать с тех пор белые офицеры. И он стал им. Николай Яковлевич Козырев (1915-1978 гг.), окончив три вуза, работал в Великую Отечественную войну в Московском Кремле под руководством Г.М. Маленкова, а затем трудился на ответственных постах в городах Кургане и Перми.
Расправы продолжались. 15 октября расстреляли Н.И. Пузакова (Новоказанка), затем А.П. Лыжина (Кочкарное), М.П. Прохорова и К.А. Пузакова (Новоказанка), Солоненко Антона (Покровка), Казакова Федора (Михайловка), И.А. Лебедева (Станичное), Г.И. Леонтьева (Травное), Дубковского (Малиново), Н.Ф. Дедкова (Покровка), Н.А. Зеленкова и Н.П. Пугачева из Новониколаевки.
Глубокой осенью другой карательный отряд привел в Сладково большой этап арестованных из Ильинской, Афонькинской, Казанской, Красноярской, Сумской волостей Ишимского уезда. На ночь их заперли в волостную тюрьму, а утром командир, одетый в кавказскую бурку, гортанным голосом приказал расстрелять каждого десятого. Поредевшую группу погнали на Мангут, оставив во дворе 27 трупов, из которых впоследствии была опознана лишь учительница села Сумского Антонида Морева. Спустя много месяцев после ухода карателей жители находили в полях трупы замученных. Весной 1920 года у Малиновских заимок обнаружили изуродованные тела А.С. Бокарева и Т.В. Шендрика (Малиново). Пальцы у рук были обрублены, на головах шашкой вырезаны кресты. Летом того же года Станиченские крестьяне подняли трупы старика-извозчика и молодого красноармейца.
На этой торной дороге Сладково-Станичное-Дятлы спустя месяц совершали расстрелы и красные, не слишком утруждая себя перевозкой пленных офицеров в Ишим по кочковатой слабо занесенной снегом дороге. Сколько их погибло - сказать трудно, но фамилию одного из них донесли до нас жители Остропятово: прапорщик Галкин из свиты генерала Воскресенского. Население, безмолвно смотревшее на такую вакханалию, впоследствии сурово осудило зачинщиков кровавых расправ. На вопрос анкеты из Ишима - как крестьяне относились к белогвардейцам - сладковчане ответили 26 ноября 1919 года: «Вначале средне, в конце плохо, потому что оказались жестокими и несправедливыми».
Глубокой осенью в волость вступили регулярные части белых. В Остропятово в двухэтажном доме Архиповых остановился генерал, в пятистенке напротив у Степана Ф. Лумпова - походная канцелярия, а у Р.Ф. Иванищева офицеры заняли горницу. Последние по ночам много пили, играли в карты, пели под гитару романсы и требовали каждый вечер ведро свежих сливок. Эта часть ушла в сторону Петропавловска. С этого времени воинские подразделения двигались только от фронта.
23 октября 1919 года в 23 часа 30 минут Командующий Восточным фронтом Красной армии В. А. Ольдерогге в Уфе издал приказ 3-й армии об овладении городом Ишимом с «захватом переправ в районе Абатское - Викуловское - Усть-Ишимское». Эту задачу выполнила 29-я дивизия. В образовавшийся прорыв с северо-запада ринулась 51-я дивизия, которой командовал В.К. Блюхер, военачальник времен гражданской войны. В поддержку ее со стороны Ишима двинулся бронепоезд № 102 «Грозный». Комиссаром его был известный в Великую Отечественную войну 1941-1945 гг. маршал К.С. Конев. Движение его прикрывала введенная в бой под Ишимом 30-я дивизия.
4 ноября 3-я бригада этой дивизии (комбриг А. К. Окулич) подошла к границе Сладковского района и в этот же день оказалась под Сладково.
Вдоль Транссибирской железнодорожной магистрали наступление развивала 5-я стрелковая дивизия 5-й армии. 4 ноября 43-й полк этой дивизии под командованием будущего маршала В.И. Чуйкова маневром под Бугровой отрезал отступление белых на юго-восток из Усовской волости.
3-я и 5-я армии сошлись в опасное соприкосновение. Поэтому 6 ноября в 00 часов 30 минут бывший генерал-майор царской армии, а в те дни Командующий Восточным фронтом Красной армии В.А. Ольдерогге издал приказ о разграничительной линии между 3-й и 5-й армиями. Он предписывал взятие станции Мангут частями 3-й армии, а станции Исиль-Куль 5-й армией. Разграничительная линия устанавливалась по населенным пунктам Афонькино-Сладковское - Земляная.
В эти дни Сладковский край напоминал кипящий котел. Здесь группировались и перегруппировались остатки частей белой армии. Единое руководство было потеряно, и командиры соединений не подчинялись друг другу. В Остропятово, например, остановился генерал Воскресенский. С ним был 10-летний сын и престарелый отец. Солдаты рыскали по деревне, захватывая сани и бросая экипажи на колесном ходу, т.к. накануне выпал снег. Со стороны Ловцово показались конники. Они замешкались в поисках прохода по-за озерами, соединенными плотной стеной камыша. Увидев их, офицеры засуетились и спешно покинули деревню в направлении Глядена. В Остропятово на рысях залетели красные. Население бросилось к ним со своими бедами. Жена Я.Т. Козыря рассказала о гибели мужа, и командир посоветовал ей отложить разговор до его возвращения, назвав при этом свою фамилию. За давностью лет запамятовала она ее, и лишь после ее смерти в 1966 году из литературы удалось узнать фамилию красного кавалериста. Им был К.К. Рокоссовский, тоже известный маршал в годы Великой Отечественной войны.
Дивизион Рокоссовского догнал генерала Воскресенского под Мангутом и командир лично зарубил его, но сам получил ранение. Вечером мимо Остропятово проехали красные конники, - рассказывала Лукерья Родионовна, - и везли с собой на Куртал перевязанного в окровавленных бинтах командира. Поговорить с ним не пришлось.
К 7 ноября 1919 года вся местность была окончательно освобождена от белых За героизм в боях на подступах к ней К. К. Рокоссовский, В. И. Чуйков, К. С. Конев получили свои первые ордена Красного Знамени, а В. К. Блюхер привинтил к своей гимнастерке второй революционный орден. Первым он был награжден, как известно, за легендарный рейд по Уралу в 1918 году.
