1920-е годы были сложным временем для молодого Советского государства, становление которого происходило в условиях экономической разрухи, радикальной социальной и политической перестройки общества на фоне перманентно существовавшей военной угрозы. Последнее обстоятельство способствовало формированию специфического массового сознания, в котором большое место занимал милитаристский элемент. Население страны в целом и жители края в частности жили в постоянном ожидании войны, чему в немалой степени содействовали целенаправленные усилия официальной пропаганды. Она настойчиво формировала образ внешнего и внутреннего врага, которому противостоят сплоченные ряды советских граждан, готовых защищать «завоевания революции». Такова была официальная версия происходящего.

Православная церковь на протяжении многих веков фактически играла роль одного из государственных учреждений, инструментов государственного воздействия на сознание большей части населения страны. Этому способствовало множество факторов, начиная с централизованной структуры самой церкви и заканчивая православной системой ценностей, отношением к власти, утвердившимся в богословской традиции. После революции роль и место церкви в жизни общества и государства радикально изменились. Церковь в одночасье стала оппонентом власти, предназначившей ей роль маргинального элемента духовной жизни. С самого начала власти оказывали активное и порой крайне агрессивное давление на церковь, предпринимали все для полного искоренения религиозного элемента в сознании масс. Источники позволяют судить о формах и последствиях подобного натиска, реакции на него различных социальных групп.

Социальные и экономические преобразования 1920-х годов в определенной степени затронули и массовое сознание, хотя в этой сфере изменения протекали гораздо медленнее, наталкиваясь на сопротивление вековой традиции. Советская власть и весь новый строй воспринимались значительной частью населения как нечто противоестественное и потому временное. На протяжении 1920-х годов на территории Тюменского края циркулировали слухи, предрекавшие скорое падение советской власти в результате внешнего вторжения, заговора либо народного восстания. Порой эти слухи достаточно серьезно воспринимались не только рядовыми обывателями, но и низовым звеном советского управленческого аппарата.