В район города Петропавловска волна Западно-Сибирского мятежа хлынула с севера: из прилегающих волостей Ишимского уезда Тюменской губернии. Крестьянские отряды подошли к Петропавловску 10 февраля 1921 года. На следующий день «границы боевого района» повстанцев уже проходили через земли станиц Архангельской, Кривоозерной, Петропавловской, Новопавловской, то есть крестьяне, двигаясь с северо-запада, подступили к линии приишимских станиц бывшего Сибирского казачьего войска.

Восставшими юга Ишимского уезда командовал учитель села Белого Соколовской волости Владимир Алексеевич Родин, бывший поручик колчаковской армии. Штаб его находился в селе Налобинском.

Ранним утром 11 февраля 1921 года Родин приказал руководителю повстанцев села Глубокого Соколовской волости П. Андрееву возглавить операцию по овладению Петропавловском. В этот день севернее города уже шли боевые действия. Красный заслон в 120 штыков пытался остановить отряд из нескольких сот крестьян, вооруженных только 50 винтовками. Коммунисты подключили артиллерию и выпустили по деревням 20 снарядов. Повстанцы отступили, но затем повели контратаку, и петропавловскому заслону пришлось отступить в станицу Новопавловскую.

Утром 12 февраля, около 7.00, конный отряд повстанцев совершил налет на Кривоозерную в 12 верстах юго-западнее Петропавловска и без боя взял в плен гарнизон станицы: рабочую роту, перевязочный отряд, саперную команду и группу пеших разведчиков (все из состава 21-й стрелковой дивизии РККА) — всего 245 человек. Правда, налетчикам досталось мизерное количество оружия, так как во всем гарнизоне было только 12 вооруженных красноармейцев. С захваченным оружием повстанцы через полчаса оставили станицу. В тот же день, 12-го, началась борьба с конными отрядами восставших в районе железнодорожного разъезда Затон, к западу от Петропавловска и к северу от Кривоозерной.

Важное значение имели бои 12—14 февраля за станицу Новопавловскую, в 8 верстах от Петропавловска, прикрывавшую город с севера. Это была самая северная из приишимских станиц Сибирского казачьего войска. У коммунистов здесь были артбатарея и пехота. Уездные власти бросали к станице резерв за резервом. Сводный отряд петропавловских коммунистов в 100 штыков, посланный на помощь гарнизону станицы, попал в засаду и почти весь погиб.

13 февраля повстанцы взяли Новопавловскую, а на следующий день отбили наступление на нее красного отряда из Петропавловска.

12—13 февраля восстание, руководимое солдатами и казаками из фронтовиков Первой мировой войны, уже вовсю полыхало вокруг Петропавловска. Люди вооружались чем могли — охотничьими ружьями, самодельными пиками, вилами, топорами, просто палками. Шло избиение коммунистов и особенно продработников. Восставшие верили, что поднялись против ненавистного режима не они одни, а вся Россия. Петропавловские уездные власти не успевали подавлять вспыхивающие то тут, то там выступления, фактически они потеряли контроль над сельской местностью. Для начала выступления порой достаточно было повстанческой листовки с призывом к восстанию.

Так, общество станицы Бишкульской (в 12 верстах южнее Петропавловска) в ночь на 13 февраля получило от одного из повстанческих штабов «приказ» с лозунгом: «Долой коммуну!» Казаки немедленно собрались на сход, приняли решение о выступлении, разоружили с десяток остававшихся в станице красноармейцев артдивизиона 1-й Сибирской кавалерийской дивизии (сам дивизион уже перебазировался в Петропавловск), вооружились их винтовками и шашками; затем выставили на выездах из селения часовых и приступили к выборам новой станичной власти и организации отряда.

Утром 14 февраля конные группы восставших стали проникать в северную часть Петропавловска. Заняли тюрьму. Милиционеры на Ново- Мечетной улице встретили их огнем. Тем не менее, к полудню повстанцы заняли не только окраины, но и Базарную площадь. В город входили все новые и новые отряды восставших, а местные военные и партийные власти растерялись, выпустили управление из рук. «...В городе поднялась паника, — докладывали позднее члены «Чрезвычайной пятерки Петропавловского уезда». — По всем улицам шла бесцельная пулеметная и ружейная стрельба. Горсточки коммунистов держались кое-где, но, постепенно окружаемые наседавшим противником, появившимся на всех улицах, принуждены были отходить к станции. Как на пример паники можно указать, что батареи раза два снимались с позиции, отходили по направлению станции, затем снова возвращались, бесцельно скача по улицам».

Петропавловский гарнизон был поражен силой народного возмущения. Части и подразделения почти без сопротивления стали сдаваться даже мелким группам повстанцев. Например, без боя сложила оружие большая часть 7-го запасного пулеметного батальона, передав восставшим значительный запас патронов. Сдались и казаки- красноармейцы конного запаса во главе А.Ф. Кудрявцевым. Так Петропавловск оказался в руках восставших.

В числе трофеев оказалось 2 трехдюймовых орудия (одно испорченное) с 20 снарядами, несколько пулеметов, до 1 тысячи винтовок, боеприпасы. Оставив город, коммунисты смогли укрепиться на станции Петропавловск и на консервном заводе, соорудив окопы из снега. Руководство обороной взял на себя случайно оказавшийся на станции проездом военный комиссар К.А. Васильев. Уездные же и городские власти пребывали в унынии, полагая, что и здесь удержаться не удастся.

13—14 февраля севернее Петропавловска, очевидно, вполне сложилась крестьянско-казачья Народная армия П. Андреева. В ее составе было около 3500 человек, 1 орудие, до 10 пулеметов. Штаб Андреева обосновался в захваченной станице Новопавловской. Одним из военных руководителей этой повстанческой группировки являлся подъесаул Алексей Антонович Карасевич (1900—1922), выдававший себя за «казачьего генерала Белова». Выходец из крестьян Витебской губернии, он служил у адмирала Колчака в казачьих частях, а после поражения белых пытался работать в подполье, скрываясь под разными именами (доктор Грибоедов, Леопольд Баратов, атаман есаул Незнамов, генерал Белов). В боях за Петропавловск Карасевич был ранен, но продолжал руководить операциями повстанцев.

Во время разгрома Западно-Сибирского восстания ему удалось спастись. Однако чекисты схватили его в следующем году, и по приговору ревтрибунала подъесаул А.А. Карасевич был расстрелян в Новониколаевске.

В состав «армии» Андреева, наряду с крестьянами, несомненно, вошли и сибирские казаки, так как повстанцы объявили мобилизацию всех мужчин от 18 до 45 лет. Это были казаки станиц Новопавловской, Петропавловской, Кривоозерной, Бишкульской, Архангельской, Надеждинской, Новоникольской и, вероятно, некоторых других. Именно повстанческая группировка Андреева вынесла основную тяжесть боев за станцию Петропавловск, затем за сам город, несколько раз переходивший из рук в руки, героически обороняла 16 —17 февраля свой центр — станицу Новопавловскую. Именно она окружила 19 февраля и нанесла серьезные потери целому батальону 249-го полка, а в пятидневных упорных боях за село Ольшанка разбила батальон 253-го красного полка и отряд пулеметной школы.

Казаки-красноармейцы, сдавшиеся в Петропавловске, сразу же были распущены по домам — для организации в станицах повстанческих отрядов. Из крестьянской листовки: «Господа казаки, пора проснуться и свергнуть иго, благодаря которому не осталось в амбарах ни зерна, на полях — ни снопа. Выступайте, не бойтесь, у нас организация большая...» Этот роспуск по домам сыграл, вероятно, большую роль: почти сразу же в город к повстанцам стали приходить подкрепления из станиц. Однако если поначалу они и влились в «армию» П. Андреева, то ненадолго. Через трое суток, отобрав Петропавловск обратно, коммунисты отрезали восставших крестьян от основного массива станиц уезда. А казаки, как и прочие повстанцы, при неудачах предпочитали отступать в родные места, чтобы защищать от карателей собственные семьи, хозяйства, дома.

14 февраля повстанцы предпринимали одну за другой конные и пешие атаки на консервный завод и станцию Петропавловск. Завод удалось взять, но станция держалась. К повстанцам подходили отряды из ближайших районов, в том числе из станиц Новопавловской, Кривоозерной, Новоникольской. Однако и красные получали помощь.

Помглавком Вооруженными силами Республики по Сибири В.И. Шорин принял решение о создании Петропавловской группы войск, с включением в нее всех частей и подразделений, оперирующих в районе Петропавловска. Ее командующим был назначен Н.И. Корицкий, уже известный по подавлению восстания 1920 г. в Славгородском уезде и на Иртыше. Он отправлялся из Омска к месту назначения не один, а с ударной группой: бронепоезд № 56 «Красный сибиряк» и 249-й стрелковый полк.

14 февраля на рассвете Корицкий двинулся на запад и, попутно очистив от повстанцев железнодорожный путь, в 21.40 прибыл с бронепоездом на станцию Петропавловск.

Взяв командование в свои руки, Корицкий стал действовать немедленно и решительно: прямо на перроне вокзала установил шесть полевых орудий, и они, начав в 21.55, в течение часа расстреливали город и выезды из его юго-восточной стороны, где концентрировались передовые части противника. Затем красная артиллерия перенесла огонь на тылы повстанцев: три орудия бронепоезда стали стрелять по выездам из города на станицы Новопавловскую и Кривоозерную, а батарея 1-й Сибирской кавалерийской дивизии в течение часа вела огонь по Подгорной слободке (Петропавловская станица). Задача была одна — не дать противнику сориентироваться и сосредоточиться в одном месте.

Тем временем Корицкий стянул свою пехоту и кавалерию к вокзалу и после артподготовки двинул в ночную атаку отряд 255-го полка (до 200 штыков, 10 сабель, 5 пулеметов) под командованием Дубровицкого. Красные быстро овладели городом. Повстанцы не оказали сильного сопротивления, но разбежались по домам и только слабым ружейным огнем то тут, то там тревожили врага. Бой затих к часу ночи. Восставшие частью бежали из Петропавловска, частью затаились по домам, спрятанные их жителями. Обследовав своим небольшим отрядом нагорную часть города, выяснив, что очагов сопротивления там нет, выставив к 4 часам утра заставы и караулы, Дубровицкий с остававшимися у него людьми решил заодно тщательно проверить Подгорье — казачью станицу. Однако не тут-то было.

Повстанцы, оказавшиеся в Подгорье, сорганизовались и в 5-м часу 15 февраля пошли отбивать город. Их цепь из 400 человек пехоты, вооружейных пиками и винтовками, поднялась из станицы в гору и, выйдя на Соборную площадь, примерно в 4.50 бросилась в атаку на отряд Дубровицкого. В центре Петропавловска произошел короткий, 30-минутный, но яростный бой. Только второй контратакой красные смогли прорвать цепь противника и сбросить его под гору. Соборная площадь, когда она окончательно осталась за коммунистами, оказалась усеянной телами убитых и раненых. Отступив в станицу и засев в домах, повстанцы принялись ружейным огнем обстреливать цепь красных. Получив в подкрепление роту, Дубровицкий прошел Подгорье «вдоль и поперек» и окончательно рассеял противостоявший ему отряд. Но сил, чтобы тщательно обыскать весь город, у него не было. К тому же его бойцы трое суток не спали, и Дубровицкий в 10.30 отправил Корицкому донесение с просьбой прислать из резерва еще одну стрелковую роту.

Подгорная слободка — часть Петропавловска, которая ближе всего лежала к приишимским станицам. Это позволяет предположить, что в бою на Соборной площади и в перестрелке в Подгорье участвовали казаки ближайших к городу станиц — Архангельской, Бишкульской и других, — а также, вероятно, и казаки бывшей Петропавловской станицы.

Утром 15 февраля коммунисты обнаружили большие скопления пехоты и конницы противника со стороны станицы Новопавловской (1,5 тысячи человек). Восставшие снова вошли в город. Активнейшую поддержку им оказали местное население (особенно татары-мещане) и повстанцы, накануне не успевшие убежать из города и попрятавшиеся по домам.

Корицкий докладывал в Омск: «...по нашим частям из всех окон стреляли жители». Повстанцы повели наступление по улицам и к полудню уже охватили левый фланг врага, в том числе заняли Подгорье. Под их давлением отряд Дубровицкого начал отступать, а затем вследствие вспыхнувшей паники бросился бежать в сторону станции. «Армия» П. Андреева вновь заняла Петропавловск. Корицкий оценивал ее силы, вместе с присоединившимися горожанами, в 2 тысячи человек.

Повстанцы попытались развить наступление. Их силы стали накапливаться в юго-восточной части Петропавловска и в роще между городом и станцией, а единственное орудие выпустило восемь шрапнелей по вокзалу. Однако к коммунистам 15 февраля прибыло из Омска мощное подкрепление — головные эшелоны 249-го стрелкового полка (два батальона), — и теперь у Корицкого было достаточно сил для активных действий. Он приказал артиллерии бить по дороге на Новопавловскую и по казачьей слободке, пехоте изготовиться к атаке, а сам на бронепоезде двинулся к городу. Передовая цепь повстанцев, уже пошедшая в атаку на станцию, выйдя из рощи, попала под яростный пулеметный и орудийный огонь бронепоезда и была рассеяна.

В настроениях противников произошел перелом. В 15 часов, после артподготовки, свежие цепи 249-го полка перешли в контрнаступление. На этот раз Корицкий приказал захватить город прочно: продвигаться медленно, попутно производя обыски домов и облавы занятых кварталов. К вечеру красные овладели половиной города, а в ночь на 16 февраля «вполне очистили» весь Петропавловск, поставив на подступах к нему заставы, а на улицах патрули. Корицкий, впрочем, приказал продолжить «выемку и расстрелы спрятавшихся в домах бандитов». Основные силы повстанцев, с пушкой, отошли к Новопавловской. При взятии Петропавловска красные потеряли 4 человек ранеными, а повстанцы 300 — 400 человек убитыми и около того пленными.

Казалось, коммунисты овладели Петропавловском прочно. Но под утро 16 февраля повстанцы заняли водокачку на реке Ишим, прекратив подачу воды, а в 7-м часу утра со стороны Новопавловской атаковали город. Только красные возвратили под свой контроль водокачку, как в самом центре Петропавловска вспыхнула перестрелка. Это восстали местные татары и киргизы — до 400 человек. Они окружили штаб 255-го стрелкового полка, а затем захватили его, взяв до 70 пленных.

Будь соотношение сил не столь неравным, выступление горожан-мусульман могло вновь отдать город в руки повстанцев, однако 249-й полк РККА отбил наступление от Новопавловской, а затем атаковал «скопище татар и, не дав им возможности развернуться, разбил их, почти всех уничтожил и освободил часть 255-го полка».
«После этой ликвидации, — сообщал Н.И. Корицкий, — было приступлено к повальному обыску, причем все, взятые с оружием в руках, а также подозрительные уничтожались».

Другая красная сводка сообщала об итогах борьбы за Петропавловск: «Тюрьма переполнена. Много [повстанцев] зарублено, расстреляно, а остальные бежали в панике, бросая оружие...» После чтения таких оперативно-разведывательных сводок сообщение частного письма о том, что коммунисты провели в станице Петропавловской повальные обыски, массовые аресты и каждого пятого расстреляли, не кажется сомнительным. Только 16 февраля красные совершенно очистили Петропавловск от повстанцев. Ночь на 17-е прошла в городе спокойно, если не считать расстрелов пленных.

Чрезвычайный полевой военный трибунал чинил в Петропавловске суд и расправу. Среди расстрелянных повстанцев было немало и казаков, плененных во время борьбы за город. Так, 16 февраля к высшей мере наказания были приговорены казаки: станицы Новоникольской — Кыжанов Иван, станицы Надеждинской — Щеголев Иван, станицы Бишкульской — Курченков Антон, станицы Архангельской — Кузьмин Терентий, Михайлов Иван, Прокопьев Трофим, Сергеев Ефим, Соломонов Григорий, Федоров Петр и Филиппов Никита. 17 февраля, в 2.25 ночи, эти десять казаков, вместе с епископом Петропавловским и Акмолинским Мефодием (Михаилом Красноперовым), были расстреляны.

Уже 16 февраля, отбив последнее наступление на Петропавловск, коммунисты, преследуя повстанцев, подступили к центру Народной армии П. Андреева — к станице Новопавловской. Бои 16 —17 февраля за Новопавловскую по интенсивности были, по-видимому, одними из самых мощных за все время Западно-Сибирского восстания. С обеих сторон здесь сошлось по 1500 бойцов и было много техники. Со стороны коммунистов только пулеметов действовало до 50 штук, а также несколько орудий и бронепоезд. Повстанцы были вооружены, конечно, гораздо слабее, но и они ввели в дело, как минимум, одну пушку и пять пулеметов. Кроме того, здесь они не испытывали недостатка в патронах и снарядах, как правило характерного для восставших, поскольку еще сохранилось кое-что из боеприпасов, взятых в Петропавловске (главным образом в 7-м запасном пулеметном батальоне).

Повстанцы, оборонявшие Новопавловскую, отбили две сильнейшие атаки, нанеся большие потери подразделениям 249-го стрелкового полка РККА, и лишь третьей были сбиты и побежали на северо-запад, к Ольшанке.

Причем, видимо, какая-то часть казаков (Новопавловской и других станиц) сдалась. После этого успеха красных председатель Сибревкома И.Н. Смирнов поспешил с выводом, что «кулацко-казацкое восстание в Петропавловском уезде сломлено, казаки разоружаются». Но он недооценил противника, его силу и упорство.

Разбитые у Новопавловской и рассеянные по лесу повстанцы быстро собрались и в течение нескольких дней практически на равных сражались с коммунистами у Ольшанки. Командующий Петропавловской группой РККА Н.И. Корицкий — тот самый, который в 1920 г. презрительно отзывался о славгородских повстанцах и недооценил «армию» есаула Шишкина, — теперь предупреждал: «...положение не преувеличенно серьезное».

Корицкий переломил ход событий в районе Ольшанки только тогда, когда ввел в дело подошедшие резервы, причем значительные (часть 250-го стрелкового полка, особый коммунистический отряд А.А. Звездова и другие подразделения). Правда, бои за Ольшанку были не столь интенсивны, как за Новопавловскую, мешали сильные морозы, и стороны несли большие потери не столько убитыми и раненными от огня, сколько обмороженными.

В Народной армии Андреева - Морева, сражавшейся под Новопавловской и Ольшанкой, казаков, однако, было не так много, а в основном крестьяне южной части Ишимского и северной оконечности Петропавловского уездов. К западу же и юго-западу от Петропавловска образовались два почти чисто казачьих очага восстания. К юго-западу от уездного города вдоль реки Ишим стояло восемь станиц: Кривоозерная (12 верст от Петропавловска), Бишкульская (12 верст), Архангельская (20 верст), Новокаменская (27 верст), Вознесенская (35 верст), Надеждинская (39 верст), Боголюбовская (45 верст) и Новоникольская (58 верст). Это были густонаселенные и зажиточные станицы, издавна занимавшиеся земледелием. Большинство местных казаков вело свой род от сибирских крестьян-старожилов, причисленных к казачьему сословию еще в 40-х гг. XIX в.

Почтово-земский тракт Петропавловск - Звериноголовская проходил через станицы Кривоозерную, Архангельскую, Новокаменскую, Вознесенскую, а от последней круто поворачивал на запад и шел по бывшей Пресновской линии Сибирского казачьего войска. Западнее Петропавловска располагались станицы на следующем от него расстоянии: Становая (67 верст), Дубровная (Дубровинская, 81 верста), Сенжарская (97), Кладбинская (113), Михайловская (115), Миролюбовская (123), Новорыбинская (127), Пресновская (143), Островная (155) и Екатерининская (172). Кроме того, четыре станицы лежали к северу от Пресновской, на расстоянии 12—33 верст от нее: Казанская, Лапушинская, Железная и Богатая (Богатинская). Один казачий поселок (Новомихайловский) стоял в версте к югу от станицы Пресновской.

К западу от станицы Екатерининской, по Пресновской линии, лежали поселки бывшей Пресногорьковской станицы (235 верст от Петропавловска) Сибирского казачьего войска. Большинство станичников Пресновской линии были потомками коренных сибирских казаков, не столь хозяйственных, как крестьяне, но более воинственных. Впрочем, и на линии имелись станицы из давно оказаченных крестьян, например Казанская, славившаяся своим хлебопашеством и религиозностью жителей. По числу населения «линейные» станицы были не столь большими, как в долине Ишима.

Ко времени взятия восставшими Петропавловска приишимские станицы уже поднимались, причем фактически самостоятельно, лишь под влиянием листовок и агитаторов. Возник чисто казачий очаг восстания, и 13 февраля в долине Ишима казаки разбили красный отряд. Если часть восставших казаков поспешила в Петропавловск, то другая пошла на юго- запад вдоль Ишима. Вторая группа (новоникольцы и другие) утром 15 февраля взяла деревню Явленную, захватив в ней винтовки, возможно и пулеметы, и продолжила наступление на село Покровское.
К 16 февраля все приишимские станицы Петропавловского уезда, расположенные южнее уездного города, были уже в руках восставших, лишь станицу Кривоозерную, стоявшую ближе всего к железной дороге, коммунисты отбили почти сразу (16.02.1921). 15 февраля делегаты станицы Архангельской приехали в Беловский районный повстанческий штаб (Ишимский уезд) и сообщили, что все поднявшиеся на борьбу станицы «имеют между собой тесную связь и хорошую организацию», что у них, в Архангельской, имеется 50 винтовок, а в Новокаменской — 40. Пленные казаки говорили коммунистам, что штаб у них в станице Надеждинской, а руководителями движения называли Рогачева, Белоусова, Матвеева.

В одной из оперативных сводок южноишимских крестьян-повстанцев (Частоозерский штаб, 15.02.1921) говорилось: «Достигнуто полное соглашение с казаками. В результате наше восстание неудержимо катится по станицам казачества».

В восточной половине Пресновской линии возник другой очаг казачьего движения, но события там развивались для восставших не столь успешно, так как в станице Пресновской были довольно сильная ячейка РКП (б), в основном из пришлых элементов, и гарнизон из красноармейцев. Станицы Становая, Дубровинская, Михайловская поднялись 13 —14 февраля также самостоятельно. И так же как приишимские станицы, линейные, для связи с ишимским крестьянством, послали делегатов в Беловский повстанческий штаб. В Дубровинской был создан Временный штаб Народной армии (начальник штаба Панфиленков, комендант станицы Лыжин), который спешно сформировал и отравил на станцию Мамлютка боевой отряд.

Дубровинцы хотели вместе с крестьянами идти оттуда брать станцию Петухово. С участием казаков или без него, но утром 15 февраля Петухово было взято восставшими. Подобная же организационная работа, но с некоторым отставанием, по сравнению с Дубровинской, шла и в соседних с нею станицах.

К 15 февраля в Становой у повстанцев было 8 винтовок и 2 нагана, а в Михайловской, если верить повстанческой сводке, 170 винтовок. После взятия Петухова повстанческая волна, поднявшаяся в Ишимском уезде, уже беспрепятственно пошла через Южную линию Транссиба на Пресновскую казачью линию. 16 февраля крестьянский отряд Землянова занял станицы Железную, Богатую и, выйдя на Петропавловско-Звериноголовский тракт, станицу Миролюбовскую. От последней он направился на станицу Новорыбинскую. Другой крестьянский отряд в тот же день занял станицу Лапушинскую. Лапушинцы сначала вели себя пассивно: присоединиться и выставить свой отряд отказались, зато в станице нашлись винтовки и патроны, наверное припрятанные с 1919 г., которые жители, судя по всему, и передали крестьянам.

Коммунисты из станицы Пресновской предпринимали контрмеры: выставили заслон в Новорыбинской, прогнали повстанцев из Лапушинской. Но противостоять согласованным действиям крестьян и казаков, несмотря на превосходство в вооружении, им было сложно. 17 февраля один крестьянский отряд занял станицу Сенжарскую, а другой («Петуховский» Порошина) наступал на Новорыбинскую. К северо-востоку от Новорыбинской накапливались и восставшие казаки. В частности, один из отрядов станицы Михайловской из 75 человек, направленный по тракту на запад, 17-го соединился с отрядом станицы Дубровинской, объединенный отряд возглавил Л. Проскурин.

Коммунисты 18 февраля были вынуждены отступить из Новорыбинской в Пресновскую. Казаки заняли оставленную станицу, образовали в ней районный повстанческий штаб во главе с Л. Проскуриным и восстановили телеграфную связь со станцией Петухово. В тот же день повстанцы выбили коммунистов из станицы Лапушинской и стали наступать на Казанскую. На этот раз казаков-лапушинцев удалось расшевелить, и они приступили к формированию собственного отряда.

По данным повстанческой разведки, у коммунистов в станице Пресновской было до 300 человек при 3 пулеметах, в Казанской — до 200 человек при 2 пулеметах. И начальник Новорыбинского штаба Л. Проскурин по телеграфу запросил помощи у Петуховского штаба. Утром 19 февраля начальник Южно-Ишимской повстанческой дивизии Едличко ответил ему из Петухова: «Организуйте местные силы, подкрепление выслать не могу. Ваш лозунг: «Победа или смерть!» Больше выхода нет. Разжигайте пламя восстания везде и всюду. Это залог победы. Малодушным нет места в Вашей среде». Более того, буквально через два часа Едличко прислал новую телеграмму, в которой приказывал Новорыбинскому штабу прислать в его распоряжение отряд казаков человек в 40 - 50 «для отправки на Ишимский фронт для поднятия духа крестьянского населения, так как крестьяне мало уверены, что казаки восстали и работают совместно».

И казаки действительно послали в Ишимский уезд отряд (в частности, 26 февраля он прибыл в село Уктуз), но произошло это, очевидно, позже — после взятия станицы Пресновской.

Народная армия Петуховского района, возникшая на базе отрядов 12 волостей южной части Ишимского уезда и примыкавших волостей Петропавловского уезда, было тогда не до активной помощи казакам. Казачья линия уходила в сторону от железной дороги, это было второстепенное направление борьбы. Обе дивизии «Петуховской армии», в том числе и дивизия Едличко (всего в армии до 6 тысяч человек, 3 тысячи винтовок, 5 пулеметов), были задействованы в боях за Транссиб. 20 февраля они взяли станцию Макушино, затем стали окружать Лебяжью. В дальнейшей борьбе за очищение Пресновской линии казакам приходилось полагаться на свои силы. И они действительно разжигали пламя восстания, поднимая на борьбу все новые казачьи станицы, крестьянские хутора и деревни.

Известно, что повстанцы с гиканьем и криками «Большевикам кончина!» ворвались в станицу Пресновскую, выловили с помощью местных жителей не успевших убежать коммунистов и ночью расстреляли их у станичного кладбища. Бежали коммунисты и из казачьего поселка Новомихайловского.

Вечером 18 февраля в Петухово прибыли представители восставших крестьян Курганского уезда. На следующий день в донесении делегировавшим их повстанцам они писали: «Казаки перешли на сторону крестьян, казаки работают повсюду оживленно. Связь с казаками хорошая. Фронтов со стороны казаков нет, казачья линия почти вся очищена».

«...Сила наша, сплотившись с казаками, превышает противника». В одной из повстанческих сводок от 21 февраля, сообщавшей о занятии станицы Пресновской, говорилось: «По всем казачьим станицам [создаются] отряды из всех годных носить оружие, не считаясь с возрастом».

Вероятно, какая-то часть восставших казаков из района станицы Пресновской стала наступать на запад. Впрочем, в западной половине Пресновской линии, в районе станицы Пресногорьковской, вооруженное движение казачества также могло возникнуть под влиянием слухов, листовок, агитаторов. Известно, что красный отряд Иванова был вынужден оставить станицу Пресногорьковскую не позднее 20 февраля, «так как бандиты нападают и двигаются по казачьей линии».

Настроение коммунистов отряда было подавленным: «...чуть ли не весь Петропавловский уезд восстал, численность банд велика, большинство которых — кавалерия из казачества». Они полагали, что без хорошо вооруженного подкрепления с пулеметами им в районе Пресногорьковской не удержаться и придется отступать далее.

Ясно, что вокруг Пресногорьковской станицы возник самостоятельный повстанческий район. Но можно ли считать его пятым по счету большим казачьим очагом Западно-Сибирского восстания? Ответить на этот вопрос пока невозможно, так как, к сожалению, данных о развитии и масштабе восстания в этом районе пока нет. Не исключено, что казаков в Пресногорьковском очаге было не меньше, чем в Пресновской или Исилькульской группировках повстанцев.

Казаки приишимских станиц, 15 февраля с чувствительными потерями отброшенные от Петропавловска, волей-неволей должны были думать об объединении отрядов и введении их в рамки строевой организации. К этому толкал сам ход боевых действий. Да и многие казаки, как люди военные, прекрасно понимали, что борьба предстоит серьезнейшая, что нужны управление, связь, дисциплина, максимально эффективное использование имеющегося оружия, патронов, лошадей, седел, подготовка подкреплений и резервов, своевременная заготовка и подвоз припасов к фронту и т. д. Казаки, отступившие от Петропавловска (или значительная их часть), собрались в станице Архангельской.

Здесь 15-го или, скорее, 16 февраля произошло очень важное событие: повстанцы Архангельской, Вознесенской, Надеждинской и Боголюбовской станиц сформировали конный 1-й Сибирский казачий полк. Инициатива, очевидно, принадлежала боголюбовцам. Создателем и первым командиром 1-го Сибирского казачьего полка стал вахмистр станицы Боголюбовской О.П. Зубков. Его помощниками по строевой и хозяйственной части были выбраны Рогачев Андрей и Звягин Ермолай. Известен и командир 2-й сотни — Белоусов Арсений, казак станицы Боголюбовской. На вооружении полка имелся пулемет. Штаб О.П. Зубкова немедленно принялся рассылать сводки и устанавливать связи, в том числе и с Пресновской линией.

Инициатива была сразу же подхвачена. Вознесенское казачье общество приступило к формированию 2-го Сибирского казачьего полка. Вся станица была разбита на сотни, те, в свою очередь, — на взводы. Командиром 2-го полка выбрали подхорунжего Винникова Ивана. Интересно, если верить красной сводке, некоторые казаки 2-го Сибирского казачьего полка были с погонами на плечах... Затем казаки сформировали 3-й полк, но неизвестно, конный или пеший.

О внутренней структуре казачьих повстанческих полков данных почти нет. Командир 2-й сотни 1-го полка А. Белоусов, взятый в начале марта в плен, показал, что 1-й и 2-й Сибирские казачьи полки были разбиты на две сотни по 170 человек в каждой. На полк приходилось примерно по сто винтовок. У 1-го полка был пулемет (и следовательно, пулеметная команда). Но насколько пленный был правдив на допросе? И к какому времени относятся эти данные: к моменту сформирования частей или к началу марта? Ясно, что за полмесяца боев количество людей и сотен могло уменьшиться.

Но мало создать строевые части, нужна была организация более высокого уровня: управление всем «фронтом», мобилизация ресурсов тыла и превращение его в «единый военный лагерь». И казаки приишимских станиц продемонстрировали достаточно высокий уровень сознательности и организованности. Несколько дней потребовалось им на то, чтобы выбрать станичные органы военной и гражданской власти, установить между общинами прочные связи, скоординировать действия. И уже 16 или 17 февраля они создают, вероятно на съезде делегатов станиц, Главный штаб объединенного Сибирского казачьего войска. Красные сводки часто называли его «штабом армии».

Это была попытка воссоздания Сибирского войска путем объединения восставших станичных обществ — попытка, предпринятая снизу, самими массами, попытка, свидетельствующая о сохранении у расказаченных станичников сословно-войскового самосознания. Большую роль в объединительной работе, по-видимому, сыграли лидеры станицы Боголюбовской: казак Я. Рогачев, затем поехавший во главе делегации в Петухово учитель Акишин (Акинишев?), ставший «организатором» при штабе казачьей дивизии, священник Федюшин, скрывшийся после падения Боголюбовской.

Начальником своего Главного штаба казаки избрали Алексея Федоровича Кудрявцева, бывшего заведующего отделом Петропавловского уездного военкомата по учету конного состава (он уже упоминался в связи со сдачей в плен к повстанцам Петропавловского конного запаса). По воинскому званию А.Ф. Кудрявцев был рядовым, но в дни восстания, для поднятия авторитета, выдавал себя за полковника Генерального штаба Императорской армии.

Поражение в Петропавловске обозначило кризис этого очага восстания. А.Ф. Кудрявцев и его соратники быстро поняли, что преодолеть его можно лишь максимально широкой координацией усилий, поднятием военного дела и созданием действенного общеповстанческого аппарата власти. Одним из первых шагов казачьего Главного штаба стала посылка делегации на крестьянский север. Уже 18 февраля пять «представителей объединенного казачества» явились в село Петухово, в так называемый Главный штаб Сибирского фронта (главком — В.А. Родин), и, поставив вопрос о совместных действиях, согласились подчиниться Родину. Следствием этой встречи стал известный приказ Родина за № 30 от 20.02.1921 г., значительно поднимавший уровень военной организации повстанцев.

Следующим шагом стал съезд представителей казаков и крестьян Петропавловского, Ишимского, Курганского и Ялуторовского уездов в селе Юдине, около станции Петухово, 22 февраля 1921 г. (председатель съезда — казак станицы Боголюбовской Яков Рогачев). Съезд поставил такую задачу: «Объединение всех слоев населения — и братское отношение между всеми ними, — как то: интеллигенции, крестьянства, казачества и рабочих, — под названием «свободные граждане, свободный народ, объединенный в борьбе с коммунизмом».

А 26 февраля военное совещание повстанцев в том же селе Юдине выдвинуло лозунг момента: «Победа или смерть!» Главный штаб объединенного Сибирского казачьего войска обосновался в станице Новоникольской и приступил к осуществлению широкого комплекса мероприятий: объявил мобилизацию десяти возрастов, начал сводить образовавшиеся полки, станичные сотни и отряды в дивизию, принимал меры к снабжению своих войск вооружением и конной амуницией. Казачий Главный штаб успел создать в Новоникольской шорно-седельную и оружейно-патронную мастерские. Последняя изготовляла пики, производила мелкий ремонт холодного и огнестрельного оружия, начиняла стреляные гильзы.

Казаки, как и повстанцы ряда других районов, организовали сбор винтовочных гильз, охотничьего пороха и хозяйственного свинца, что и позволяло производить некоторое количество патронов, плохих, конечно, портящих свинцом каналы ствола. Но все-таки лучше такие огнеприпасы, чем никаких.

К 23 февраля у казаков приишимских станиц уже была 1-я Сибирская казачья дивизия со штабом в станице Вознесенской. Начальником дивизии выбрали командира конной сотни станицы Новоникольской С.Г. Токарева.

Подхорунжий Семен Георгиевич Токарев был казаком поселка Екатерининского Кабановской станицы Петропавловского уезда. В Первую мировую войну воевал в 1-м Сибирском казачьем полку, а в Гражданскую — в 4-м. Судя по номерам воинских частей и времени призыва в Белую армию, Токарев принадлежал к наряду 1914-го или 1915 г. В ноябре 1919 г. он добровольно сдался в плен к красным и в 1920-м — начале 1921 г., по поручению губвоенкомата, работал в Петропавловском уезде: сначала по регистрации конного состава, затем — в ремонтной комиссии.

Ядро 1-й Сибирской казачьей дивизии составляли два-три казачьих полка, полностью подчинявшиеся штабу дивизии, а через него и Главному штабу объединенного Сибирского казачьего войска. Дальнейшее формирование новых полков было остановлено из-за отсутствия вооружения и седел, а также неблагоприятным течением боевых действий. В действовавшие полки, по-видимому, входили самые боеспособные казаки (добровольцы и молодые наряды), наиболее обеспеченные оружием и лошадьми.

Казачьи полки были небольшие по численности, но очень мобильные, маневренные. Прочие повстанческие формирования района — станичные пешие сотни, крестьянские отряды, — вооруженные главным образом холодным оружием, очевидно, использовались штабом 1-й Сибирской казачьей дивизии либо в качестве вспомогательной силы, либо при укреплении и защите их родных селений. Из станичных сотен черпались также пополнения для покрытия убыли полков.

Дивизия С. Г. Токарева формировалась «на ходу», так как уже с 18 февраля начались ожесточенные бои за обладание казачьей частью долины Ишима. Командующий Петропавловской группой войск РККА Корицкий бросил против приишимских казаков отряд («левый боевой участок») под командой командира 253-го стрелкового полка Орфеева в составе 1-го батальона 253-го полка и 1-го Кокчетавского отряда. Орфеев имел задачу сосредоточиться в Затоне, перейти оттуда в решительное наступление на станицу Архангельскую, взять ее, укрепиться и произвести разведку. В 7 часов утра 18 февраля красный отряд с боем занял Архангельскую, захватив документы 1-го Сибирского казачьего полка.
Повстанческий полк отступил на Новокаменскую, с ним ушло все мужское население станицы. Быстро оправившись, казаки от Новокаменской перешли в «упорное контрнаступление» с целью отбить Архангельскую. При этом, по данным красных, они ввели в дело два пулемета. Однако контратаки были отбиты, и казаки, оставив противнику 7 человек убитыми и 12 пленными, отошли на Новокаменскую. Затем перегруппировались и силою до 500 всадников повели наступление на Архангельскую со стороны станицы Вознесенской. Бой длился целый день, но не принес казакам успеха.
Орфеев отбился, однако о дальнейшем развитии успеха без помощи не мог и помышлять, повстанцы дрались слишком настойчиво. Тогда Корицкий послал ему в подкрепление роту 249-го полка (132 штыка, 1 пулемет). 19 февраля уполномоченный Сибревкома Е.В. Полюдов из Петропавловска по прямому проводу докладывал в Омск Помглавкома по Сибири В.И. Шорину: «...в Петропавловском районе противник значительно сильнее, чем мы предполагали в Омске».

Несмотря на подкрепление, Орфеев в течение четырех дней не мог продвинуться далее Архангельской. Борьба с переменным успехом шла на подступах к станице. Причем коммунистам приходилось больше обороняться. Так, в ночь на 20-е восставшие атаковали Архангельскую, но были отбиты. Красные сводки отмечали организованность сражавшихся в долине Ишима казаков, сведенных в полки и дивизию, их упорство в боях.

21 февраля Корицкий приказал Орфееву быстрым ударом разбить 1-й и 2-й Сибирские казачьи полки и занять станицы Надеждинскую и Боголюбовскую, для чего ему придавалась еще одна стрелковая рота (33-го запасного полка). Речь шла о нанесении восставшим казакам решительного поражения с глубоким проникновением в повстанческий район. Однако Орфеев смог добиться перелома только 23 февраля, когда у казаков иссякли патроны.

В ночь на 23-е отряд Орфеева после короткой перестрелки занял станицу Новокаменскую. Красные пытались преследовать отступавших, но штаб 1-й Сибирской казачьей дивизии бросил навстречу врагу все свои силы, все вооружение, все патроны. Казаки понимали, что в случае разгрома им придется оставить родные станицы, семьи, хозяйства. В версте от Новокаменской около 5 часов утра 23 февраля начался встречный бой, продолжавшийся полтора часа и закончившийся поражением повстанцев.

Оставив на поле боя 18 убитых и 2 лошади, они отступили. Развивая успех, красные после легкой перестрелки взяли Вознесенскую. Здесь немного передохнули, после чего в 17 часов заняли Надеждинскую. Казаки отступили частью на Боголюбовскую, частью — на Новоникольскую. Их силы Орфеев оценивал в тысячу с лишним человек. Но у повстанцев не было патронов, на что указывают и потери красного отряда в течение 23 февраля: 8 раненых и 40 обмороженных. Оценив состояние противника, Орфеев не дал своим красноармейцам ночного отдыха, а бросил их на Боголюбовскую и Новоникольскую, в ночь на 24-е оба этих пункта были заняты.

Таким образом, коммунисты захватили все станицы долины Ишима, казаки лишились своей основной базы. Повстанцы, а с ними почти все станичники, ушли на село Новоявленное. О настроении оставшихся по домам женщин, стариков, детей коммунисты докладывали в Петропавловск: «Отношение к нам населения враждебное».

Считая, что казакам нанесено окончательное поражение и что уничтожение их разрозненных остатков — второстепенная задача, Корицкий нацелил Орфеева на более крупную цель: на захваченный восставшими Кокчетав. Для этого был создан Южный отряд («войска Южного участка Петропавловской группы РККА» ) под командованием Орфеева в составе 253-го и 233-го стрелковых полков, 26-го кавалерийского полка, 1-го и 2-го Кокчетавских отрядов и батареи 76-го артдивизиона. Южный отряд должен был очистить от повстанцев тракт Петропавловск—Кокчетав, разгромить повстанцев Кокчетавского уезда и взять уездный центр.

Чтобы обезопасить от казаков Петропавловского уезда правый фланг и тыл Орфеева, Корицкий приказал 26-му кавалерийскому полку пройти по маршруту Архангельская—Новокаменская—Вознесенская—Новоникольская и «энергичными налетами» очистить от небольших групп повстанцев, скрывавшихся по заимкам, район тыла Южного отряда. Причем на всю эту операцию полку давалось чуть более полусуток: кавалеристы должны были выступить из Петропавловска 24-го в 17.30, а присоединиться к войскам Орфеева «не позднее утра 25 февраля».

Давая такой приказ, Корицкий в очередной раз недооценил повстанцев: 26-й кавалерийский полк оставался в долине Ишима не одни сутки. 26 февраля 26-й кавалерийский полк РККА вел «непрерывный бой» с 1-й Сибирской казачьей дивизией в районе Надеждинской и Боголюбовской станиц. По оценке противника, у повстанцев было до 1 тысячи человек при большом числе винтовок и нескольких авторужьях.

Причем казаки все время производили «маневры обхода» и, по донесению командира 26-го полка, начали сосредоточиваться для наступления на Боголюбовскую с северо-запада. К моменту отправки донесения красные кавалеристы потеряли в бою 1 человека убитым, 5 ранеными, 3 пленными, а также 5 лошадей убитыми и 5 «потерянными». Сами же они взяли у повстанцев только 2 винтовки. Инициатива сначала явно была на стороне казаков.

1 марта 1921 г. Главный штаб объединенного Сибирского казачьего войска во главе с А.Ф. Кудрявцевым находился в селе Новоявленном. А 1-я Сибирская казачья дивизия С.Г. Токарева, в составе трех полков (всего до 1 тысячи человек), оперировала в районе Новоявленное — станица Новоникольская. Командирами повстанческих полков, по данным красной разведки, были Рогачев, Зубарев (Зубков?) и Сушков. Фактически коммунисты контролировали в долине Ишима лишь крупные населенные пункты. Станицы были завоеваны, но по их окрестностям разъезжали повстанцы и проводили мобилизацию «всех находившихся на заимках граждан». Организаторами мобилизации, по данным Архангельского станичного ревкома, являлись Кочин Николай, Николаев Семен и Иванов Николай. Среди главных зачинщиков восстания называли также некоего Филиппова, сына дьякона села Никольского. Очевидно, казакам удалось вовлечь в движение и часть крестьянства, проживавшего между Ишимом и Пресновской линией.

Комиссар 26-го кавалерийского полка доносил начальству: «Отношение населения (казаков) к Красной армии и советской власти враждебно-злое».

26-му полку удалось добиться решительного успеха в боях с приишимскими казаками только 4 марта, когда под Новоявленным он наголову разгромил отряд в 300 повстанцев (вероятно, арьергард 1-й Сибирской казачьей дивизии), уничтожив до 150 человек и захватив 60 винтовок. Повстанцы отступили мелкими группами в разных направлениях. Красные потеряли в бою 4 марта 2 человек убитыми и 5 ранеными. Но ядро и штаб дивизии Токарева избежали уничтожения: 5 марта казачья дивизия находилась в селе Никольском, между рекой Ишим и Пресновской линией.

О боевых действиях на самой Пресновской линии, увы, есть только обрывочные сведения. Например, в одной из своих оперативных сводок крестьяне-повстанцы сообщали, что 23 февраля казаки запросили у них пушку для нападения на бронепоезд на станции Мамлютка и получили ее.

Неизвестно, в какое повстанческое боевое соединение входили казачьи отряды Пресновской линии: в Народную армию Петуховского района или же в 1-ю Сибирскую казачью дивизию? А может, они были самостоятельны до тех пор, пока необходимость самосохранения не заставила объединяться? Петухово, Юдино были у пресновцев, как говорится, под боком. Маловероятно, чтобы они не участвовали в объединительном процессе. Во всяком случае, обмен информацией станиц Пресновской линии с приишимскими казаками прослеживается почти с самого начала восстания. Так, повстанческий штаб станицы Дубровинской (Пресновская линия) более или менее регулярно получал сводки о событиях в долине Ишима, в частности от командира 1-го Сибирского казачьего полка.

Кризисными для повстанческого очага в районе станицы Пресновской, по-видимому, стали последние числа февраля. Станицу Становую Корицкий приказывал взять к вечеру 25 февраля, а к Михайловской наступавшие коммунисты вышли не позднее 27 февраля.

Намерения повстанцев Пресновской линии, отступавших под вражескими ударами, хорошо показывает «Приказ № 20 начальника штаба передовых отрядов Народной повстанческой армии Петропавловского уезда» Дуцева: «Ввиду продвижения противника, который воспользовался разложением народных войск, мы вынуждены теперь отойти для присоединения к южному фронту, дивизии Токарева, находящейся [в] с. Николаевском, для слития с ними и ведения наступления. Гарнизон станицы Пресновской, находящиеся [в ней] и проходящие войска [из] Лапушного, Казанского, Островского должны двигаться по направлению [на] Рождественский, Троицкая и Спасское — Кубичи, а всем отрядам, находящимся в расположении поселков Железный, Богатый, двигаться через Н.-Рыбинский — Троицкий и Спасское — Кубичи. В Кубичах будет сформирована из всех частей дивизия, которая вольется [в] распоряжение Главного штаба, и также с присоединением кокчетавских войск [к] дивизии Токарева будет совместное фронтовое наступление».

Дуцев в своем приказе № 20 также грозил карой повстанцам, бежавшим из отрядов и перешедшим на сторону врага, и просил не оставлять оружие малодушным, а передавать его стойким бойцам против «ига коммунистов».

Итак, казаки-повстанцы, оставляя родные станицы и поселки Пресновской линии, планировали собрать все свои силы в кулак в районе расположенной южнее деревни Кубичи, соединиться там с 1-й Сибирской казачьей дивизией С. Г. Токарева и предпринять совместное контрнаступление. Более того, видна надежда казаков на то, что под руководством Главного штаба объединенного Сибирского казачьего войска и вокруг дивизии Токарева соберутся все повстанцы не только Петропавловского, но и Кокчетавского уездов. Кстати, почти в то же время надеялись «установить связь с южным казачеством» и совместными усилиями вновь занять Южную линию Транссибирской железнодорожной магистрали и крестьяне-повстанцы Ишимского уезда.

По-видимому, казаки действительно пытались наступать на Пресновскую линию. В начале марта 1921 г. штаб 1-й Сибирской казачьей дивизии и штаб 1-го Сибирского казачьего полка находились под станицей Пресновской в поселке Новомихайловском. Если верить показаниям А. Белоусова на допросе в плену, 1-й Сибирской казачьей дивизией в это время командовал вахмистр О.П. Зубков, а 1-й Сибирский казачий полк принял от него Погребных.

В начале 10-х чисел марта где-то южнее Пресновской линии про-зошло важное событие: командный состав двух казачье-крестьянских повстанческих образований Петропавловского уезда — 1-й Сибирской казачьей дивизии и Народной армии Михайловского района — собрался на совместное заседание. Это совещание выразило недоверие руководителям Главного штаба объединенного Сибирского казачьего войска: А.Ф. Кудрявцеву и его помощникам. Их обвинили в том, что они, самочинно выставляя чины полковников, не смогли обеспечить должного руководства и не предотвратили поражений. Совещание решило слить все силы в одну дивизию и тайным голосованием выбрало руководителей как Главного штаба, так и дивизии.

В Главный штаб Южной Сибирской народной армии были избраны: начальником штаба — вахмистр О.П. Зубков, его помощником — Шевченко, адъютантами начальника Главного штаба — Звягин и Кулинич (Артемий), делопроизводителем штаба — Акишин.
Новый командный состав дивизии: начальник дивизии — подхорунжий С.Г. Токарев, его помощник — Лещенко, адъютант начальника дивизии — Гноевых; командир конного полка — Погребных, помощник — Богданов; командир пехотного полка — Чушкин, помощник — Смоляр; начальник пулеметной команды — Семидоцкий, его помощник — Астапчик.

Сам смещенный с поста начальника Главного штаба А.Ф. Кудрявцев на данном совещании не присутствовал: к тому времени он с несколькими сотрудниками своего штаба, с семьями и, вероятно, с небольшим отрядом уже отправился на юго-запад, чтобы установить связи и ввести в орбиту «объединенного Сибирского казачьего войска» восставшее казачество Кокчетавского уезда.

Таким образом, к середине марта 1921 г. существовали два казачьих Главных штаба: новый во главе с Зубковым в Петропавловском уезде и старый во главе с Кудрявцевым — в Кокчетавском.

После совместного заседания и реорганизации повстанческая дивизия Токарева оперировала в районе следующих населенных пунктов: станица Михайловская, поселки Владимирский, Спасский, Архангельский, село Николаевское (Никольское), деревня Кубыши, села Семипольское и Дмитриевское. То есть казаки действовали в основном южнее Пресновской линии, занимая на линии только Михайловскую. Южный отряд РККА под командованием Орфеева уже весь, в том числе и 26-й кавалерийский полк, действовал в Кокчетавском уезде.

И теперь на сибирских казаков из Петропавловска и со станций Южной линии Транссиба бросили свежие силы: Отряд особого назначения ВЧК и части 21-й стрелковой дивизии. 14 марта повстанцы уже были сбиты со своих позиций и отступали в юго-восточном направлении: на села Новоявленное и Ильинское. Правда, часть их пыталась защищать Михайловскую.

15 марта 206-й стрелковый полк РККА с боем и серьезными трофеями (1 пулемет и 40 винтовок) взял станицу. Однако основные силы О.П. Зубкова и С.Г. Токарева уходили из-под удара, и была опасность, что они перережут тракт Петропавловск— Кокчетав. Тогда помглавком по Сибири Шорин передал в подчинение начальнику 21-й дивизии Ф. Егорову еще одну воинскую часть, высокобоеспособную и маневренную.

5-я Кубанская отдельная кавалерийская бригада Сосарева была переброшена из Европейской России специально на подавление Западно-Сибирского восстания. 1-й полк бригады придавался «Южному отряду» 21-й дивизии, который под командованием СИ. Вороткова должен был наступать от Транссиба на юг — юго-восток и не позднее 15 марта занять населенные пункты Петровское, Александровский, Ильинское.

1-й кавалерийский полк наступал на юго-восток — на станицу Новоникольскую. 2-й кавалерийский полк (командир — Херсонский) уже находился в долине Ишима, где занимал станицы Вознесенскую и Новоникольскую. Ему приказано было форсированным маршем отправиться вдоль Ишима, взаимодействуя с Отрядом особого назначения ВЧК, и не позднее 15 марта взять село Новоявленное, «засевшие там банды разбить и отбрасывать в западном и северо-западном направлениях» на наступающие части СИ. Вороткова. Таким образом, начальник 21-й дивизии Ф. Егоров задумал согласованными действиями частей своей дивизии, Кубанской кавалерийской бригады и чекистов окружить и уничтожить 1-ю Сибирскую казачью дивизию и присоединившиеся к ней крестьянские отряды. На тот случай, если бы какие-то группы повстанцев все-таки успели проскочить, Ф. Егоров приказал 2-му кавалерийскому полку после занятия Новоявленного выслать конные разъезды: в восточном направлении — на озеро Балыкты-Куль и в юго-восточном — на озеро Оджебай.

15 марта где-то между станицей Михайловской и селом Новоявленным 1-й полк Кубанской кавалерийской бригады РККА настиг и навязал бой 1-му Сибирскому казачьему полку повстанцев. Казаки, деморализованные поражениями, без патронов, потеряв много вооружения, были разгромлены наголову. Много казаков попало в плен, но основные силы дивизии Токарева (до 1500 человек) бежали в юго-восточном направлении, им удалось ускользнуть из намечавшегося окружения и несколько оторваться от преследователей: Отряда особого назначения ВЧК и 2-го полка Кубанской кавалерийской бригады.

Преследователи устали. А главное, севернее станций Петухово и Мамлютка крестьяне-повстанцы продолжали оказывать ожесточенное сопротивление и рядом своих действий обнаруживали намерение прорваться на юг. То есть недавно очищенная от восставших Южная линия Транссиба вновь оказывалась под угрозой. А для коммунистов очистка железной дороги и возобновление вывоза хлеба из Сибири являлось наиглавнейшей задачей. Поэтому вместо того, чтобы организовать энергичное преследование сибирских казаков конницей и окончательно их добить, красное командование начало оттягивать свои наиболее маневренные и надежные части к Петропавловску.

Сначала 1-й кавалерийский полк, который сразу же был брошен против крестьян, действовавших в районе деревни Сливной (около 20 верст северо-восточнее Петухова). Затем в резерв командования отвели 2-й кавалерийский полк. Наконец, был возвращен в Петропавловск, а затем брошен на станцию Матмасы наперерез крестьянам, пытавшимся перейти железную дорогу, Отряд особого назначения ВЧК. Уничтожение казаков-повстанцев Петропавловского уезда было передоверено войскам Кокчетавской группы РККА. Коммунисты предпочли упустить на время остатки 1-й Сибирской казачьей дивизии, но обеспечить стабильность Южной линии Транссиба. Воспользовавшись этим, Токарев повел своих людей в юго-восточном направлении - в Кокчетавский уезд.

Источник: Шулдяков В.А. Гибель Сибирского казачьего войска. 1920-1922. Книга II. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2004. - 607 с.скачать dle 12.1

---