Топ-100

Народные праздники в Западной Сибири XIX века

Опубликовал: zampolit, 16-03-2018, 06:44, Путешествие в историю, 2 851, 0

Обычай праздновать приход весны 1 мая имел место в больших и малых городах Западной Сибири. 1 мая — будничный день, но в некоторых городах он праздновался с таким размахом, что чиновники не выходили на службу. С.Я. Знаменский 1 мая 1841 г. сообщал Н.Д. Фонвизиной, что он хотел передать ей письмо с попутчиком, но последнему выехать из Ялуторовска в тот день не удалось, поскольку «приказные все в разброде по случаю общего мирского праздника в 1-е мая, и поэтому /он/ оставался до утра за билетом». Зная о популярности среди горожан этого праздника, губернское начальство иногда объявляло этот день выходным. Для 1 мая были характерны загородные гулянья, однако из-за плохих погодных условий они проходили не ежегодно.

В некоторых городах края первое загородное гуляние происходило 23 апреля в Егорьев день, считавшийся важным праздником у сельского населения. В начале XIX в. в Таре в этот день после обеда было народное гуляние «у часовни св.великомученника Георгия». Определенное значение в календаре горожан занимал Семик, который праздновался на седьмой четверг после Пасхи. Этот день даже в 1850-х гг. отмечался не только в провинции, но и в столичных городах. В Москве в этот день устраивали народное гуляние, которое по популярности уступало первомайскому. В начале XIX в. Семик праздновался всеми слоями горожан. В Таре, например, в этот день было народное гуляние при кладбищенской церкви «при собрании всего начальства и всего города жительствующих». В малых городах края, таких как Курган, Семик отмечался всеми жителями и в начале 60-х гг. XIX в. В середине XIX в. для большинства горожан Семик превратился в веселый загородный праздник. В Ишиме, по свидетельству городничего К. Кувичинского, из летних гуляний Семик был самым веселым. Вместе с тем, часть горожан еще выполняла некоторые обрядовые действия. В Ишиме в этот день девушки и молодые мужчины завивали венки на березах, а на Троицу срывали их и, бросая в воду, гадали. «Если венок поплывет, по мнению их, — писал Кувичинский, — это предвещает благополучный год, когда же худо плывет, а тем более тонет, — то наоборот».

Для одного из важнейших христианских праздников,
Троицы, отмечавшейся на 50-й день после Пасхи и приходившейся на середину мая — первую половину июня, было характерно сохранение традиционных черт. Светская часть праздника обычно была вынесена за пределы города, в ближайшие лесные массивы. Во многих городах троицкое гуляние происходило в одном и том же месте. Так, в Таре его устраивали «на верхнем посаде при крайнем обывательском строении при выезде в Тобольск». В Кургане в этот день горожане, в том числе «многие из курганской аристократии, отправлялись к Цареву городищу, где и происходило народное гулянье». В Томске троицкое гуляние происходило на Воскресенской горе, на которой располагался и Троицкий собор.

В малых городах края в первой половине XIX в. среди городского простонародья еще сохраняются некоторые архаичные троицко-семицкие обряды. М.М. Громыко доказала, что в XIX в. в крестьянской среде традиционные формы древних обычаев, имевшие некогда обрядовый смысл, переродились или перерождались в карнавальные. Кроме обычая завивания венков в Ишиме, следует отметить интересные особенности молодежных гуляний в дни троицкого цикла, которые имели место в Барнауле в середине XIX в.

В Барнауле, как писал С.И. Гуляев, на Троицу и в духов день «девушки и мужчины играют на несколько кругов, поют круговые песни, пляшут с березкой, которая увешена лентами, платками и конфектами». Вечером в духов день шли к реке топить березку, с которой перед толпой плясала пожилая женщина, а девушки в это время исполняли песню «Во поле березонька стояла». На берегу реки эту же песню исполняли еще раз, после чего толкали женщину с березкой в воду на неглубокое место. Когда она выходила из реки, ей подносили вина и все вместе с плясками и песнями возвращались в город, где веселье продолжалось за полночь. В Барнауле, по сравнению с бытованием этого обычая в крестьянской среде, изученного М.М. Громыко и В.К. Соколовой, имелось одно отличие локального характера: с березкой плясала не девушка или девочка, а пожилая женщина.

По-видимому, древние троицко-семицкие обычаи имели место не только в Ишиме, но и в других малых городах Западной Сибири, так как сохранялись в Барнауле и в горнозаводских поселках, жители которых были слабо связаны с сельским хозяйством и вели городской образ жизни. Ряд факторов способствовал сохранению у горожан троицко-семицких обрядов: Троица часто праздновалась совместно с крестьянами окрестных сел, что придавало загородному гулянию, по словам учителя курганского уездного училища А. Абрамова, наружность «сельского праздника»; участниками троицких обрядов были женщины, которые, как правило, «составляли наиболее приверженную традициям часть населения...».

В отдельных городах народные гуляния устраивали и в другие дни: в духов день, в воскресенье накануне петровского поста. В середине XIX в. социальный состав участников этих гуляний не был одинаков в разных городах. В Томске «благородная публика» почти перестала посещать эти гуляния, а в Тобольске в духов день в 1859 г., как отмечалось в одной газетной корреспонденции, «почти все наше общество и множество простого народа отправились за город, на гулянье в лагерь». Во всех праздничных гуляниях, которые проводились за городом, совместно участвовали жители обоих полов. Единственное исключение составлял день рождества богородицы, отмечавшийся 8 сентября. Этот праздник, который зафиксирован в среде горожан Западной Сибири лишь в Ишиме, был женским. «После обеда женщины отправляются в лес, — писал К. Кувичинский, — унося с собой вино и яичницу, и там первое выпивают, закусывая последним. Потом расходятся по домам».

В городах молодежь, как уже отмечалось, водила хороводы на весенне-летних гуляниях. Разумеется, в хороводах участвовала молодежь из демократической среды: небогатые купцы, мещане, канцеляристы, разночинцы, мастеровые, крестьяне. В этой среде в западносибирском городе до конца рассматриваемого периода удерживаются традиционные народные танцы. В чиновничьем быту быстрее произошло вытеснение русских танцев европейскими. Однако, в Барнауле и Тобольске русские танцы исполнялись наряду с европейскими в благородных собраниях и в конце 20-х — начале 30-х гг. XIX в., а в наиболее крупном уездном городе — Тюмени — они были в большом ходу и в середине XIX в. Акушерка М.Г. Григорьева в сентябре 1842 г. писала из Тюмени И.И. Пущину: «Вчера была на вечере, где довольно весело провела время. Танцевала до упаду, два раза отличилась в русской». Однако в 1850-х гг. бальные танцы в крупных городах Западной Сибири, как свидетельствовали современники, проникли в широкие слои населения.

Интересные явления происходили в первой трети XIX в. в бальной музыке. В Тобольске танцы в благородном собрании в то время происходили под аккомпанемент выступающих одновременно военного оркестра и церковной капеллы. Пение сопровождало большинство европейских и национальных танцев. Аналогичное исполнение бальной музыки было характерно и для Барнаула.

Особенностью балов, танцевальных вечеров, маскарадов был широкий возрастной диапазон участников, в числе которых встречались и дети. Это имело местно в 1820-х — 1830-х гг. в Омске, Тобольске, Томске, Барнауле. В Омске на новогоднем балу в 1843 г. в доме генерал-губернатора Западной Сибири князя П. Д. Горчакова участие детей имело целью украсить праздник — из них была составлена «тирольская кадриль». В других случаях для детей либо устраивали развлечения в отдельном зале, либо они веселились вместе со взрослыми.

Следует отметить, что вечера, устраиваемые специально для детей и подростков, в то время организовывали по образцу взрослых балов, включая и почти полное соблюдение временных рамок. В Тобольске в «памятный день» посещения гимназии будущим монархом Александром II гимназисты танцевали почти до полуночи. Этот факт, как и участие детей и подростков на балах «общества», представляется далеко не случайным явлением, вызванным не простотой нравов, а стремлением оказать на подрастающее поколение воспитательное воздействие. Танцы, как убедительно доказал Ю.М. Лотман, были «важным структурным элементом дворянского быта», добавим, и быта большинства чиновничества западносибирского города.

Одной из важных функций балов, как и других форм общественного досуга, было сплочение чиновничьего общества. Но балы, танцевальные вечера в городах Западной Сибири не в полной мере выполняли эту задачу. Чинопочитание, которое вообще было характерно для чиновничества старой России, проявлялось в западносибирском городе с особой силой, что усугублялось почти полным отсутствием в крае неслужилого дворянства и органов сословного дворянского самоуправления. М.М. Сперанский с удивлением отметил огромное влияние лиц, возглавлявших администрацию, на устройство досуга горожан.

Эта же ситуация была характерна для западносибирского города в конце рассматриваемого периода. Весьма показательным в этом отношении является сопоставление балов и других общественных развлечений середины 1850-х гг. в Омске и в Тобольске. Генерал-губернатор Г.Х. Гасфорд и тобольский губернатор В.А. Арцимович не любили балы. Но если Арцимович принимал меры для устройства общественных развлечений, то Гасфорд, напротив, вмешивался в увеселения и публично заявлял, что балы вредны, ибо отвлекают чиновников от службы. В результате в Тобольске, как отмечали современники, за время управления Арцимовича «общество» стало сплоченное, а в Омске люди различных политических убеждений — от жандармского майора Гедде до деятеля раннего сибирского областничества Г.Н. Потанина — говорили о разобщенности чиновничества.

В быту отдельных категорий горожан определенное место занимали некоторые календарные праздники, которые большинством городских жителей уже не отмечались или их празднование носило семейный характер. Это относится, например, к празднованию солдатами в Омске в конце 50-х гг. XIX в. дня Николы весеннего — 9 мая. Этот день занимал важное место в народном календаре русского населения разных регионов страны. Сохранился любопытный источник об этом торжестве в солдатской среде — рассказ «Ротный праздник» писателя-народника Н.И. Наумова, служившего одно время в Омске и хорошо знавшего быт нижних воинских чинов. В день Николы, 9 мая, солдаты устраивали пир в складчину. Начиналось празднование с молебна, который служил специально приглашенный священник с причтом прямо в казарме. После молебна в казарме накрывали праздничный стол. Затем приезжал ротный командир и поздравлял солдат с праздником. После этой официальной части торжества начиналось застолье. Роль ротного командира в нем ограничивалась тем, что он первым выпивал «чарку», после чего уезжал домой. С отъездом командира в казарме исчезала чинная строгость и воцарялась непринужденная атмосфера — начинались песни и пляски под бубен и гармонию. Появлялись на пиру и женщины.

По сравнению с городами Европейской России, в которых сохраняются в это время коллективные пиры — «братчины», описанная Н.И. Наумовым «никольщина» имела свои особенности. Если в российских городах, как отмечал М.Г. Рабинович, они, «по сути дела, слились с храмовыми и престольными праздниками», утратили замкнутость, то в Омске в среде солдатских масс они сохранили корпоративный характер и в середине XIX в. Присутствие женщин на этом общественном солдатском пиру не меняло корпоративной сущности праздника. Сохранение замкнутости солдатских братчин было связано не с укладом общественного быта западносибирского города, а детерминировалось значительной изолированностью нижних воинских чинов русской армии от других горожан.

Праздничный общественный досуг состоял по своей структуре из двух основных компонентов: торжественной части и культурно-развлекательной. Торжественная часть включала в себя посещение церкви, к которому в ряде праздников добавлялся и крестный ход, военный парад, если в городе размещались войска, и часто официальный обед или ужин. Торжественная часть праздника была призвана насаждать в умах и сердцах подданных идеи незыблемости и справедливости монархического строя и православия, поэтому, за исключением обедов и ужинов, даваемых должностными лицами, в ней надлежало участвовать всем горожанам. Культурно-развлекательная часть праздника обычно строилась по сословному (в середине XIX в. сословно-классовому) принципу. Даже во время общегородских зрелищ чиновничество, неслужащее дворянство и верхушка купечества обособлялись от городского простонародья. Именно городская верхушка в большей мере обслуживалась профессиональным искусством. Народные массы города были в основном ориентированы из-за сословных ограничений и невысокого общеобразовательного уровня, как и сельское население, на удовлетворение духовных и культурных потребностей преимущественно развитием непрофессионального творчества. Хотя в середине XIX в. демократические слои населения крупных городов Западной Сибири постепенно приобщались к формам проведения досуга, характерным для чиновничества: маскарадам, концертам, спектаклям. В основе этого процесса лежало распространение европеизированных форм проведения досуга «вглубь» и развитие буржуазного подхода к организации культурно-зрелищных мероприятий.

Источник: А.И. Куприянов. Русский город в первой половине XIX века: Общественный быт и культура горожан Западной Сибири. Москва «АИРО-ХХ» 1995.
скачать dle 12.1



  • Не нравится
  • 0
  • Нравится

Похожие публикации
У данной публикации еще нет комментариев. Хотите начать обсуждение?

Имя:*
E-Mail:
Введите код: *
Кликните на изображение чтобы обновить код, если он неразборчив


Архив сайта
Март 2024 (40)
Февраль 2024 (36)
Январь 2024 (38)
Декабрь 2023 (29)
Ноябрь 2023 (20)
Октябрь 2023 (33)
Календарь
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Реклама
Карта Яндекс
Счетчики
Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru
При использовании материалов ссылка на источник обязательна. Спасибо за понимание.