Западно-Сибирское восстание 1921 года: взятие Исилькуля
Опубликовал: zampolit, 7-01-2017, 17:27, Путешествие в историю, 4 647, 0
Образцовый учебный отряд занял ее быстро, без выстрелов (не позднее 14.00 18 февраля). Большинство селоозерцев отступили. В плен сдались 19 повстанцев и одна из батарей (140 красноармейцев с четырьмя орудиями).
Захваченная 1 –я батарея с людьми и материальной частью 19 февраля была переведена в Исилькуль. Туда же отправили и пленных повстанцев. Другую батарею (четыре орудия) курсанты отбить не смогли, казаки увезли ее с собой. «Захваченные четыре орудия , — сообщал Рослов, — тащить за собой на колесах не представляется возможным». Свои две пушки Рослов перебрасывал по железной дороге, а от нее уже подтягивал к станицам казачьей Горькой линии. Лошади и люди не успевали выбиться из сил. Впрочем, он мог себе позволить вообще остаться без артиллерии, ее с лихвой компенсировали пулеметы с прекрасно обученными расчетами и большим количеством патронов.
После занятия Селоозерской Рослов, не мешкая, с основной частью Образцового отряда пошел на запад, на станицу Лосевскую, а одну свою роту, 3-ю, отправил на восток — на овладение станицей Николаевской. Повстанцы дали у Лосевской бой. Комполка Игнатьев горячо призывал казаков драться и лично, с авторужьем Шоша, защищал свою родную станицу. По словам Рослова, «противник оказал упорное сопротивление». Однако Образцовый отряд наступал так энергично, так умело, что казаки уже в начале боя, поняв, что им не удержаться, сняли свою батарею с позиции и увезли в тыл.
Красные около 16 часов 18 февраля выбили повстанцев из Лосевской, взяв там 28 пленных. Отступив от Лосевской и придя в Первотаровскую, повстанцы замитинговали. Спорили: защищать или не защищать станицу. Игнатьев требовал сопротивляться, и часть казаков поддержала его. Но другие указывали, что станица Лебяжинская, как бывшая крепость, более удобна для обороны. Это было, конечно, оправдание малодушия. Отряд раскололся.
Солдаты-артиллеристы и часть казаков пошли дальше: на станицу Лебяжинскую. Игнатьев же с первотаровцами и добровольцами из других станиц дал за Первотаровскую бой. Он снова, с авторужьем в руках, показывал товарищам личный пример. Опять казаки, сделав, несколько выстрелов, заблаговременно сняли батарею. Вечером 18 февраля повстанцы, несмотря на «упорное сопротивление», были выбиты из станицы и отошли на станицу Лебяжинскую. Образцовый отряд остановился в Первотаровской на ночевку.
Тем временем станица Николаевская была занята наступлением с двух сторон: от Исилькуля 3-й ротой Образцового отряда и от Москаленок — отрядом Полюдова (18.02.1921). Повстанческий штаб приказал отступать, но николаевские «старички сложили оружие и разошлись по домам». Поскольку местные казаки сопротивляться не стали, никакого боя за станицу не было, не считая короткой перестрелки между рословцами и полюдовцами, вначале принявшими друг друга за противника. Красные взяли в Николаевской весь цейхгауз и управление 4-го артдивизиона.
Трофеи направили в Исилькуль. Коммунисты арестовали в станице 48 участников восстания и под конвоем увели на разъезд Горький, куда уже прибыла Чрезвычайная тройка Представительства ВЧК по Сибири. Казаков заперли в вагоны. Начались допросы. Инструктор-информатор ОмгубЧК Монахов докладывал: «...настроение Селоозерного, Николаевского, откуда велось наступление (на Исилькуль), контрреволюционное...» Командир 3-й роты получил приказ выступить из Николаевской по маршруту Исилькуль — станица Лебяжинская — станица Конюховская (ныне село Конюхово, Казахстан) для соединения с основными силами Рослова.
Таким образом, в течение 18 февраля стремительными действиями Образцового отряда угроза Исилькулю была ликвидирована, станицы Омского уезда очищены от восставших. Правда, это не сразу привело к стабилизации обстановки на Южной линии Транссиба. Например, во второй половине дня 18 февраля власти станции Булаево запросили по телеграфу помощи, так как повстанцы заняли близлежащую станицу Чистянскую (Чистую). Начальник Исилькульского гарнизона Маслов немедленно отправил в Булаево подкрепление в 25 штыков.
19 февраля в 6 часов утра Рослов выступил из Первотаровской на овладение Лебяжинской. Повстанцы хотели дать здесь основательный бой, защищать станицу до последней возможности. Однако на подходе к ней с довольно большого расстояния красные открыли такой плотный ружейно-пулеметный огонь, что все мечты и надежды казаков рассеялись как дым. Враг подавлял техническим превосходством. Повстанцы же вынуждены были экономить патроны. А их дробовики в том бою не пригодились совершенно, поскольку на таком расстоянии не могли причинить противнику никакого вреда. Свинец падал к ногам курсантов, и они над этим только посмеивались. Не выдержав огня, защитники станицы бросились бежать по направлению на станицу Конюховскую. Но не все.
Группа казаков откололась от основных сил, кружным путем пришла в Первотаровскую и оказалась в тылу Рослова. Гарнизон станицы попрятался. Да повстанцам было не до этих нескольких красноармейцев. Собравшись на церковной площади, подавленные казаки решали, что же делать дальше. После спора раскололись. Часть во главе с командиром лебяжинской сотни И.С. Плетневым пошла на север, в Тюкалинский уезд, на соединение с восставшим крестьянством. Остальные, положившись на судьбу, с тайной надеждой, что их пощадят, разошлись по домам.
В Лебяжинской красные опять не смогли отбить пушки. Повстанческая батарея заранее ушла на Конюховскую. Причем орудия теперь увозили в разобранном виде, в санях. Значит, казаки все-таки всерьез не надеялись долго удерживать Лебяжинскую и благоразумно решили эвакуировать свою артиллерию поглубже в повстанческий район. Там, в иных условиях и при лучшем соотношении сил, была перспектива применить орудия эффективно и без постоянного страха потерять их под энергичными ударами высокоманевренного, натренированного и прекрасно вооруженного противника.
Образцовый отряд преследовал бегущих на Конюховскую повстанцев. У этой станицы был скоротечный незначительный бой, пожалуй, и не бой даже, а стычка. Основные силы повстанцев отошли от Конюховской на деревню Барскую, на запад. Здесь Красные смогли отбить одну пушку, но в непригодном состоянии: бросая ее, повстанцы сняли и увезли с собой орудийный замок. Выведенное из строя орудие Рослов отправил в Исилькуль.
Какая-то часть повстанцев бежала от Конюховской не на запад, а на северо-восток — в сторону деревни Камышлово (ныне село Камышлово, Казахстан). По-видимому, к Камышловой отступал от Первотаровской и сборный отряд Плетнева, состоявший из лебяжинских, первотаровских казаков, а также нескольких лосевцев и конюховцев. Деревню Лебяжью заняла наступавшая от станции Называевская Северной линии Транссиба рота 256-го стрелкового полка под командой Дугова. Рослов установил с нею связь и приказал Дугову двигаться через Камышлово на Конюховскую. Очевидно, он рассчитывал, что рота Дугова разгромит повстанцев, оказавшихся в районе Камышловой.
Однако основные силы повстанцев отступали по Горькой линии на запад, уводя с собой весь гужевой транспорт. Преследователям не на чем было перебрасывать свою пехоту, и Рослов боялся, что казаки и крестьяне смогут прорваться через тракт Петропавловск—Ишим. По его настоятельной просьбе Омск дал войскам Петропавловской группы Корицкого приказ перекрыть это направление.
Описанные выше боевые действия в районе Исилькуля происходили далеко от опорной базы Народной армии Н.В. Горбачева и, видимо, от нее не зависели. Представляется, так называемая Восточная группа —достаточно условное понятие. В восточной части Петропавловского — западной части Омского уездов по-настоящему объединяющий центр не возник. Здесь было несколько слабо связанных друг с другом повстанческих групп с участием сибирских казаков. И самая заметная, несомненно, та, что брала Исилькуль.
Крестьянско-казачьи отряды Горбачева были разбиты все тем же Рословым. 20 февраля его курсанты, преследуя казаков, бежавших из станицы Конюховской, заняли деревню Барскую, северо-западнее станции Булаево. Повстанцы севернее разъезда Ганькино и станицы Ганькинской отступали на Бугровскую волость, в сторону района зарождения Восточной группы. В 20-х числах февраля под селом Бугровое (ныне Северо-Казахстанская область) Образцовый отряд наголову разгромил Восточную группу. Не имея возможности пробиться на запад через заслоны, выставленные Петропавловском, уцелевшие повстанцы бросились на север. Среди них, вероятно, немало было и казаков.
После взятия Бугрового Образцовый отряд Рослова получил боевую задачу преследовать беглецов и «на их плечах» наступать на Ишимскую Народную армию, пожалуй самую сильную группировку западносибирских повстанцев 1921 года. Выполняя приказ, красные курсанты вышли на тракт Петропавловск—Ишим и, двигаясь по нему на север, с боями овладели селами Ильинским и Казанским (современная Тюменская область). Потом отряд Рослова участвовал в большом наступлении на Локтинско-Ларихинский район и в окончательной ликвидации ишимского очага восстания. За период боев с казаками и крестьянами Образцовый учебный отряд Высшей военной школы Сибири захватил у противника 7 орудий, 12 пулеметов, до 2500 ружей и винтовок.
За этот поход против восставших Первые Сибирские пехотные им. III Интернационала курсы командного состава РККА были награждены Красным знаменем Московского Совета рабочих и крестьянских депутатов. Кстати, во взятии станицы Конюховской, наряду с курсантами, участвовал отряд особого назначения из коммунистов Исилькуля (командир — М.К. Минин), который затем вместе с Рословым ушел в Ишимский уезд. Однако, в отличие от курсантов, исилькульским чоновцам не повезло. В районе села Ильинского, в 150 км от Конюховской, все они были уничтожены повстанцами.
Сибирские казаки, бежавшие сначала на запад, на деревню Барскую и село Бугровое, а затем на север, разделили судьбу Ишимской Народной армии, окончательно разгромленной в начале апреля 1921 года. Часть из них погибла в так называемом «Южно-Ишимском кольце» (на территории современных Армизонского и Бердюжского районов Тюменской области), в котором коммунистам удалось окружить 20-тысячную группировку повстанцев.
Сборный казачий отряд И.С. Плетнева, проскользнувший после боя за Лебяжинскую в тыл Рослова, из станицы Первотаровской ушел на деревню Камышлово, а оттуда — далее на север. Двигаясь в санях по Тюкалинскому уезду, он прошел села Кабаново (деревня Кабаново Называевский район), Калмацкое (Называевский район), деревню Покровку (село Покровка) и в районе станции Называевка ночью пересек Северную линию Транссибирской магистрали. За Называевкой плетневские казаки влились в партизанский отряд Ф.Е. Кадышева, того самого, который в начале восстания приходил со своими крестьянами поднимать Горькую линию. Однако вскоре под деревней Самаровкой (Крутинский район), что между Называевкой и Крутинкой, отряд попал в засаду, устроенную чоновцами, и под перекрестным пулеметным и ружейным огнем почти весь погиб.
Немногие сдавшиеся тут же были расстреляны, спаслись единицы —те, кто смог убежать и спрятаться в лесу. Одни из уцелевших под Самаровкой, уйдя далее на север, пытались партизанить и, несомненно, погибли. Другие прятались поодиночке. Те, кого чекисты обнаружили весной—летом 1921 г., были расстреляны. Спаслись только те, кто удачно скрывался в течение многих-многих месяцев. Например, казак станицы Лосевской П.П. Тепляков, бывший в отряде Кадышева—Плетнева, проскитался по лесным заимкам более года и вернулся в родную станицу. Страсти уже настолько улеглись, что бывшего повстанца даже не арестовали. Волостное руководство сменилось. Наиболее ярые коммунисты из пришлых куда-то ушли, а местные, к которым повстанцы в свое время отнеслись, можно сказать, гуманно, видно, устыдились той кровавой расправы, которую каратели и чекисты учил или казакам в ходе подавления восстания.
Тепляков вообще являл собой редчайшее исключение из правил. Он не только благополучно дожил до 1941 г., но и прошел солдатом почти всю Великую Отечественную войну: от Москвы до Берлина. Умер в 1986 г. глубоким стариком.
Пленные повстанцы, взятые во время боевых действий на Горькой линии, если не расстреливались на месте, в горячке схватки, то конвоировались к Транссибу — на ближайшую станцию или разъезд. Там военные передавали их в распоряжение Чрезвычайной тройки Представительства ВЧК по Сибири. Ее состав: председатель — К.И. Мосолов, члены — М. Бородихин и Александровский. Тройка, прибыв вслед за отрядом Рослова на станцию Москаленки, с 17 февраля приступила к работе. 18-го она переехала на разъезд Горький, 19-го — на станцию Исилькуль. Затем она разъезжала по Южной линии Транссиба, наскоро верша следствие, суд и расправу. Когда «фронт» перекатывался через станицу, а части РККА уходили далее, скрывавшиеся по разным укромным местам казаки группами и поодиночке начинали возвращаться домой. Они надеялись затеряться среди мирного населения, а если и получить наказание, то не самое суровое. Однако не тут-то было. Вместе с войсками или вслед за ними приходили чекисты, милиционеры, возвращались в станицы члены комячеек. Начиналась традиционная для красного террора «зачистка». Так, в станице Николаевской в течение недели после того, как 3-я рота Образцового отряда Рослова увела из станицы взятых ею пленных, коммунисты арестовали еще 15 казаков и крестьян, замешанных в восстании. Арестованных в ходе «зачисток», так же как военнопленных, сдавали в руки Чрезвычайной тройки Представительства ВЧК по Сибири и заключали в следующие вместе с ней арестантские вагоны. Тройка почти всегда осуждала на расстрел с конфискацией имущества. Приговор обжалованию не подлежал и, как правило, приводился в исполнение немедленно.
23 февраля на разъезде Горьком Чрезвычайная тройка Мосолова приговорила к расстрелу 30 казаков станицы Николаевской. Еще 15 николаевцев — казаков и крестьян — были казнены согласно приговору той же тройки от 5.03.1921 г., вынесенному на станции Петухово. Известны постановления тройки, по которым было расстреляно 18 казаков станицы Селоозерской, 23 казака станицы Лосевской и т. д. Это не так уж мало. Во-первых, следует учесть, что многие казаки района станции Исилькуль отступили на север, к крестьянам, где и погибли в последующих боях. Во-вторых, станицы Горькой линии, по сравнению с кокчетавскими и приишимскими, были небольшими: от 155 душ мужского пола казачьего сословия, независимо от возраста, в станице Рявкинской до 800 тех же душ в станице Конюховской. В станице Лебяжинской было 448 мужских душ, в Первотаровской — 426, Лосевской — 236, Селоозерской — 268, Николаевской — 598 (данные на 1.01.1916).
В числе лосевских повстанцев был пленен и расстрелян Стефан Иванович Игнатьев, 38-летний выборный командир казачье-крестьянского полка, бравшего Исилькуль. Один из лосевских казаков, Е.Я. Тепляков, смог убежать из арестантского вагона и, завладев верховой лошадью, поскакал к родной станице. За ним устремились в погоню два кавалериста.
М. Шангин, узнавший об этом случае из уст свидетелей-старожилов, пишет, что вся Лосевская высыпала на крыши и, сочувствуя беглецу, гадала, уйдет он или нет. Увы, на виду у всех жителей красноармейцы зарубили Теплякова.
После расстрелов ячейки РКП (б) осуществляли конфискацию имущества казненных повстанцев: лошадей, молочного скота, сельскохозяйственных машин, транспортных средств, упряжи, одежды, обуви, часов и пр. Станичная и пришлая голытьба рылась в казачьих сундуках и забирала все, что приглянется, затем делила награбленное, ничуть не стесняясь — на глазах жителей.
Использованы материалы из книги: Шулдяков В.А. Гибель Сибирского казачьего войска. 1920-1922. Книга II. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2004. - 607 с.
