На территории современной Ростовской области компактное армянское население появилось в 1779 году, когда указом Екатерины II было организовано переселение из Крымского ханства греков (18407 человек) и армян (12598 человек). Цель такой акции — не только ослабление ханства (в 1783 г. его земли были включены в состав Российской империи), но и заселение южно-российских степей людьми, имеющими большой опыт в земледелии, торговле и ремеслах.

После полуторагодичного мучительного перехода, унесшего немало человеческих жизней, к концу 1779 г. армянские переселенцы дошли до низовий Дона (числом уже только 9050 человек), где им отводилось 86 тыс. десятин земли рядом с крепостью св. Димитрия Ростовского и разрешено было основать один город и пять селений. Переселенцам предоставлялись определенные льготы и привилегии, в частности освобождение от государственных податей и служб на 10 лет, от воинской повинности на 100 лет; разрешались строительство церквей, где церковные обряды будут проводиться в соответствии с их собственными законами и традициями, свободная торговля внутри и вне государства; армяне получали право строить своими силами фабрики, заводы, купеческие мореходные суда.

Из вышедших из Крыма 12,6 тыс. переселенцев подавляющее большинство — 11,4 тыс. были прежде жителями крымских городов Кафы (Феодосии), Гезлева (Евпатории), Бахчисарая, Карасубазара (Белогорска), Акмечети (Симферополя) и др. Основанный ими на Дону город получил название Нор Нахичеван, т. е. Новый Нахичеван, а позднее — Нахичевань -на -Дону . 1,2 тыс. сельскими переселенцами в окрестностях города были основаны пять селений — Чалтырь, Крым, Большие Салы, Султан Салы и Несветай.

Колония получила возможность решать свои внутренние, проблемы полностью самостоятельно. Всем управлял магистрат во главе с городским головой. В селах власть принадлежала духовенству и выборным старостам, которые подчинялись магистрату. Колония получила собственный герб, а также печать, суд. Языком делопроизводства на ее территории был армянский.

В городе быстро развивались промышленность и торговля, росло число школ, было открыто уездное училище. При выстроенном монастыре Сурб Хач в 1790 г. была открыта первая на юге России типография, а также основана школа-пансионат для детей неимущих армян. Позднее в городе появились женская и мужская гимназии, еще несколько школ, училище благородных девиц, приют для кавказских армян, театр, церкви, духовное училище, преобразованное потом в семинарию, общество попечительства над бедными армянами, основан музей, разбиты городские парки, проведен водопровод. Таким образом, уже вскоре после своего основания Нахичевань -на –Дону стала одним из важных культурных и экономических очагов на юге России.

Позднее с экономическим усилением Ростова наиболее влиятельные армянские промышленники и купцы начали туда переселяться. Постепенно Ростов и Нахичевань, образовав крупный промышленный и культурный центр, слились, а в декабре 1928 г. постановлением Административной комиссии при президиуме ВЦИК СССР Нахичевань-на-Дону была присоединена к Ростову -на -Дону, а затем переименована в его Пролетарский район.

С тех пор историческое название города исчезло. Во время начавшихся в 1930-х годах массовых репрессий, в результате которых так пострадала местная интеллигенция, стали уничтожаться и историко-архитектурные памятники, в частности культовые сооружения. Так, наряду с православными церквями, мечетью, синагогой в городе были разрушены шесть из семи армянских храмов. Постепенно стало сокращаться число армянских учебных заведений (их еще до войны было 15, в том числе Армянский педагогический техникум), перестал функционировать армянский театр, и город начал утрачивать свою роль, которую он прежде играл как важный очаг армянской культуры в этом регионе.

Со времени основания армянскими переселенцами пяти селений в 1779 г. и на протяжении всего XIX в. численность их многократно (более чем в 8 раз) возросла. В 1920-х годах выходцами из сел Крым и Чалтырь были образованы три новые, созданные как трудовые коммуны селения — Ленинакан, Красный Крым и Ленинаван. В начале 1926 г. в соответствии с желанием населения все армянские села были выделены из состава Аксайского района Ростовской области в отдельный Армянский национальный район, получивший в 1928 г. название Мясниковский (по имени видного государственного деятеля, уроженца этих мест Александра Мясникяна) с центром в с. Крым, а позднее — в с. Чалтырь.

В то время все селения района имели школу с армянским языком обучения, в старых селениях сохранялись церкви, при которых до революции работали приходские школы. С конца 1920-х годов в районе на армянском языке начала издаваться, первое время не всегда регулярно, районная газета «Коммунар». Регулярный выпуск ее был налажен с 1931 г., когда она стала печататься дважды в неделю, но уже не целиком на армянском языке, а частично (до 30%) также и на русском. С начала 1950-х годов в школах были введены параллельные классы — в одних с преподаванием на армянском языке, в других — на русском. Родители отдавали своих детей в эти классы по своему желанию.

Однако получившие армянское образование дети из-за слабого знания русского языка почти не имели шансов поступить в высшие учебные заведения Ростова, поэтому местные армяне стали высказывать пожелания о расширении преподавания русского языка и, соответственно, о сокращении часов преподавания армянского. Постепенно, начиная с 1956— 1957 гг., все школы перешли на обучение только на русском языке, а армянский был совсем исключен из школьной программы даже как предмет обучения. Это в свою очередь вновь вызвало недовольство со стороны армян, потребовавших введения в школьный курс изучения родного языка. В связи с этим с 1965 г. в школах района было введено изучение армянского языка как предмета, начиная со 2-го и по 9-й класс 3 раза в неделю, а в 10— 11-й классах — дважды в неделю. Следует сказать, что местное население этим вполне удовлетворено и не требует возврата школ к армянскому языку обучения. Даже напротив, есть некоторые родители, особенно слабых учеников или детей из смешанных семей, которые считают, что армянский язык их детям не будет нужен «дальше порога их дома» и что это создает только дополнительную нагрузку на них, поскольку преподавание ведется на литературном армянском языке, а в быту говорят на весьма сильно отличающемся от него местном, диалекте.

Чувство удовлетворения среди армян вызвало решение о введении с 1989 г. в школьную программу 8—9-х классов истории армянского народа (хотя это только факультатив раз в неделю). К чести местных властей следует также отнести открытие в последнее время в Ростове воскресных армянских школ.

К сожалению, не всегда преподавание родного языка и истории армянского народа ведется достаточно квалифицированно. Не хватает подготовленных кадров учителей, учебников. Долгие годы выпускники школ района практически были лишены возможности поступать в вузы Армении, и только в последние 3 года Ереванский педагогический институт им. X. Абовяна начал предоставлять району два внеконкурсных места.

Длительное исчезновение из школьной программы армянского языка было связано также с административно-территориальными изменениями в области, когда в 1962 г. в результате проведенного объединения ряда сельских районов Мясниковский район был включен в состав Неклиновского района с преимущественно русским населением и таким образом утратил свой прежний статус национального района. Прекратила свое существование и местная газета. Хотя позднее, в 1965 г., по ходатайству армян эти районы были вновь разделены и Мясниковский район стал самостоятельной территориальной единицей, статус его как национального района с компактным проживанием армянского населения был утрачен, поскольку в него были включены также 3 сельсовета в основном с русским населением. В результате доля армян в районе снизилась до 59%.

В 1965 г. была восстановлена районная газета под названием «Заря коммунизма». Правда, теперь она печатается на русском языке, и только один раз в неделю (а всего она выходит трижды в неделю) одну страницу публикуют на армянском языке. Газета имеет много подписчиков, в настоящее время она стала распространяться также и в Ростове, где живет немало уроженцев района. В последнее время обсуждается также вопрос о возможностях радиопередач на армянском языке по местному радио. Пока получено согласие на 20-минутную передачу один раз в месяц.

С конца 1960-х годов и особенно в 1970-х годы в районе стало увеличиваться инонациональное, в основном русское, население из других областей России.

Большой приток приезжих был связан со строительством в 1977 г. на территории районного центра Чалтырь птицефабрики и жилого массива «Дон-25» из четырех девятиэтажных домов для 2 тыс. ее работников и членов их семей.

Инонациональное население в районе увеличивается также за счет довольно большого числа смешанных браков. Так, доля национально-смешанных супружеских пар, браки которых были заключены в разные годы, но преимущественно в последние два десятилетия, составили среди 5593 обследованных нами сельских семей 11,6% (от 10% в с. Крым до 22% в с. Султан Салы). В некоторых семьях встречаются и по две такие пары. Подавляющее большинство национально-смешанных браков армяно-русские — 61,9% (от 49,5% в с. Большие Салы до 92,3% в с. Несветай) и русско-армянские— 13,9% (от 7,7% в с. Несветай до 24,8% в с. Большие Салы). Национальность детей в смешанных семьях записана, как правило, по отцу. Высокая доля национально - смешанных браков в районе в первую очередь объясняется исключительно доброжелательными и лояльными взаимоотношениями армян и русских в рассматриваемом регионе, в чем немалую положительную роль играет историческая память народов в том, что они более двух веков в согласии живут на этой земле рядом друг с другом, а также национальным составом Мясниковского района, в котором из общего числа населения 32,4 тыс. человек (1989 г.) подавляющее большинство составляют армяне (17,8 тыс., или 54 ,9%) и русские (12,6 тыс., или 38 ,9%).

Среди других национальностей больше всего представлены украинцы (3,1%) , белорусы (0,7%), молдаване (0,15%). Многонациональным также стал прежде почти однородный (до 1960-х годов) состав армянских сел, особенно районного центра Чалтырь.

Оттока армянской молодежи из сел в наше время практически не наблюдается, поскольку помимо колхозов на территории района есть немало различных промышленных предприятий и учреждений, где работают местные жители. Сказывается также близость Ростова (самое дальнее село находится в 18 км от города), регулярное автобусное сообщение.
Будучи выходцами из одних и тех же мест (Ани, позднее Крум), донские армяне составили более или менее однородную в этнографическом отношении локальную группу, - сохранившую вплоть до нашего времени многие исторические традиции; некоторые из них характерны для всего армянского этноса, другие — специфичны для культурных традиций только данной группы и проявляются в частности, в диалекте их языка, местном фольклоре, ряде обычаев и обрядов. Сохранению этой культурной специфики в немалой степени способствовало проживание этой группы в условиях длительного отрыва от основного этноса среди инонационального окружения и возможность, таким образом, этнической идентификации. В то же время новая среда, традиции живущего рядом русского народа не могли не оказывать своего влияния на этнокультурное развитие данной этнографической группы. Это проявлялось в широком распространении, среди местных армян русского языка, в материальной культуре, в частности в жилище, одежде и даже в пище, в более быстрой утрате патриархальных черт в семейно-бытовой сфере.

Знание русского языка для донских армян с самого начала переселения их из Крыма стало насущной необходимостью для общения с окружающим населением. Поэтому армяно-русское двуязычие при устойчивом сохранении в качестве родного армянского языка (в форме диалекта западно-армянского языка) уже давно получило широкое распространение у донских армян, причем не только среди городских, но и среди сельских жителей. В последствии в связи с закрытием в городе армянских учебных заведений началась постепенная утрата горожанами родного языка и более активный переход на русский язык.

Данные переписи 1989 г. показывают, что лишь немногим более половины (53,3%) из живущих сейчас в Ростове 31,2 тыс. армян считают язык своей национальности родным, причем за период 1979— 1989 гг. доля таких лиц несколько сократилась (на 2 ,2%) и соответственно увеличилась доля армян с родным языком русским. Примечательно, что среди 9,5 тыс. армян, живущих в Пролетарском районе города, т. е. по существу в старом городе Нахичеване, за этот же период произошел обратный процесс, причем доля лиц с родным армянским языком возросла здесь на 7,0% и достигла 60,4% . Что касается 17,8 тыс. сельских армян, то у них по-прежнему сохраняется высокая степень устойчивости родного армянского языка (97,4%). Одновременно следует отметить широкое распространение среди всех групп местных армян русского язы к а — либо в качестве родного, в основном у горожан (в Ростове — 46 ,5%, в том числе в Пролетарском районе — 39,2%, в селах Мясниковского района — 2,6%), либо второго языка, которым владеют свободно (соответственно 48,9; 54,4; 84,3%). Если же учесть и тех, кто не совсем свободно владеет русским языком, а лишь в определенной степени, то доля таких лиц будет еще значительнее.

Переселение крымских армян на территорию России отразилось и на характере их построек, в том числе жилых. Городская застройка могла осуществляться только по составленным русскими архитекторами проектным образцам, принятым в Новороссии, в частности в стиле южного варианта русского классицизма, сменившимся с середины XIX в. так называемым «кирпичным стилем» и псевдобарокко, а в начале XX в.— модерном и псевдоклассицизмом. О характере сельских жилищ имеются сведения у О. X. Халпахчьяна, который, со ссылкой на проезжавшего в 1793 г. Чалтырь академика С. Палласа, сообщает, что большая часть имевшихся в селе 30 домов была построена из чисто тесаных камней и глины и по композиции приближалась к жилищам (тун), которые строились армянами в Крыму. В основном они состояли из трех помещений: прихожей с печью и двух жилых комнат с низкими лежанками.

В начале XX в. строительным материалом для дома, состоявшего тогда в основном из одной жилой комнаты и прихожей, служили камыш, солома и глина. Стены возводились из соломы и глины, крыша — из камыша, а позднее из черепицы. Были и каменные дома. С середины 1950-х годов, когда повсеместно начали возводить новые дома, заработали новые кирпичные заводы, и эти дома стали строить из кирпича.

Начал изменяться и самый тип дома в сторону увеличения размеров, числа комнат, этажности. Сейчас в селах распространение получил просторный полутораэтажный дом из красного кирпича под четырехскатной крышей из шифера, с большими окнами со ставнями, выкрашенными в зеленый цвет. Наверху в нем находятся гостиная (зал) и две-три небольшие спальни, а внизу подсобные помещения и погреб для хранения на зиму съестных припасов. Нередко эти подвалы и летние кухни строят отдельно от дома, во дворе, причем тоже из кирпича. Во многих домах имеются оформленные разноцветной кафельной плиткой кухни-столовые, ванные комнаты, туалеты, всюду есть газ, водопровод, нередко телефон.

Интерьер дома, как правило, современный, с городской мебелью. В отличие от убранства сельских домов армян, живущих в разных регионах Закавказья, в домах местных армян нет какой-либо этнической специфики, в частности нет ни большого числа сделанных из шерсти одеял и тюфяков, ни самодельных ковров, ни традиционной утвари, ни украшений из национальной чеканки. Практически не встречаются за редким исключением традиционные печи (пур).

Дома расположены по улицам и линиям (также, как и в Нахичевани). Рядом с домом строят гараж, также из кирпича. Перед домами устраивают не характерные для армян палисадники с цветами, главным образом с вьющимися красными розами.

Таким образом, по своему внешнему и внутреннему виду дома донских армян имеют больше сходства с домами окружающих народов, чем с традиционным армянским жилищем. Порой дом называется здесь не армянским термином тун, а хатой. В то же время этническая специфика ощущается в архитектуре некоторых общественных зданий, в частности домов культуры, в ряде названий (например, кинотеатр «Раздан», кафе «Ануш», детский сад «Аревик»).

Традиционный костюм армянских переселенцев уже к началу XX в., по свидетельству Е. Шахазиза, «в городе совсем вывелся, уступив место европейской моде; в деревнях хотя до сих пор еще сохранился, однако начал быстро исчезать, уступив место форме одежды и обуви соседних русских крестьян».

Если еще до Великой Отечественной войны в селах можно было видеть на замужних женщинах традиционный головной убор поши (небольшая круглая шапочка из материи, украшенная вышивкой, бисером), то позднее он тоже практически исчез и был заменен обычным платком, причем — повязывать его стали не вокруг головы, как это делают армянки, а под подбородком, как принято у русских. В целом современная одежда Донских армян ничем не отличается от одежды русского населения. Девушки и молодые женщины в отличие от сельских жительниц Армении носят более открытые платья, сарафаны, модные брюки. Свадебной одеждой здесь стала общераспространенная в городах одежда: у невесты весь ансамбль белого цвета — платье современного покроя, фата, украшенная цветами, перчатки, туфли, у жениха — черного или серого цвета костюм и белая сорочка, в петлице большой красный бант. Специальной траурной одежды у сельских жителей, как правило, нет.

Этническая специфика сохраняется больше всего в пище, хотя и здесь ощущается влияние русской и украинской кухни. Значительное место в пищевом рационе местных армян отводится разнообразным мясным, молочным, крупяным и овощным блюдам. Мясо едя т как в отварном, так и в жареном виде, причем шашлык здесь не очень распространен. По праздникам готовят толму, называемую здесь голубцами, люля -кебаб. До наших дней сохранилось приготовление из измельченной баранины, приправленной различными специями, высушенной на воздухе традиционной колбасы (ершик) — суджук. В то ж е время практически не сохранились такие традиционные кушанья местных армян, описанные Е. Шахазизом, как порлиц (начиненный рисом и испеченный в пуре ягненок), апухт (приправленные специями и высушенное на солнце овечьи филе, лопатки и я зык).

Из молока готовят молочный суп (катнапур), а также употребляемые как в повседневном быту, так и по праздникам, заимствованные от русских творог и сметану. Приготовление столь характерных для армян мацуна (кислого молока) и домашнего сыра здесь утрачено. Распространен плов, называемый нередко кашей. Плов с изюмом служит ритуальной пищей на свадьбах и поминках. Из овощей делают различные салаты. Солят главным образом огурцы. Употребление зелени ограничено укропом и петрушкой, другие виды зелени, столь распространенные среди армян, например, кинза, тархун, реган, здесь практически не знают. Среди местных армян по-прежнему широко распространены различные печеные изделия домашнего приготовления, например, слоеные пирожки с мясом (пури самса), с лебедой, традиционные сладкие печенья — гата, хурабиа, а в последнее время и торты, бисквиты, трубочки с кремом. В повседневном быту употребляют такие общераспространенные блюда, как борщ, котлеты, соус, сосиски, макароны, компоты.

От окружающего русского населения армяне переняли куриный суп с домашней лапшой, который по дается на свадьбах и поминках в день похорон; от украинцев — вареники с творогом, приготовляемые в дни религиозных праздников. Хлеб всюду покупной. Существует определенный набор блюд для свадебного и поминального столов. Отличие заключается лишь в том, что во время свадьбы не подают печеные изделия и сладости (в других регионах проживания армян свадебный стол никогда не бывает без сладкого). Обычно это всевозможные салаты, суджук, маслины, творог со сметаной, селедка, покупные сыр и колбаса, отварное мясо, голубцы, плов с изюмом, иногда жареная печень, сосиски, практически не употребляемые в Армении маринованные грибы.
Длительное проживание среди русского населения не могло не отразится также и на семейно-бытовой сфере местных армян.

Современные семьи их по численности значительно меньше (из 1695 обследованных сельских семей 33,4% семей в 2—3 человека, 47,8% — в 4—5;человек, 18,8% — в 6 человек и более), чем у армян в Армении (соответственно 20,2; 36,5; 31,9%), главным образом из-за меньшего числа детей в возрасте до 16 лет включительно, на что безусловно влияет стереотип малодетной семьи окружающего населения. Так, более половины семей (55 ,5%) имели по одному и по двое детей; семей с тремя и более детьми всего 4,2%; 40,1 % семей не имели в момент обследования детей до 16 лет. В Армении эти данные соответственно составляют: 41,3; 32,2; 26,5%.

Среди местных армян несколько больше трехпоколенных семей (35,9%), чем в Армении (28,7%), причем в них с супругами живут не только один или оба родителя мужа (соответственно 14,4 и 17,2%), но и встречаются семьи, в которых имеются один или оба родителя жены (1,9 и 1,1% ), что практически не фиксируется в Армении. Последнее относится к семьям с зятьям и примаками, к которым местное население относится терпимо, не считая это чем-то оскорбительным для мужчины. На деле случаев примачества еще больше, поскольку есть семьи, в которых родители жены уже умерли.

В отличие от Армении у донских армян не всегда простая семья, состоящая из супругов с детьми (или без детей) возглавляется мужем; нередки случаи главенства жены (6,5%), в основном тогда, когда муж приезжий. В то же время сходство с армянами республики состоит в небольшом, притом равном (9,6%) распространении одиночек, что свидетельствует о сохраняющейся традиции не оставлять пожилых родителей одинокими, а также в небольшой и тоже почти равной доле (около 6%) неполных простых семей, состоящих обычно из матери с ребенком, что во многом обусловлено сравнительно низким уровнем разводимости среди армян.

Взаимоотношения членов семьи друг с другом среди донских армян свободные, практически не обремененные старыми патриархальными нормами семейно-родственного этикета. Архаический обычай избегания исчез у них еще в 1930-х годах. Несколько слабее родственные узы. Практически не соблюдается сейчас обычай родственной и соседской взаимопомощи, например, при постройке дома. Во многом утрачено традиционное гостеприимство, что еще в начале века подметил Е. Шахазиз.

Немало традиционного отмечается в семейной обрядности донских армян. Так, современная свадьба у них, как и у армян других регионов, включает в себя три основных этапа: сговор (здесь он называется haц похел, что значит «обмен хлебом»), обручение (ншандук, бeh — поставить метку, залог) и свадебное торжество (hарсаник). Сохраняются такие традиционные моменты, как одновременное начало свадьбы в домах жениха и невесты; ее кульминационный момент — перевоз невесты в дом жениха; значительная роль посаженных отца и матери; обряд одевания невесты и прощания ее с родительским домом. Примечательно, что среди сохранившихся предсвадебных обрядов некоторые из них уже утрачены в других регионах, например смотрины невесты (джугаб), обряд кройки ее свадебного платья (хумаш), обряды одевания жениха и его бритья, сопровождаемые различными веселыми шутками.

Во время обязательной среди всех армян торжественной встречи новобрачных у порога дома жениха его мать осыпает молодых сладостями, зернами пшеницы или риса, мелкими монетами, а под ноги молодым кладут две принесенные из дома невесты тарелки, которые они должны разбить одним ударом. Здесь наряду с этим сохранился старинный обычай прежде не встречаемый нами у армян: отец жениха в момент встречи выпускает над головами новобрачных двух белых голубей с красными лентами на шеях. Имеются и другие отличия. Например, здесь по традиции принято, чтобы невеста обходила всех присутствующих на свадьбе гостей и с каждым здоровалась за руку, а наиболее почетным целовала руку.

За свадебным столом совершенно не произносятся тосты; музыканты играют почти без перерыва, причем не только армянск е мелодии, но и русские, украинские, молдавские, узбекские, а участники свадьбы, в том числе и новобрачные, много танцуют, в основном армянские народные быстрые танцы. Невесту выводят под звуки старинного марша «Прощание славянки». В числе свадебных персонажей сохранились ряженые (джамалы); за свадебном столом сменяется несколько партий гостей (всего приглашенных до 1500 человек); срок возвращения молодой после свадьбы в родительский дом сокращен до одного вечера.

Девственность невесты теперь необязательна, в связи с чем в последнее время нередки свадьбы, когда невеста уже ждет ребенка. Из дома невесты молодые едут сначала в ЗАГС на торжественную регистрацию брака, а затем уже в дом жениха (в других регионах проживания армян брак, как правило, регистрируют после рождения ребенка). В приданое (джекез), как и у остальных армян, принято давать мебель, постель, ковры (покупные), одежду на несколько лет. В качестве свадебных подарков родственники преподносят золотые украшения (числом до 50—60), а остальные гости дают деньги (обычно мужчины по 10 руб., женщины по 5 руб.).

Поскольку сейчас женщины рожают в больнице, традиционные обряды, включавшие различные магические моменты, охранявшие их от злых духов, отпали. После выписки из больницы родильницу приходит поздравить с подарками ее мать. Она же готовит приданое ребенку. В отличие от армян других регионов здесь полагается, чтобы 40-й день ребенку исполнился в доме матери родильницы. Поэтому за 2—3 дня до этого срока женщина с ребенком в сопровождении свекрови идет туда, а через 5—6 дней возвращается в дом мужа. После этого устраивают большое семейное торжество (бадев) с приглашением родственников с обеих сторон.

Устойчиво сохраняется традиция давать детям имена их бабушек и дедушек. Поэтому широко распространены такие старинные армянские имена, как, например, Хачерес, Хачехпар, Луйспарон, Лусеген, Вардерес, Искуи, Србуи, Такуи, Шогакат. В то же время встречаются, главным образом среди женщин как старшего, так и последующих поколений русские имена, например Устинья (в форме Устья ), Екатерина, Елизавета (в форме Савет).

Основные традиционные, моменты сохраняются в похоронно-поминальной обрядности, хотя и в ней происходят определенные изменения. Хоронят у донских армян на следующий день после смерти, а не на третий день, как принято у большинства армян. Покойника полагается одеть целиком в новую одежду. С 1930-х годов стали хоронить в гробу, который по-местному называется «сундук». Поминки устраивают в день похорон, на 7-й и 40-й день со дня смерти и в годовщину. В последнее время, как и у большинства армян, здесь наблюдается тенденция к сокращению поминальных дней, поскольку иногда объединяют поминальные дни, главным образом в случае смерти старых людей.

В поминальные дни родные покойного приносят на кладбище подносы с печеными сладостями, в частности гатой, тортом, бисквитом, конфетами, яблоками, а также отварное мясо, водку, с 1970-х годов цветы. Собравшиеся в память покойного выпивают по рюмке водки, немного закусывают. На могиле оставляют поднос со сладостями и яблоками (их должно быть нечетное число), а также рюмку водки. Затем в доме покойного устраивается поминальная трапеза. За стол садятся сначала мужчины, а женщины — во вторую очередь. У местных армян сохранился обычай, не наблюдаемый нигде, по завершении поминок раздавать их участникам так называемый пай, включающий гату либо сдобную булку, а в последние два десятилетия еще яблоко и плитку шоколада. В с. Большие Салы такой пай раздают за неделю до поминок 40-го дня в качестве приглашения. Как и у всех армян, раньше в дом умершего было принято приносить продукты, в основном рис и сахар, а также печеные изделия, конфеты, а с 1970-х годов вошел в обычай широко распространенный на Кавказе сбор денег — в начале по 3, 5 руб., а сейчас по 10 руб.

Траур по покойному соблюдают обычно в течение 40 дней. К годовщине со дня смерти на могиле устанавливают надгробный памятник. По-прежнему очень распространены эпитафии. Четыре раза в году сельские жители отмечают дни поминовения умерших (мерелоц), когда они посещают могилы близких. В эти дни также полагается приносить на кладбище подносы со сладостями и фруктами.

Таким образом, результаты исследования показали, что бытовая культура донских армян, с одной стороны, имеет много общего с культурой армянского этноса в целом, а с другой — отличается спецификой, обусловленной как принадлежностью их к локальной этнографической группе, так и влиянием традиций окружающего населения.

Источник: А.Е. Тер-Саркисянц «Донские армяне: этнокультурная характеристика», Советская этнография № 3, 1991 г.