Свадебный обряд у Сибирских татар
Опубликовал: lomsecret, 20-06-2017, 18:59, Путешествие в историю, 2 531, 0
Так, к примеру, при совершении никах необходимо огласить: имя девушки, имя жениха, имена их отцов, имена свидетелей, вид махра и его количество.
По экспедиционным материалам, полученным в поселениях сибирских татар, мы можем сделать вывод о том, что мусульманские нормы брака ими соблюдались непоследовательно и не в полном объеме. Так, терминов «завадж», «хитба», «зифаф», «сига», «урс», «валима» не зафиксировано, термин «махр» бытовал у тарских татар (и то, как правило, отождествлялся с калымом). Никах – по мусульманским канонам – фактическое вступление молодых в супружеские отношения. У сибирских татар этот мусульманский обряд имел (и имеет до сих пор) широкое распространение.
Никах у разных групп сибирских татар проводился по одной общей схеме, но различался по времени проведения этого обряда и количеству участников. Иногда с никаха начиналась собственно свадебная церемония. Невесту с подругами и жениха с дружками размещали в разных помещениях. В отведенной комнате рассаживались мулла и мужчины, которые были участниками никах. Обычно жених и невеста не присутствовали на никах. Их заменяли отцы, либо специальные представители (иногда это были сваты), которые по указке муллы должны были сходить к жениху и невесте и, вернувшись, подтвердить их согласие на брак. Иногда этого не делали: считалось, что достаточно согласия их отцов.
Никах обязательно проводился в доме невесты. В случае, когда жених не участвовал на никах, невеста могла находиться в одной избе с присутствующими, но за занавеской. Часто за невесту громко отвечала другая женщина, чтобы было слышно мулле. Никах начинался с фиксации в бракоразводной книге материальных условий заключения брака, которые касались обеспечения невесты со стороны жениха – махр, мэхэр. «Мулла в книгу записывал все о калыме (сколько уплачено, кто будет дальше платить – отец или жених), какая часть в случае развода должна была остаться за женой и т.д.». Сюда же записывалось имущество, которое отдавалось в собственность молодой, а также перечень вещей для невесты.
После записей в метрической книге мулла спрашивал о согласии молодых на брак. В первой четверти XX в. присутствие жениха и невесты на церемонии стало обычным явлением. Молодых подводили к мулле, он спрашивал о согласии жениха и невесты вступить в брачные отношения, узнавалось мнение родителей. Получив утвердительный ответ, мулла зачитывал выдержки из Корана, посвященные бракосочетанию. На этом, собственно, религиозная часть свадебного обряда завершалась. За совершение обряда отец жениха давал мулле денежную плату – садака («милостыня»). А мулла, в свою очередь, дарил молодой бусы, платок и гребень (обычай зафиксирован у тарских татар), иногда невесту одаривала мать жениха. Жених, признавая своей женой невесту, должен был покрыть ее голову платком с кистями. Этот обряд завершал процедуру приобретения невестой нового социально-возрастного статуса.
После молитвы всем присутствующим отец жениха, либо сам жених раздавал мелкие деньги (хаир). В ответ все пришедшие на никах приносили с собой и оставляли небольшие подарки или деньги. Специально для этого на столе выставляли плоскую тарелку, поверх которой расстилали платок, или же кто-то из родственников обходил присутствующих с подносом для даров. Потом разносили щербет – горячий сладкий напиток, отведать который должен был каждый, чтобы жизнь у молодых была сладкой (наибольшее распространение этот обычай получил у тарских татар). Готовили и подносили щербет родители невесты. Сначала пил мулла, жених и невеста (или их доверенные лица), родители, а затем все присутствующие. Гости, выпивая, говорили пожелания молодым. Этот сладкий напиток как обрядовый, свадебный встречается и у других народов, исповедующих ислам (поволжско-приуральских татар, узбеков, таджиков, азербайджанцев и др.).
Затем устраивали застолье для старших людей, готовили плов, беляши, ели масло, принесенное стороной жениха, мясо барана. Его резали в этот же день, горячая кровь животного была необходима, как благодарность освятившему брак Богу. До тех пор, пока мулла сидел за столом, никто из присутствующих не употреблял спиртного. Только после его ухода разрешалось распивать спиртные напитки.
Поздним вечером жених со своими двумя дружками, которые сопровождали его в ходе всей свадьбы, с молодыми парнями отправлялся с песнями и шумом в дом, где ждала невеста с подругами и женами братьев. У дверей комнаты жениха встречали родственники невесты, только мужчины, или же старшая сестра девушки с мужем, они требовали платы за дверь, то есть за право войти в комнату. Ф.Т. Валеев говорит о существовании неких символических действий, осуществлявшихся при входе жениха, он должен был наступить правой ногой на белое полотно, которое символизировало белую дорогу, счастливую жизнь, его осыпали из тарелки изюмом, сладостями и мелкими монетами.
Для первой брачной ночи для молодых заранее готовили либо отдельную комнату в доме невесты, либо свободный дом. В отдельных случаях первая брачная ночь проходила в доме жениха. В д. Юрт-Саусканы зафиксирован обычай биш алтын («пять золотых»), согласно которому вечером после пира жениха провожали в дом к невесте, запирали их, а ключ отдавали доверенному лицу (сестре или тетке жениха). Утром жених с невестой не выходили к гостям до тех пор, пока «сваты не дадут денег на дверные крючки». В некоторых деревнях был распространен обычай развязывания невестой пояса жениха.
Затем проводили церемонию открывания покрывала – цомак, ачамлык (в значении «головной платок») с головы невесты. Мальчик пяти-семи лет, племянник или другой родственник жениха, трижды поднимал двумя деревянными палочками (веретенами или ложечками) шаль, скрывавшую лицо невесты. Когда покрывало убирали, невесте расплетали волосы. Ритуал открывания покрывала чаще совершали в доме родителей жениха. Этот обряд был известен не только курдакско-саргатским и тарским татарам, проводился он у казанских татар, узбеков, каракалпаков, казахов.
В день первой брачной ночи жених дарил невесте конфеты, изюм и другие сладости. Ритуалы осыпания и дарения изюма, орехов связаны с религиозно-магическими представлениями сибирских татар о плодовитости, считалось, что совершение этих действий – залог удачи в делах произведения потомства.
Постель и угощения для молодых готовила старшая сноха янга (енге, енке) – жена старшего брата или любого старшего родственника. Жених платил женщине за постель, и новобрачных оставляли, запирая в комнате. Старшая сноха топила всю ночь для молодых баню, будила их в пять-шесть утра. Функции янги в свадебных торжествах были достаточно обширны. Она неотступно следовала за невестой на протяжении всех этапов свадьбы, несла ответственность за охрану молодых. Постель новобрачных проверяла свекровь, старшая сноха, либо отец жениха.
Если девушка оказывалась нечестной, родственники жениха могли поднять скандал, выгнать девушку. Событие выносилось на суд общества. Жених мог отказаться от такой женщины. Существовали обычаи, позорящие семью невесты: мазали ворота дегтем, вешали на забор дырявые горшки, обрезали их лошади хвост «под самый корень», или «если нечестная – жених мазал ворота ее дома смолой, или привязывал черную атласную ленту, а если наоборот – красную», «если невеста нечестная, то среди ночи жених от нее убегал, утром приходили открывать молодым, а там только невеста – и все все узнавали». Но чаще проблема решалась в кругу семьи и брак не расторгался: «…Если девушка оказывалась нечестной, жених молчал и жил», «…У русских простынь показывали и хомут матери одевали, если нечестная. А у татар, если не девушка – молчал жених. Хотя по такому поводу и разводы были возможны.
После первой брачной ночи близкие родственники поздравляли жениха, жених, в свою очередь, благодарил невесту. Необходимым действием было очищение молодых в бане – интовляр («вновь рожденные», или «вновь прикрепленные»), мунча («баня»). Баню готовили женщины. «Накануне желающим (только женщинам) говорили: «Кто желает жениху с невестой к шести часам утра баню истопить?». А для «желающей» в бане уже подарок приготовлен: либо платок с деньгами, либо отрез на платье, или другое что. Часто баню для молодых готовила янга.
Новобрачные в баню шли вместе, но некоторое время мылись отдельно. Иногда сначала в баню шел жених, а потом невеста. В д. Черталы жениха парил его отец, а невесту ее мать, если родителей не было, это делали родители близкого друга или подруги молодых. В бане под тазом жених оставлял подарок для снохи (платье, платок или отрез ткани), в знак того, что невеста была непорочна, целомудренна, если напротив девушка была не честна – под тазом оставляли мыло. В д. Ильчебага зафиксирован аналогичный по смыслу обычай: «Сноха, топившая баню, оставляла на подоконнике глиняный горшок, если накануне ночью у молодых все прошло благополучно, молодой муж кидал туда монеты, а если нет – разбивал горшок вдребезги». В д. Малая Кова для тех, кто готовил баню, жених и невеста оставляли деньги под мылом. Похожие обычаи были известны не только курдакско-саргатским и тарским татарам, но и томским татарам.
В то время как жених с невестой мылись в бане, в доме невесты пекли блины и оладьи с медом. При выходе из бани молодых угощали, желая при этом «жизни сладкой, как мед и мягкой, свежей, как оладьи».
После первой брачной ночи мать жениха повязывала на голову невестке платок: «После замужества невестка должна была всегда на людях появляться с покрытой головой». В это утро, как свидетельствует Ф.Т. Валеев, проходил обряд приветствия жениха (салом). Готовилось угощение для родителей невесты, жених кланялся родителям и родственникам жены, а молодая дарила племянникам подарки, приготовленные мужем. Таким образом, сторона жениха одаривала сторону невесты, начинался новый круг обменных отношений. Ответные дарения совершались уже в доме родителей жениха.
К следующему этапу свадебного обрядового цикла относится церемония переезда новобрачных, ее устраивали либо на второй день свадьбы, либо через неделю, старались приурочить переезд к четному дню, выезжали днем, после обеда. У курдакско-саргатских татар сохранился термин туй киты («свадьба уехала»), обозначающий переезд молодых в дом жениха. В обряде участвовали молодые, родственники и приглашенные. Свадебный поезд состоял из 10–12 повозок, покрытых коврами, празднично украшенных цветами, атласными лентами, колокольчиками. Во главе поезда ехали новобрачные, в одной повозке с молодой находились брат со снохой, сестра с мужем и подруги невесты. Жених ехал в соседней повозке с друзьями и свидетелями. Прочие подводы занимали остальные участники переезда – родственники новобрачных. Иногда переезд новобрачных проходил раздельно: сначала выезжал жених, несколько позже невеста: «Невесту везут отдельно на телеге вместе с приданым».
Х.Ч. Алишина зафиксировала у татар Тоболо-Иртышского региона (к сожалению, групповая принадлежность не указана) термин пилсэ, характеризующий обряд переезда невесты с приданым в дом жениха. Часто молодые ехали вместе в одной повозке. В переезде не участвовали только родители невесты, с дочерью они прощались у порога. Невеста прощалась с родным домом, матерью, отцом, подругами. Родители невесты оставались дома. У курдакско-саргатских татар, когда невеста выходила из дома родителей, ее осыпали деньгами и сладостями, которые затем собирали маленькие дети; в дорогу невесте отдавали чак-чак (его преподносили стороне жениха). Мулла читал молитву, желая счастливой дороги молодым. По обычаю, свадебный поезд при выезде со двора направлялся на юг, в сторону Каабы, куда во время молитвы обращаются мусульмане.
