Ссылать в Тюмень за различные политические и уголовные преступления начали еще в XVII в. Ссыльные поступали вначале в Тюмень, многие здесь и оставались, если не было указания препроводить их дальше на восток. Вначале в ссылку посылали «знатных» людей за несогласие во взглядах с царями, так называемых «государственных преступников». В середине XVIII в. пошел в Сибирь и «уголовный элемент». Когда начали строить в Тюмени Благовещенский собор, то Петр I предписал использовать на стройках ссыльных, но таких в городе набралось не более 6 человек, так что строить храм пришлось вольным тюменцам.

Однако уже в первые годы XIX в. через Тюмень в год приходило по 2000 человек ссыльных, в 1823 г. - 6667, в 1824 - 1827 гг. - по 11000 человек в год. По официальным сведениям, с 1823 по 1862 г. в Сибирь было сослано 356227 человек - более 9000 в год. Все они прошли через Тюмень, так как в те годы в Сибирь была одна дорога - Московско-Сибирский тракт.

В XVIII в. делами сибирской ссылки занимался так называемый «разбойный приказ». В 1829 г. эти дела передали «Приказу о ссыльных», созданному в столице Сибири - Тобольске. Он занимался учетом поступающих ссыльных и распределением их по Сибири. 23 декабря 1869 г. Приказ о ссыльных перевели в Тюмень, так как существенно изменились пути передвижения этапных колонн - они уже не заходили в Тобольск, а шли через Ялуторовск и Ишим. В Тюмени Приказ вначале находился на ул. Никольской, д. 18 (ул. Луначарского), а позже переместился в здание так называемого Народного дома, стоящего и теперь на крутом берегу Туры возле Челюскинского моста. Его построили на средства купца С.М. Трусова для Благородного собрания в 30-е гг. XIX в., но людей «благородного» сословия - дворян - в Тюмени были считанные единицы, поэтому здание использовалось на различные городские цели. Там размещались воскресные школы, кружки по интересам, общество народной трезвости с библиотекой, первый тюменский вытрезвитель и т.п.

Пока поступившие в Тюменскую пересыльную тюрьму люди отдыхали, их судьбу решали чиновники Приказа о ссыльных. В соответствии с их распоряжениями формировались новые «партии» ссыльных, которых или везли по рекам вглубь Сибири, или гнали «по этапу» пешком по Сибирскому тракту.

Однако не все ссыльные и в начале XIX в. шли через Приказ. Например, декабристы уже в Петербурге получали точное назначение места ссылки и направлялись туда прямым путем. Царь спешил отправить участников восстания 25 декабря 1825 г. из столицы. 21 июля 1826 г. первыми отправлены в Сибирь Давыдов, Муравьев, Оболенский и Якубович, 23 июля - Волконский, Трубецкой, братья Борисовы. Их везли мимо Москвы по Ярославскому тракту. Перед отправкой на всех надели ножные кандалы с замками, при каждом ссыльном был личный жандарм. Каждый ссыльный ехал в отдельном возке на пару со своим жандармом. Уже 7-10 августа они проехали Тюмень. Участников декабрьского восстания 1825 г. везли без остановки и без какого-либо контакта с местными жителями и властями. Так было и в Тюмени: в Затюменке, на ямской станции сопровождавший декабристов фельдъегерь получал заранее приготовленных лошадей у станционного смотрителя, ямщики перепрягали экипажи, и закрытые возки с «несчастными» неслись дальше через Ялуторовск и Ишим в Забайкалье. С января 1827 г. декабристов возили через Тобольск.

Вскоре вслед за некоторыми ссыльными мужьями-декабристами в Сибирь проследовали их жены. Они ехали без конвоя, но тоже в Тюмени не задерживались. От царя Николая I получили разрешение уехать к сосланным декабристам всего 14 женщин: 10 жен, одна невеста, одна мать, две сестры. Они проехали через Тюмень в 1826-1830 гг., а сестра Бестужевых - в 1847 г. Самыми молодыми были М.Н. Волконская - ей был 21 год и К.П. Ивашева - 22 года. В Сибирь проследовали М.Н. Волконская, Е.И. Трубецкая, А.Г. Муравьева (она привезла декабристам стихотворение - послание А.С. Пушкина «Во глубине сибирских руд...»), Е.П. Нарышкина, Н.Д. Фонвизина, А.В. Розен, П.Е. Анненкова, К.П. Ивашева, М.К. Юшневская, А.И. Давыдова, А.В. Ентальцева, Е.А. Бестужева.

В Сибири умерли А.Е. Муравьева (1832 г.), К.П. Ивашева (1839 г.), Е.И. Трубецкая (1854 г.); три жены овдовели в Сибири, но им разрешили вернуться только в 1856 г. после амнистии; две жены уехали с мужьями из Сибири на Кавказ (А.В. Розен и Е.П. Нарышкина), три вернулись с мужьями после амнистии в 1856 г. (М.Н. Волконская, П.Е. Анненкова, Н.Д. Фонвизина). В 1856 г. выжившие и уцелевшие участники декабрьского восстания 1825 г. вернулись через Тюмень обратно в Россию. Декабристам в самой Тюмени не разрешили жить.

В 1831 г. через Тюмень отправили в Сибирь осужденных участников польского восстания 1830 г., в январе 1850 г. - участников революционного кружка М.В. Петрашевского. Среди них был молодой писатель Ф.М. Достоевский (1821-1881 гг.). В 1859 г. он возвратился обратно в Россию через Тюмень, жил в городе два дня и записал в дневнике: «Исходил город вдоль и поперек и с удовольствием убедился, что Тюмень намного превосходит Омск и Семипалатинск. Многое здесь говорит о том, что Сибирь - страна большая и торговая...».

В начале 60-х гг. через Тюмень в Сибирь сослали участников очередного (1863 г.) польского восстания: за два года их прошло через Тюмень более 18 тысяч человек. Тюменская пересыльная тюрьма и тюремный замок (они стояли рядом) не вмещали всех ссыльных, поэтому их размещали по домам тюменцев до начала навигации.

Н.Г. Чернышевский (1828-1889 гг.), писатель, был осужден на 20 лет каторги как «вождь революционно-демократического движения в России». В конце июня 1864 г. его скрытно провезли под конвоем через Тюмень под кличкой «преступник № 1», так же он вернулся назад в 1883 г.

Писатель В.Г. Короленко (1853-1921 гг.) в 1880-1884 гг. четыре раза проезжал через Тюмень в ссылку и обратно. В романе «История моего современника» Короленко так рассказал о своем первом пребывании в Тюмени 30 июля 1880 г.: «Так мы приехали в Тюмень. В этом городе находится знаменитый «Приказ о ссыльных», распределяющий ссыльных по местам Западной Сибири. Нас подвезли на площадь перед тюрьмой... Был, помнится, праздник и базарный день... Скоро оказалось, что нас здесь не остановят. Отобрали человек двадцать, ...а остальных на пристани уже ждала баржа, в которой нам предстояло по Туре спуститься в Тобол и Иртыш». Так писатель познакомился с плавучей тюрьмой, произведением тюменского судостроительного завода И.И. Игнатова на 700 ссыльных. Его пароходы одно время монопольно перевозили ссыльных от Тюмени до Томска.

В 70-80-е гг. XIX в. через Тюмень на каторгу, ссылку, поселение отправлены тысячи «народовольцев» - участников подпольной организации «Земля и воля». Тюменцы всех сословий с сочувствием относились к партиям ссыльных, проходивших через город.

И.М. Ядринцев в повести «На чужой стороне» так описал прибытие ссыльных: «Перед партией... предстали первый сибирский город Тюмень и первый сибирский острог...

Только в начале улицы медленно забил барабан, как бойкие ремесленницы, оторвавшись от работы,... высыпали на улицу, чтобы раздать подаяние проходящим. Хозяйки тащили белые пшеничные булки, сибирские шаньги, калачи, оладьи, рыхлые и сердобольные купчихи высылали иногда мясо - обильные сибирские пироги. На базаре попадались приехавшие на базар горожанки за покупками и потому тут же вручали партии вязанки баранок. Напыщенный и самоуверенный тюменский купец вылезал из лавки и с гордостью английского лорда выдавал двугривенные и гривенники «несчастному человечеству»... Тюмень славилась подаяниями».

Сосланных в Сибирь преступников до 1865 г. партиями в несколько сот человек пешком гнали под присмотром конвойных из Нижнего Новгорода до Тюмени, отсюда их направляли в Тобольск и далее вглубь Сибири. Потом стали возить до Тюмени на лошадях, а с 1885 г. - по железной дороге в вагонах третьего класса с охраной. С 1868 г. ссыльных из Тюмени до Томска возили в специальных баржах по рекам. Только в 1898 г. ссыльных в Сибирь стали возить по железной дороге, минуя Тюмень, через Челябинск и Курган.

Осужденным на каторгу и в ссылку на разные части тела ставили «знаки бесчестия». В 1754 г. ввели клеймо «ВОР», отмененное в 1846 г. Взамен ввели клеймо «КАТ» - первые буквы слова «каторжник». Букву «К» ставили на лоб, «А» -на правую щеку, «Т» - на левую осужденным на каторгу убийцам и разбойникам. В 1845 г. ввели клеймение беглых буквой «Б». Были еще клейма «СК» - ссыльнокаторжный, «СП» -ссыльнопоселенец. Буквы наносили на тело специальным игольчатым штампом. Клеймение отменили только в 1863 г.

Об условиях содержания заключенных в тюменской пересыльной тюрьме и тюремном замке есть сведения совершенно различные. Чиновник, посланный в 1853 г. для инспектирования этих заведений из Тобольска, доносил по инстанции, что «в здании тюрьмы и во дворе мусор и нечистоты, в камерах грязь, паутина, стаи разных насекомых и невыносимая вонь, духота, больничная аптека содержится неопрятно».

В 1861 г. И.И. Завалишин писал: «Тюменская тюрьма заслуживает полного одобрения, в особенности ее больничные палаты, очень чисто содержимые по разным родам болезней. Кровати железные, белье опрятное, пища удовлетворительная... Тюремная церковь красива... ризница и утварь изящны. При этой церкви особый священник. Приношения здесь не скудеют».

В.Г. Короленко и Н.М. Ядринцев ничего не написали о тюремной жизни в Тюмени. В 1876 г. ученые немцы О. Финш и А. Брем посетили из любопытства это заведение и у них составилось такое мнение: «Насколько мы могли составить о том понятие, они содержатся здесь хорошо... Кроме русских, здесь были также татары, евреи, башкиры, киргизы, туркмены, также немцы, вообще представители всевозможных племен, населяющих... святую Русь. Они распределены по религии, национальности и степени наказания... Здесь целые обширные палаты, занятые исключительно христианами, евреями или магометанами. Исправник и все тюменцы не могли довольно надивиться поведению ссыльных. По их словам, кражи и убийства случаются весьма редко, и нам следовало бы только завидовать такому исправительному заведению, как Сибирь. Но впоследствии мы познакомились с невыгодностями этой системы, приносящей больше вреда, чем пользы и угрожающей нравственности, и социальной порче стране с таким богатым будущим, как Сибирь».

Джордж Кеннан (1845-1924 гг.), журналист из США, специально изучал жизнь в тюрьмах Сибири, и у него осталось более квалифицированно мнение о тюменской тюрьме, куда ему разрешил допуск Красин, главный полицейский чиновник уезда (отец известного инженера и большевика Л.Б. Красина, учившегося в реальном училище Тюмени) в июле 1885 г.: «Тюменская тюрьма, предназначенная первоначально на 500 человек, с постройкой новых бараков... могла вместить до 800 арестантов. В день нашего посещения в ней находилось 1741 человек, о чем мы прочитали на маленькой черной дощечке, прибитой на дверях канцелярии».

«Арестанты не получают ни подушек, ни одеял, ни постельного белья, они спят на жестких нарах и одеваются своими халатами. «Тюрьма сильно переполнена», —сказал смотритель. - Эта камера... по количеству воздуха рассчитана на 35, максимум 40 человек. Сколько было здесь в прошлую ночь?» - спросил он, обращаясь к арестантам. «Сто шестьдесят», - ответило полдюжины хриплых голосов. «И так обстоит дело во всей тюрьме», - сказал смотритель.

Воздух в коридорах и камерах... был невероятно испорчен. Каждый кубический фут его... снова и снова вдыхался до тех пор, пока в нем не оставалось ни одного атома кислорода... Я по возможности старался не дышать... от недостатка кислорода я почувствовал слабость и меня стало тошнить. Смотритель, заметив, что я побледнел, сказал: «Вы не привыкли к тюремному воздуху, закурите сигару, а в аптеке мы потребуем вина, тогда вам станет несколько легче».

«Сколько арестантов, - спросил я, - умирает ежегодно в больнице?» «Около 300 человек, - ответил смотритель. - У нас каждую осень бывает тифозная эпидемия...». Из-за тяжелых условий содержания в тюменской пересыльной тюрьме происходили волнения ссыльных в 1882, 1883, 1885, 1886, 1888 гг.

Для наблюдения за порядками в тюрьме был создан общественный тюремный комитет. В него входил известный купец И.И. Игнатов. Он долго добивался от властей постройки при тюрьме больницы и вышел из состава комитета в знак протеста против того, что не строили больницу. Правда, ее все-таки построили, но условия содержания в ней больных арестантов тоже были тяжелыми, на что обратил внимание Дж. Кеннан.

С 1881 по 1889 г. через Тюмень, по отчетам «Приказа о ссыльных», проходило ежегодно от 10475 (1889 г.) до 14534 (1883 г.) человек. Известных большевиков В.И. Ленина, И.В. Джугашвили (Сталина), Я.М. Свердлова и других, которых ссылали в Центральную и Восточную Сибирь во второй половине 90-х гг., возили в вагонах по железной дороге через Челябинск, Курган, Омск. По пути в сибирскую ссылку побывали в Тюмени сотрудник некрасовского журнала «Современник» поэт М.Л. Михайлов (декабрь 1861 г.), член организации «Земля и воля» Н.А. Серно-Соловьевич (1865 г.), писатель Г.А. Мачтет (1880 г.), украинский поэт П.А Грабовский (1899 г.) и многие другие.

За общие преступления в Сибирь перестали ссылать только в 1900 г. В Сибирь через Тюмень в XVII-ХVIII вв. проследовало бесчисленное количество добровольных переселенцев, искателей воли и свободной земли. Многие оседали вблизи Тюмени, в Тобольской губернии, многие двигались дальше. Первое организованное переселение крестьян в Сибирь состоялось в 1590 г. - 30 семей по указу царя Федора Ивановича послали обживать Сибирь. Указ гласил: «Выбрать в Сибирь на житье тридцать человек крестьян с женами, детьми и со всеми их животы, а у всякого человека было бы по 3 мерина добрых, да по три коровы, да по две козы, да по три свиньи, да по 5 овец, да по двое гусей, да по пятеру кур, да по двое утят, да на год хлеба, да соха со всем для пашни, да телега, да сани и всякая житейская рухлядь, а на подмогу им дать по двадцать пять рублев человеку».

Позже бывали всякие переселения - организованные добровольные и неорганизованные, за счет личной инициативы. Особенно мощным было переселение после 1861 г., когда в России Александр II отменил крепостное право. В 1861-1890 гг. только в Западную Сибирь пришло около 350 тыс. поселенцев, около 80% их прошло через Тюмень и отправлялось дальше по рекам или по тракту. В начале 90-х гг. XIX в. через Тюмень в год проходило от 50 до 80 тысяч переселенцев: в 4 -7 раз больше, чем было жителей в ней. Тюмень выполняла роль перевалочной базы.

Чтобы облегчить участь переселенцев во время ожидания отправки по реке, в Тюмени в 1883 г. создали благотворительный переселенческий комитет. Возглавлял его известный купец 1-й гильдии и пароходовладелец И.И. Игнатов.

Историю возникновения комитета так описал Н.М. Чукмалдин: «За садом и полотном железной дороги развился особый городок - бараки для переселенцев. Сначала по почину Игнатова собрана была сравнительно небольшая сумма денег и выстроен первый деревянный барак и баня. Потом вследствие невиданного нового прилива переселенцев, явилась неотложная потребность увеличить количество бараков, и возник официальный переселенческий комитет, в который со всех сторон стекались добровольные пожертвования, и теперь построено столько помещений больших и удобных, что они вмещают в себя весь переселенческий люд, достигающий временами массы в 15 000 человек!».

Вначале положение переселенцев на пункте ожидания в Тюмени было крайне тяжелым. Побывавший здесь в 1885 г. писатель К.М. Станюкович (1843-1903 гг.) писал: «Плохо приходится переселенцам во время стоянок в Тюмени... Людей валили, как скот в сараях, на открытом воздухе... В одном сарае поместили до 3000 переселенцев, между которыми было много больных».

Комитет работал на средства благотворителей, среди которых были и тюменские купцы. Основная задача комитета была - обустроить лагерь для переселенцев, оказать посильную медицинскую и продовольственную помощь. К 1894 г. построили 14 бараков, баню, столовую, больницу на 50 коек. Однако бараки вмещали только 2000 человек, а переселенцев собиралось по несколько десятков тысяч.

Для изучения состояния «переселенческого дела» в Сибирь приезжал в 1888 г. известный столичный журналист и писатель Г.И. Успенский (1843-1902 гг.). Он отметил хорошую постановку этого «дела»: «Самое лучшее и самое важное, что только есть в Тюмени, это именно «переселенческий пункт». Все, что касается этого сложного дела, все поставлено здесь хорошо, правильно, добросовестно и дельно...»

Г.И. Успенский посетил переселенческие бараки, где люди ждали посадки на пароходы и баржи. «Бараки... лежат за городом, на высоком берегу Туры, в небольшом от нее расстоянии, в просторном, со всех сторон открытом месте» (ул. Щорса, Котельщиков). Возможно, что Успенский видел первые построенные бараки.

Другой писатель - Н.Д. Телешов (1867-1957 гг.), побывавший в Тюмени на «переселенческом поле» в 1894 г., увидел его совсем другим: «Это было широкое поле, раскинувшееся верстах в двух за городом. Если глядеть на него издали, то можно было подумать, что оно покрыто почти сплошь белыми овцами; на самом деле это были низенькие палатки, настолько низенькие, что в них едва-едва мог поместиться человек в сидячем положении... Повсюду стоят лужи дождевой воды, где развлекаются голоногие ребятишки; в траве возле палаток сидят и лежат люди без всякого дела, без всяких занятий, очевидно, изнывающие в тоске и бездействии... Немного далее, на том же поле, выстроены деревянные бараки; в общем это целое селение, напоминающее не то московские дачи, не то какую-то благотворительную колонию. Между прочим, здесь ведется обширное хозяйство; помимо временных ночлежных квартир, больницы и прачечных, здесь помещается переселенческое статистическое отделение, где летом работают приезжие студенты; есть также кухня, где пекутся хлебы и варится каша... Конечно, что ни пищей, ни квартирами нет возможности удовлетворить всю эту 20-тысячную толпу, не прекращающуюся с весны до глубокой осени, поэтому большинство переселенцев живет под открытым небом и питается собственными сухарями да варит в собственных котелках...».

Среди переселенцев свирепствовали болезни. В результате только в 1892 г. умерло от болезней и истощения 1050 человек, а за лето 1894 г. - 984 человека.

Много помогал переселенцам уже упоминавшийся Н.М. Ядринцев в 1891 г., когда засуха и голод поразили не только губернии европейской России, но и Тобольскую. В том году в Петербурге был организован отряд студентов, молодых врачей во главе с П.Г. Сушинским для санитарной и продовольственной помощи переселенцам в Тюмени. Сюда приехал и Н.М. Ядринцев. Он помогал молодежи, потом организовывал столовые и лечебные пункты для старожилов и переселенцев в соседних с Тюменью уездах губернии. Постановлением правительства от 4 июля 1892 г. комитет реорганизовали в Общество вспомоществования нуждающимся переселенцам.

В XIX в. через Тюмень продолжали проезжать в Сибирь участники различных ученых экспедиций, направлявшиеся для изучения окраин России.

Немецкий ученый Александр Гумбольдт (1769-1859 гг.) проезжал через Тюмень в начале июля 1829 г. для изучения полного солнечного затмения в Сибири.

Сибирский экономист Ю.А. Гагемейстер писал: «Тюмень, без сомнения, самый цветущий город Тобольской губернии. Он обязан этому обстоятельству, что находится на почтовом и торговом пути; Тюмень - ближайший к Уралу город, в Тюмени кончается водный путь, которым город сообщается с востоком». Автор имел в виду экономическое положение города.

О внешнем виде и жизни городского общества писал И.И. Завалишин, в 1861 г. проезжавший через Тюмень (в 1863 г. он некоторое время жил в нашем городе): «...Тюмень может вдохновить меня даже, пожалуй как поэта. Там есть бесконечные обозы с чаями, пароходы, сытые обеды, хлебосольные вечера; там можно призадуматься над иной красавицей...». Однако вблизи город выглядел по-иному: «... и тут видишь дрянные домишки, дырявые тротуары, отсутствие фонарей, сор, а уж грязи... по колено! Грязь - герб Тюмени... Такой адской грязи со свечой поискать в нашей матушке России!».

И. Завалишин отмечал, что горожане «пьют много, даже чересчур много, начиная с почтенной сивухи и кончая блестящим шампанским... Шампанского выпивается в Тюмени иртыши...». В городе было 120 кабаков на 11430 жителей обоего пола - по кабаку на сто жителей! В то же время «публичной библиотеки в Тюмени нет, и ...никто даже желания на это не изъявляет»; в 1861 г. в город торговцы не завезли ни одной книги; нет общественного банка, сберегательных касс, общественного клуба, коммерческого училища, пожарного обоза...

В заключение автор «Путевых заметок» писал: «Прощай Тюмень! Ты, несомненно, имеешь все данные для хорошего будущего... Ты стоишь на грани Азии с Россией, у подошвы Урала. Местность твоя дала тебе многое. Но «жизни духа», который всесилен творить чудеса в наше прогрессивное время, в тебе еще нет!...Грязь в тебе всюду и обоюду! Нищих, восседающих с посошками и кузовками на базаре и у спусков и раздирательно ревущих - легионы. Беглых много, и воров немало...120 кабаков, а вряд ли найдется десять современных книг»...

Писатель Н.В. Шелгунов посетил Тюмень в 1869 г. Первое, что он заметил, - плохие дороги и городскую грязь: «В Тюмени, первом сибирском городе, дороги не лучше. Город стоит на черноземной почве, и в весеннюю грязь, и после дождей улицы разбиваются колесами еще хуже, чем почтовая дорога... Жители сделали было опыт улучшения улицы и один из подъемов выстелили досками... Опыт этот продолжаться, разумеется не будет, выкладывать досками весь город слишком дорого...». Впечатления Н.В. Шелгунова о городе были противоречивыми. С одной стороны, он отмечает, что «Тюмень - самый богатый и промышленный город Сибири. Причина оживления Тюмени - в ее промышленности и ремеслах. Жители Тюмени занимаются кожевенным производством, шьют бродни (особый вид сапогов с высокими мягкими голенищами... для золотодобычи), сапоги, рукавицы, варят мыло, ткут ковры и занимаются извозом... В Тюмени шьется до 70000 пар бродней... Всех рукавиц приготовляется более 500000 пар... Тюмень и ее окрестности производят в год до 20 000 ковров...».

В то же время: «Несмотря на свое выгодное промышленное положение, Тюмень поражает огромным числом нищих. Здесь нищенство весьма беззастенчиво и для многих существует вероятно, как промысел. Есть нищие, особенно из детей, одетые в чистые ситцевые рубашки, здорового, свежего вида, просящие милостыню как заученный урок. Есть нищие взрослые, менее опрятного вида, которые начинают ругаться, когда вместо милостыни предлагают им работу. Но есть и нищета действительная. Эта нищета живет в полуразвалившихся лачужках и, лишенная средств существования, не может жить иначе, как христорадничеством. В Тюмени есть несколько улиц, где живет нищета действительная и разврат, вызванный нищетой».

Н.В. Шелгунов отметил, что «в Тюмени есть ремесленники, мастеровые, извозчики и чернорабочие, но общественной жизни, несмотря на 15 тыс. населения, в городе нет... Поэтому Тюмень в характере внутренней жизни похож на город азиатской или турецкий, с той разницей, что турецкие кофейни заменены русскими кабаками». Писатель сожалел, что в Тюмени нет гостиниц, а только постоялые дворы, где клопов в стульях и диванах больше, чем в Москве и Петербурге вместе. Не приглянулся ему и местный хлеб, больше похожий на глину, так как готовится из не сеяной муки, чаще на закваске, а потому очень кислый. «Хотя тюменцы и выдают свои булки и сухари за хлеб, но это происходит часто по неведению... для человека, выросшего на хлебе европейском, кажется веществом совершенно несъедобным, которым можно питаться только в крайности».

В 1876 г. по рекам Западной Сибири Оби и Иртышу путешествовали ученые немцы Альфред Брэм (1829-1884 гг.) и Отто Финш. Они проехали через Тюмень, жили с 9 по 13 апреля у И.И. Игнатова и были приятно удивлены тюменским гостеприимством, хлебосольностью и поражены количеством съедаемой сибиряками пищи и выпиваемого вина и водки. О Тюмени они в своих «записках» сообщали: «Достопримечательностей в городе никаких нет, но наши любезные хозяева показали нам все, что хотя бы несколько могло заинтересовать нас по своей оригинальности». Гости посетили «оригинальное место» - тюменскую тюрьму. «В Тюмени улицы широкие, немощеные, дома по большей части деревянные. Впрочем, есть и несколько красивых каменных зданий, в том числе одна типография, работающая очень недурно».

В г. Омске ученые немцы посетили учителя естественной истории в военной гимназии Г. Словцова, будущего директора Тюменского реального училища, и осмотрели его зоологический музей. На обратном пути 10 октября 1876 г. А. Брэм и О. Финш тоже были в Тюмени у И.И. Игнатова, осмотрели Загородный Александровский сад.

Уже упоминавшийся Дж. Кеннан посетил Тюмень в середине июня 1885 г., а он в том году был дождливый. Его впечатления от города были не лучшими: «Мы воспользовались мгновением, когда погода прояснилась, чтобы осмотреть город, но игра не стоила свеч. Грязные немощеные улицы отличались тем от деревянных, что были снабжены узенькими тротуарами из булыжника, и дома были те же деревенские избы, но немного поболее и с большими претензиями на изящество. То же самое отсутствие растительности, те же огороженные дворы, то же отсутствие дверей на улицу, разве только белые церкви с зелеными крышами сообщали городу живой вид, а то все остальное было слишком примитивно и неинтересно».

А.П. Чехов (1860-1904 гг.) добровольно поехал через Сибирь на остров Сахалин изучать жизнь ссыльных каторжан и, конечно, не миновал Тюмени. Из Екатеринбурга он приехал в наш город по железной дороге 3 мая 1890 г. и сразу отправился по Сибирскому тракту на восток. В каждом сибирском городе Чехов обязательно посещал кладбище, церковь и публичный дом. Однако Тюмень Чехов осмотреть не успел, но отметил честность местных ямщиков.

Еще Антон Павлович остался недоволен тюменской колбасой и так описал ее в письме к Суворину: «В Тюмени я купил себе на дорогу колбасы, но что это за колбаса! Когда берешь кусок, то во рту такой запах, как будто вошел в конюшню в тот самый момент, когда кучера снимают портянки; когда же начнешь жевать, то такое чувство, как будто вцепился зубами в собачий хвост, опачканный в деготь».

А.П. Чехов так намучился на Сибирском тракте, что не отважился еще раз испытать поездку через Сибирь и вернулся в Россию пароходом вокруг Азии. Проездом бывали в Тюмени П.А. Кропоткин, В.А. Обручев, П.П. Семенов, известный позже как ученый и сенатор П.П. Семенов-Тянь-Шанский, И.А. Гончаров, Н.М. Пржевальский и др.

Источник: Иваненко А.С. Четыре века Тюмени. Очерки живой истории старинного сибирского города. — Тюмень: Радуга-Т, 2004. — 368 с.