В годы гражданской войны Советское государство осуществляло особую экономическую политику, состоявшую из системы чрезвычайных мер и известную под названием политики военного коммунизма. В сельском хозяйстве была введена продразверстка, методы проведения которой привели к тому, что в Тюменской губернии в конце января 1921 г. вспыхнул один из крупнейших антикоммунистических мятежей, для подавления которого были привлечены регулярные войска.
Жесткое отношение к повстанцам воинских частей, с одной стороны, и относительно лояльное отношение к партизанам со стороны местных властей, надеявшихся на мирное урегулирование конфликта между властью и крестьянскими массами, способствовали возникновению в губернии осенью 1921 г. явления, которое уже в те времена получило характерное наименование «красный бандитизм».

Важнейшей предпосылкой возникновения красного бандитизма стало наличие в сибирской деревне двух противоборствующих слоев - кулаков и бедноты. В период военного коммунизма беднейшая часть крестьянства жила за счет внутреннего перераспределения, это послужило причиной того, что беднота не признала нового курса советской политики на введение нэпа, предоставившего определенные права середнякам и кулакам и отменявшего льготы в сфере налогообложения для беднейшего крестьянства. Беднякам новая экономическая политика показалась тяжелым гнетом, и они продолжали выступать за привычное им внутреннее перераспределение, т.е. реквизиции и конфискации у кулаков «излишков» продукции.

Красный бандитизм - террор в отношении имущих слоев деревни - был ничем иным, как стихийным изживанием классовых противоречий. В предыдущий период борьба беднейшего крестьянства с кулачеством имела организованный характер и проходила под руководством партийных ячеек, органов милиции и ЧК, беднота входила в продотряды, с помощью комбедов проводила разверстки, реквизиции, конфискации и т.д. В период нэпа борьба бедноты с кулаком стала протекать уже вне организационного влияния партии и, проходя в изменившейся политической обстановке, приобретала все черты бандитизма. Изжить красный бандитизм в Сибири возможно было, лишь изжив классовые противоречия в деревне.

В различных регионах Сибири красный бандитизм проявлялся по-разному. В Томской губернии, например, существовала организация, состоявшая главным образом из сотрудников милиции и бывших красных партизан и ставившая перед собой задачу бороться с кулачеством.

В Мариинском уезде все арестованные политбюро кулаки и контрреволюционеры были расстреляны. В Красноярской губернии весной 1921 г. жертвами красного бандитизма стали 9 специалистов земотдела, убитые крестьянами. Сотрудники политбюро и милиции, секретарь уездного комитета и начальник гарнизона арестовывали зажиточных крестьян и расстреливали их. Кроме того, убивали освобожденных органами ЧК арестованных сразу после возвращения их к месту жительства, или же расстреливали «при попытке к бегству». Такие эпизоды имели место во многих сибирских губерниях, в том числе и в Тюменской. Здесь тоже сторонниками методов красного террора нередко являлись органы политбюро и милиции.

В Тюменской губернии красный бандитизм проявился наиболее ярко в период подавления крестьянского восстания, которое послужило воинским частям поводом к применению террора по отношению к крестьянам, подозреваемым в причастности к мятежу.

Красный бандитизм здесь имел одно характерное отличие от аналогичного явления в Восточной Сибири – не было отмечено даже единичных случаев применения террора к ответственным совработникам, проводившим новую политику советской власти, жертвами этого явления, как уже указывалось, становились в большинстве случаев зажиточные крестьяне.

В какой-то степени провоцировала возникновение красного бандитизма и политика губкома, объявившего двухнедельник добровольной явки мятежников. Уездные политбюро выпускали не только арестованных рядовых мятежников, но и их командиров, часть из них, перейдя на легальное положение, продолжала свою подрывную деятельность, часть затем снова возвращалась в отряды. Один из известнейших главарей мятежников Зломанов во время проведения двухнедельника сдался, затем снова ушел в отряд и был убит лишь в октябре 1921 г. В январе 1922 г. в отчете ишимского уездного комитета РКП(б) губкому указывалось: «… Баженов, Кузнецов и Пинигин, которых препроводили в политбюро как бандитов, сидят здесь в Ишиме, работают в продконторе и т.д. Тех, которые издевались над нашими коммунистами, выпустили на свободу, и они работают…». На это заявление завполитбюро Малецкий дал довольно своеобразный ответ: «…ведь нужно чем-то кормить их, а в тюрьме разрешено лишь 90 пайков». Поэтому не вызывали удивления случаи, когда пострадавшие от восставших коммунисты из мести убивали добровольно сдавшихся в двухнедельник повстанцев.

Бердюжская ячейка расстреляла 5 повстанцев, в Голышмановской, Уктузской, Ларихинской волостях коммунисты также провели несколько расстрелов. Имели место и случаи применения террора к добровольно сдавшимся и освобожденным политбюро мятежникам со стороны воинских частей. Это приводило к тому, что вернувшиеся домой крестьяне снова уходили в банды. Так, отряд Сикаченко, насчитывавший 60 человек, после расстрела нескольких повстанцев вырос за короткий период до 90 человек.

Наиболее ярко красный бандитизм проявлялся в действиях отрядов особого назначения. В свою очередь парткомы закрывали глаза на эти явления. В информационной сводке тюменской губчека за период с 15 ноября по 1 декабря 1921 г. приводился целый ряд фактов, свидетельствующих об этом. Так, коммунотряд Армизонской волости Ишимского уезда под командой Федора Степанова, коммуниста деревни Чирки Армизонской волости, два раза совершал набеги на деревню Капральскую Комиссаровской волости Ялуторовского уезда.

Степанов выдавал свой отряд за отряд «бандита Булатова», насильно проводил мобилизации, окончившиеся оба раза неудачей, после чего увозил с собой тех, кто, по мнению коммунистов, сочувствовал повстанцам. Во втором случае отрядом были увезены четыре крестьянина, участь которых осталась неизвестной.

Ишимский уездный комитет РКП(б) на своем заседания 20 декабря 1921 г. вынужден был признать: «…Отпущенные политбюро преступники исчезают, на местах их убивают только по инициативе исполкомов, партийной организации и милиции. Этим срывают работу политбюро. …На местах проявляется террор, репрессии к добровольно явившимся, убийства из-за личных счетов… Явка бандитов прекратилась, стало заметно недовольство крестьян. По проверенным сведениям, есть 20 случаев самовольных расстрелов в Голышмановской волости, 15 – в Успенской и 5 по непроверенным, в Ларихинской волости – 25, в Бердюжской и Уктузской – 10». Уездный комитет постановил строго преследовать случаи самочинств, а также поручил политбюро разграничить деятельность органов милиции и политбюро в вопросах, связанных с добровольной явкой повстанцев.

В Усть-Ламенской, Евсинской, Малышевской и других волостях Ишимского уезда действовал коммунотряд Пищика, также проводивший расстрелы зажиточных крестьян и незаконные конфискации их имущества.

В докладе о деятельности органов милиции Ишимского уезда с 1 декабря 1921 г. по 1 января 1922 г. указывалось: «Настроение населения самое скверное, это вызывается тем же неурожаем и красным террором красных войск и отдельных коммунистических отрядов, которые творят произвол. Крупные грабежи и убийства больше всего совершаются на почве голода, … а также встречаются и на почве мести красному террору, творимому войсковыми частями Красной армии, с которыми нет возможности бороться».

В наиболее пострадавшем от действий мятежников Ишимском уезде явления красного бандитизма проявлялись, естественно, в б?льшей степени, однако и в других уездах это явление было нередким. Так, члены коммунотряда Ямщикова в Красногорской, Исетской и Бешкильской волостях Ялуторовского уезда ночью арестовывали крестьян, подозреваемых в бандитизме или даже просто в симпатии к бандитизму, уводили и расстреливали.

Часто подобные действия выливались в обычный грабеж и взяточничество. «Коммунотряды на местах вмешиваются в административные дела местной власти и делают насилие над крестьянами, так, например, коммунисты Частоозерской, Уктузской, Бутуринской волостей врываются к гражданам под видом бандитов, расспрашивают о коммунистах, их численности, упорствующих бьют плетьми, арестовывают и, продержав некоторое время, отпускают под свое поручительство, за освобождение берут взятки и самогонку», - информировало вышестоящее руководство ишимское политбюро и констатировало далее факт: «Когда политбюро расследовало это дело и арестовало виновных, то уком РКП остался этим действием недоволен». Дошло до того, что один из членов ишимского уездного комитета РКП(б) Василевский на заседании укома РКП(б) 3 сентября 1921 г. предложил «…не вести следствий по заявлениям об убитых бандитах…», на что сотрудник политбюро Архиповский дал своеобразное пояснение: «…когда производится расправа организованная - политбюро следствий не ведет, но не допускается, чтобы расправа была учинена одним, двумя лицами».

Еще одной характерной чертой того времени стало такое явление как самосуды. Местное население, озлобленное на бандитов и воров и не видя со стороны администрации и советских органов содействия, встало на путь самостоятельной борьбы с ними. Имели место случаи, когда в самосудах принимали участие и сотрудники милиции. Так, начальник 4-го района тобольской уездной милиции Песков собственноручно расстрелял троих воров и настоял на принятии общественного приговора об уничтожении воров. Население стало в широких размерах проводить самосуды, без суда было расстреляно 15 воров. Позднее Песков был убит пытавшимся остановить его продработником Копыловым. Участники самосудов были арестованы и направлены в рабдом, а дело передано в суд.

Губернское управление милиции предприняло ряд мер по пресечению противозаконных действий своих сотрудников. 16 декабря 1921 г. начальник губернской милиции К.Г. Желтовский разослал по уездным и городским управлениям милиции приказ, запрещавший без веских оснований производить аресты: «…По имеющимся с мест сведениям стало известно то, что чины милиции без санкций органов Чека производят аресты бандитов, добровольно вернувшихся домой, чем нарушают планомерный ход борьбы с бандитизмом, а именно: арестовывают вернувшегося мужика, который был, быть может, силою оружия заставлен пойти в бандитские шайки. Видя это, крестьяне скрываются, не появляясь дома, а некоторые возвращаются в шайки. На основании вышеизложенного приказываю: никакие аресты бандитов, вернувшихся домой добровольно, не производить без ведома и распоряжения Губчека и ее органов. Лица, впредь замеченные в нарушении сего приказа, будут предаваться суду».

Были проведены мероприятия по ликвидации проявлений красного бандитизма среди сотрудников милиции и органов юстиции на местах. Борьбу с красным бандитизмом повели и партийные органы, в тех случаях, когда коммунисты были уличены в уголовных проступках, к ним применялись самые решительные меры в обычном судебном порядке. Судебные органы стали острее реагировать на факты таких преступлений. Так, во второй половине 1922 г. в губернский ревтрибунал поступил целый ряд дел по обвинению деревенских партийных советских и военных работников в преступлениях, имевших все признаки красного бандитизма - самочинных расстрелах, мародерстве, грабеже имущества у кулаков и в других незаконных действиях, направленных против зажиточных крестьян. Были предъявлены обвинения целому ряду ответственных работников губрозыска. Им инкриминировались самые серьезные преступления: ничем не вызванный и неоправданный расстрел арестованных, взяточничество, хищение вещественных доказательств, пьянство с преступниками и т.д. Дело слушалось около двух недель и окончилось для восьми обвиняемых приговором к расстрелу, а для остальных двадцати двух - к различным срокам заключения от одного года до десяти лет.

Постепенно, в связи со стабилизацией деятельности уголовно – административного аппарата и укреплением Советской власти на местах, особенно во второй половине 1920-х гг., развитие красного бандитизма приостановилось. Дальнейшее снижение темпов этого явления произошло в связи с прекращением новой экономической политики и, главное, усилением в СССР к середине 1930-х гг. репрессивного аппарата. Террор 30-х годов по своей жестокости затмил все «изобретения» Советской власти, испробованные в отношении народа ранее.

Источник: Фирсов И.Ф. «О предпосылках возникновения красного бандитизма в Тюменском регионе», Тюмень: ТЮИ МВД РФ, 2014 г.