Одной из причин, послуживших началом очередного массового переселения в Сибирь в начале ХХ в., кроме знаменитой аграрной реформы П. Столыпина, явилось бурное развитие местного маслоделия. Заведя несколько коров, заботясь об их пропитании и сдавая полученное молоко на артельные заводы, расположенные почти в каждом селе и крупной деревне, переселенцы и старожилы получали стабильный заработок, уважение односельчан и относительную свободу в выборе образа жизни.

Крестьяне Приишимья начали изготавливать масло из коровьего молока в значительных объемах еще во второй половине XIX столетия. Сметанный продукт шел на продажу не в свежем виде, а в засоленном. Дважды в год на крупные сельские ярмарки приезжали просолы, скупая все масло для того, чтобы перепродать его в дальнейшем оптовым торговцам уже в топленом виде. Например, в 1899 г. 4 маслобойных заведения д. Большие Ярки произвели около 500 пудов соленого масла. Своеобразный молочный продукт отправляли на Нижегородскую ярмарку, в Москву и Петербург.

Маслоделие как отрасль фабрично-заводской промышленности появилось в Тобольской губернии в 1887 г., когда начала работу первая маслодельня на ферме А. Я. Панфиловой под Тюменью. Около семи лет потребовалось местной интеллигенции, чиновникам, просветителям, ученым на то, чтобы через средства массовой информации убедить сибирских крестьян в выгодности этого занятия. Сначала частные и артельные маслоделательные заводы стали появляться в Курганском уезде, а затем в соседних Ялуторовском и Ишимском.

Как отмечали специалисты, на рубеже столетий приготовление сливочного масла для экспорта за границу развивалось «с лихорадочной поспешностью: фирмы, торгующие принадлежностями молочного хозяйства, не могут наготовиться сепараторов и посуды на многочисленных новых предпринимателей. При этом нельзя сказать, что, развиваясь количеством, маслоделие развивалось и качеством. Большинство заводов, поставленных в очень тесных помещениях – амбарах, разных пристройках, содержатся грязно…

В мастерах чувствуется такой недостаток, что на многих заводах их заменяют простые рабочие, проработавшие иногда всего несколько месяцев с мастером на заводе».

Современники так описывали первых маслоделов южной части Тобольской губернии: «Мастерами в большинстве случаев состоят лица со специальной технической подготовкой, латыши, немцы из Прибалтийского края, жалование их колеблется от 25 до 50 руб. в месяц. На некоторых молодых и холостых крестьяне жалуются – бабам и девкам проходу не дают! Редкие из них более интеллигенты и вникают в суть крестьянской жизни и хозяйства и не удовлетворяются одною своею работой.

Видимо, на отношение маслоделов к окружающей среде и окружающим ее явлениям влияет и развитие и образование. Не у всех заметна и любовь, или лучше интерес к собственному делу, еще реже можно встретить попытки ближайшего знакомства с окружающим и крестьянским хозяйством и попытки воздействия на него советами и указаниями. Крестьяне за малым исключением относятся к маслоделам безразлично. Заметно, однако, некоторое уважение к тем из них, кто чисто держит помещение, аккуратно и бережно обращается с молоком».

Чтобы повысить производительность предприятия и полностью контролировать процесс выработки масла, на должность мастеров довольно часто ставили ближайших родственников хозяев маслоделен. Так, по данным на 1901 г., в Ишимском уезде мастерами являлись 9 сыновей владельцев заводов: в с. Русаковском – Ш. М. Фельдман, с. Песьяновском – В. Н. Лапин, д. Карасьей Бутыринской волости – Т. К. Никитин, с. Дубынском – М. П. Понамарев и И. И. Богданов, д. Грачи Дубынской волости – Ф. Е. Кошкаров, д. Синициной Ильинской волости – М. Д. Долгушин, д. Остропятова Сладковской волости – П. К. Архипов, д. Малый Куртал Усовской волости – Ф. П. Новожилов. Кроме этого, процессом изготовления масла иногда руководили и сами хозяева, приглашенные специалисты, священники.

Новым, неординарным явлением в сибирской глубинке стало вовлечение в предпринимательство женщин. Анализируя сводные данные по маслоделию Приишимья рубежа XIX–ХХ вв., выявлен новый контингент владельцев частных маслодельных заводов, которые успешно соперничали на региональном рынке наравне с мужчинами. Известно, что в 1901 г. хозяйками 6 таких предприятий из 112 являлись: в с. Боровском, с. Прокутском и п. Шаблыкинском – А. М. Пузырева, д. Малый Кусеряк Готопутовской волости – А. П. Кондратьева, д. Стрежиной Жиляковской волости – А. А. Субботина, с. Маслянском – П. И. Карнаухова. Александра Матвеевна Пузырева владела сразу тремя заводами в Боровской волости, обеспечивая с февраля по октябрь прием 39950 пудов молока от местных крестьян и занятость 10 рабочим.

По итогам 1901 г. она продала масла на сумму в 18726 руб., что является довольно высоким показателем по региону. В 1915 г. частными заводами владели: в с. Налобинском мещанка г. Ишима Надежда Борисовна Александрова, в с. Сумском крестьянка Мотрона Ивановна Венгерова. Если на первом предприятии вырабатывали 1500 пудов масла в год, то на втором только 273, продавая его затем в Петропавловск.

В каждом большом селе и даже в деревнях к началу ХХ в. действовали маслодельные заводы, куда крестьяне сдавали молоко, перерабатывая его в масло. Большинство этих заводов открывали сами крестьяне на артельных началах, поэтому молоко хорошо оплачивалось – 37–75 коп. за пуд, доход от каждой коровы при этом составлял до 15–25 руб. в год. В самом начале «масляного бума» крестьяне неохотно соглашались на открытие маслоделен и только после наглядного испытания принимали решение, считая, что предлагаемая маслоделами цена – 30 коп. за пуд молока довольно низка по сравнению с выручкой за молоко, перерабатываемое в топленое соленое масло. Но проведя эксперимент и получив из пуда молока в среднем по 450 г топленого масла, понимали, что для изготовления пуда этого продукта потребуется 30 пуд. молока, в то время как на пуд экспортного масла уйдет всего 20–22 пуд. молока, соглашались открыть артельный маслоделательный завод.

Нежелание крестьян на первых порах открывать маслодельни подогревалось суевериями и различными слухами, связанными с убеждением женщин в том, что «грех молоко носить в маслодельню, чтобы мучить его в машине; коровы мычат, их трясет и они давятся, пока молоко вертят в машине; кто будет носить молоко на машину, у того коровы через три года перестанут давать молоко и телята падут; там, где завели маслодельню, телята голыми родятся. Слышны разговоры о том, что некоторые бабы на себе испытали вред верченья молока в машине – одна женщина сама „подоилась“, прилила к коровьему молоку своего и послала мужа сдать его на маслодельню, когда стали вертеть молоко, у нее закружилась голова и она вся затряслась».

Такие истории быстро передавались из одного селения в другое, обрастая все новыми подробностями, которые, в конце концов, призывали отвернуться от прогресса, игнорировать распространение капиталистических отношений в сибирской деревне.

Не отставали от женщин-экспериментаторов, жертвующих своим здоровьем ради сохранения старых порядков, и мужчины, распространяя другие слухи. Например, в 1897–1898 гг. по региону крестьяне, искренне веря в услышанное, передавали новость о «письме, будто бы полученном от какого-то солдата из Европейской России, в котором он предостерегает сибиряков от маслоделен: – в России маслоделы весь скот перевели, вот теперь и перебираются в Сибирь».

Но вскоре правда становилась достоянием односельчан, объясняя отрицательное отношение крестьян к новшеству. Так, «один старик признался, что он любит полакомиться молоком и сметаной – но теперь не может досыта пользоваться этими продуктами –молодежь все тащит на маслодельню», при этом молодые хозяева отвечали, что, если теперь у них дома молока и нет, зато все амбары полны хлебом и зерном. И вообще, многие крестьяне разрешали дилемму «грешно ли нести молоко на завод» со свойственной смекалкой довольно простым утверждением: «Само правительство помогает устраивать заводы, а ему видней – грех это или нет».

Полученное от крестьян масло чаще всего попадало на Никольскую зимнюю ярмарку. Только в 1892 г. здесь было продано этого продовольственного товара более чем на 500000 руб. закупщикам из Москвы, Петербурга, Ростова на Дону.

Собранное на Приишимских ярмарках масло везли в Екатеринбург на перетопку и очистку. Летом отправляли его по Каме в Санкт-Петербург, а зимой в виде замороженных колобков в Москву. В 1896 г. в Кургане открылась первая в губернии контора по экспорту масла, с этого времени стал осуществляться тщательный контроль за качеством поставляемой продукции, которая из Кургана по железной дороге отправлялась сначала в Санкт-Петербург, а затем – за границу. Большая часть ишимского масла направлялась в Англию, Германию, Данию, Францию, Голландию под маркою «экспортное».

Если первые маслоделательные заведения являлись частными предприятиями, то в дальнейшем появились и артельные, принадлежащие десяткам крестьян сразу из нескольких населенных пунктов.

Например, в 1906 г. из 175 маслоделен уезда 103 являлись частными и 72 принадлежали кооперативам; к концу года на них было переработано 3039853 пудов молока и изготовлено 151992 пуда масла нескольких сортов на сумму 1823904 руб. (самые высокие показатели по губернии). Вся работа на этих предприятиях велась с февраля по сентябрь, когда поступало молоко, а затем заводы закрывались. Отсутствие поступающего зимнего молока объяснялось тем, что переработка его на сливочное масло – дело сравнительно еще молодое. Поэтому на рынках зимнее белое масло (а не желтое) стоило гораздо дешевле, чем летнее, и хозяева коров переставали следить за ними с наступлением холодов.

К началу Первой мировой войны (1914–1918) основными районами маслоделия в Тобольской губернии являлись Тюкалинский (36 % заводов), Ишимский (23 % заводов), Курганский (15 % заводов) уезды. Крестьяне и мастера, изготавливающие этот молочный продукт, входили в Союз сибирских маслодельных артелей (600 артельных лавок и 864 артельных маслодельных завода), который устанавливал цены на молоко и масло, готовил специалистов, помогал сбыть продукцию и т. д.

После вступления России в войну с Германией железнодорожный транспорт перешел на военное положение, специальные «масляные» вагоны простаивали либо были переоборудованы под нужды фронта. Сибирское маслоделие лишилось кредитов (английских и германских) и внешнего рынка сбыта. Все это привело к резкому падению цен – от 5 до 8 руб. за пуд (до лета 1914 г. – 13– 14 руб.). Мелкие артельные и частные заводы стали закрываться. «После объявления войны артели находились в неопределенном положении…, население уже начало распродавать скот, так как таковой начинал хозяевам приносить убыток» – так описывала начало войны Ишимская контора Союза сибирских маслодельных артелей главному уполномоченному по заготовкам продуктов для армии С. М. Кочергину.

В более благоприятных условиях оказался Союз сибирских маслодельных артелей, который поддерживало государство. Закрывающиеся заводы возобновили работу, цена на масло вновь поднялась. В 1916 г. огромную партию экспортного масла направили через Котлас в Англию. Из Ишимского района вывезли 450 000 пуд., из Курганского чуть меньше – 420 000 пуд. масла. В целом Союз сибирских маслодельных артелей вывез за границу 3785000 пудов масла.

Государство, заинтересованное в постоянной поставке этого продукта для русской армии, установило на него предельные цены и запретило в дальнейшем вывозить за границу без особого на то разрешения. Производство масла в Западной Сибири начало стремительно сокращаться: в 1916 г. до 4218 тыс. пуд., в 1917 г. – до 3979,9 тыс. пудов (то есть на 5,6 %). В целом по России к началу Гражданской войны (1918–1922) сокращение производства было гораздо значительней – на 23 % от уровня 1916 г.

Таким образом, можно сделать вывод, что благодаря появлению в сибирской деревне капиталистических отношений началась интенсивная стратификация сельского социума. Объединяясь в кооперативы и сельскохозяйственные артели, крестьяне смогли улучшить свое благосостояние, появилась возможность подняться по социальной лестнице, приобщиться к культурным ценностям человечества (через образование, открытие совместных предприятий с заграничными коммерсантами и др.). Как и в европейских странах дореволюционного периода, в западносибирской деревне отмечается потребность в улучшении качества жизни, расширении спектра потребляемых и оказываемых услуг, приобретении сельскохозяйственных машин и орудий, выход на мировой рынок.

Тем не менее некоторые крестьяне отмечали отрицательные последствия разрастания сети артельных маслоделен, в том числе ухудшение здоровья детей, вынужденных питаться в младенчестве не цельным молоком, а «пустым» обратом. С появлением новых машин и оборудования, увеличением поголовья молочного скота началось, по их мнению, загрязнение окружающей среды, ранее не известное в крае; массовые вырубки леса и кустарников под новые поскотины и строительство загонов привели к неоправданному уничтожению лесного фонда.

Источник: Е. П. Ермачкова «Кооперативное маслоделие в исторической локалистике Приишимья рубежа XIX-XX столетий». Вестник ТГПУ. 2015. 9 (162)