В октябре 1941 года противотанковый взвод Петра Баринова, при поддержке стрелкового взвода, в одном бою уничтожил 12 немецких танков, шесть автомашин и более двухсот фашистских солдат и офицеров.

Противотанковый огневой взвод 400-го артиллерийского полка 76-миллиметровых орудий с взводом пехоты (в котором оставалось около 20 бойцов) оказался в стороне от стрелкового батальона, на участке которого должен был развернуться основной бой. Позиция была выбрана удобная, с хорошим обзором.

На рассвете командир батареи Хлыстов сообщил по телефону, что должны подойти несколько наших танков и предупредил, чтобы их не перепутали с немцами

На рассвете на проселочной дороге показалось шесть танков. За танками ехали машины с людьми, на башнях вскоре стали различимы фашистские кресты. Танки шли с открытыми люками, затем открыли огонь по Поддубкам. Сделав по несколько выстрелов, развернулись и пошли в сторону позиций взвода.

Из воспоминаний Петра Баринова: «После первых наших залпов два танка загорелись. Потом задымил еще один. В это время орудие Журбы замолчало. Подбегаю к нему. Тяжело раненный Журба лежит между станинами. Наводчик убит, расчет в растерянности, а немецкие автоматчики уже рядом. Встаю к панораме, командую: «Шрапнелью!» Немцы попадали. Тут вижу: на орудие Остапенко прут два танка. Разворачиваю свою пушку. Одна машина повернулась ко мне бортом, и я влепил два бронебойных в бак с горючим. Кто-то подбил вторую машину.

Отбились... А без танков пехота попятилась. Глянул на своих: Остапенко и Журба ранены, в расчетах и половины не осталось. И у пехоты не лучше. Командир взвода убит, около пулемета два трупа, раненые стонут.
Доложив комбату Хлыстову, я попросил подкрепления. «Держись с тем, что есть, — сказал мне комбат, — здесь еще жарче, чем у тебя. У меня одно орудие осталось, минометы и «сорокапятки» повыбило».

Вижу — положение незавидное. Вызвал из лесу ездовых, приказал оставить с лошадьми и повозками одного человека, остальных поставил к орудиям. Двоим велел взять у пехоты пулемет. Насобирали по окопам патронов, подобрали несколько немецких автоматов, нашли ящик с «горючкой». В общем, вооружились, как могли, и стали ждать немцев. На одном орудии Остапенко, на другом я, у пулемета Крюков с напарником, да три автоматчика с бутылками горючей смеси. Связь с комбатом оборвалась. Теперь вся надежда только на себя.

Немцы появились в том же порядке: впереди танки, за ними автоматчики. Крюков мастерски отсекает автоматчиков от танков и прижимает их к земле. А мы с Остапенко лупим по танкам. Один остановился, другой задымил, а третий — сразу факелом. Четвертый уже добрался до нас, но из окопа полетели бутылки с «горючкой», и он запылал. Тут уже и фашист, видно, озверел. Не стал спасаться, рванул скорость и навалился на нашу пушку. Двоих раздавил вместе с орудием, Остапенко успел отпрыгнуть. В танке рванули снаряды, и он ткнулся пушкой в землю.

Осталось нас семеро. Снарядов мало. Правее гремит бой. Там основные силы. Что у них — не знаем. У немцев, видно, тоже никакой ясности. Людей у меня — горстка, а они нас бомбят. Самолеты зашли два раза, покидали бомбы в лес и ушли. Значит, опять жди атаки.

Распределились. Я у орудия, со мной заряжающий и подносчик. Крюков с напарником у пулемета, двое с автоматами. И опять началось... Танки бьют с ходу. Это не страшно — больше для слабонервных. А вот один остановился, поводит стволом. Надо упредить. Выстрел! Есть! Крюков бьет длинными очередями по пехоте. Точно бьет, хладнокровно, как на стрельбище. Ствол орудия у меня накалился, впереди дым, пыль, люди все черные, кровь на лицах, кажется, и душа запеклась.
Тут бы нам всем и могила, но подоспела подмога. Между нами и танками встали черные столбы разрывов. Били из-за спины. Послышалось «ура», и, обтекая нас, навстречу немцам пошла пехота».

За этот бой командир противотанкового взвода младший лейтенант Петр Баринов был награжден орденом Красного Знамени.

Место боя: Тверская область, Калининский район, Медновское сельское поселение, деревня Поддубки. Координаты: 56.914999, 35.585808