Особенности взаимоотношений китайцев и русских в Кяхте в начале XX века
Опубликовал: zampolit, 5-04-2018, 16:51, Путешествие в историю, 1 090, 0
Китайское торговое местечко Маймачен расположено вблиз Кяхты в довольно низменной местности и открыто со всех сторон. После Кяхты и Троицкосавска, расположенных между гор и широко раскинувшихся, Маймачен, с своими низкими, серыми невзрачными постройками, представляет какое-то грязное пятно и в общем далеко непривлекателен по наружному виду.
Контраст с чистенькой, выхоленной Кяхтой полный; к тому же отсутствие садов и вообще какой-либо растительности в самом Маймачене делает его еще более унылым. Всех жителей в Маймачене, считая торгующий класс в самом городке, а также ремесленников и бедняков в пригородной его части, или как она здесь называется «огороды», едва ли будет более 2000. В прежнее же время население его было до 4000 человек, но с упадком торговли постепенно сокращалось. Если наружный вид Маймачена так непривлекателен, то внутренний еще более, хотя он весьма интересен как в отношении своих построек, равным образом и строем жизни обитателей.
Тип построек, расположение улиц и внутренняя городская жизнь Маймачена очень оригинальны. Несмотря на близость русского поселения, Маймачен построен во всех деталях чисто в китайском стиле, почему оригинальность его выступает еще резче. Торговая часть города представляет правильный четырехугольник, прорезанный тремя главными узкими улицами и одной поперечной. Вся эта часть города обнесена невысокой кирпичной стеной с воротами, запирающимися со стороны Кяхты на всю ночь. Улицы настолько узки, что два экипажа едва могут разъехаться. Фасада домов в улицу не существует, или же они ничем не отличаются от стен, какие идут во всю длину улиц. Выделяются только входные ворота, обыкновенно украшенные резьбой, орнаментами и выкрашенные в яркие цвета. Вход в жилье со двора; дворы очень невелики и обыкновенно выстланы деревом, а у богатых и покрыты. Из построек Маймачена по оригинальности выделяются башни над входными воротами, окрашенные в яркую красную краску с массой всевозможной резьбы.
Особенно капитальных больших построек в Маймачене почти нет. Выделяются только несколько кумирен, из которых одна в самом городе и две за его стенами. По архитектуре городская кумирня заслуживает внимания, но, конечно, не по внешнему своему виду, а по внутренней отделке, замечательной резьбе, сочетанию красок и по своей оригинальности в расположении. Очень много теряет кумирня от отсутствия внутри освещения. Хотя быть может такая темнота и располагает буддиста к молитве и отрешению от всего земного, но на православного посетителя действует подавляюще неприятно, в особенности при сравнении с его храмами.
Правильного служения в кумирнях не бывает за отсутствием постоянного духовенства. Краткие же службы совершаются обыкновенно в некоторые большие праздники, как например, в Новый год, особыми выборными из своей среды такими же гражданами. К тому же и все служение заключается лишь в поклонах, принесении жертвенных даров: чая, хлеба, сластей и ставлению свечей из ароматической травы.
Заведующему кумирней обыкновенно поступает наибольшая часть приношений. Ввиду того, что среди китайцев Маймачена очень много различных сектантов, то и неудивительно, что все обряды и отношения к их религиозной жизни весьма различны. Взгляды же большинства китайцев Маймачена на свою религию вполне индифферентны. Торговля, жажда наживы совершенно убила в местных китайцах какой-либо интерес к чему-либо другому. Вся обычная обрядовая жизнь сводится у них к чисто одной лишь привычке жить именно так, а не иначе. Цель жизни он видит лишь в одной наживе, а все остальное считает совершенно лишним, исполнять которое заставляет его лишь только обычай старины.
Внутренний вид Маймачена заставляет желать очень много относительно своей чистоты. Если на главных улицах сор и грязь убираются домохозяевами, то остальная часть города и пригородная площадь никогда не приводилась в порядок, почему можно себе представить насколько она загрязнена и запущена. К тому же эта единственная площадь занята базаром и через нее в прежние времена проходило до сотен тысяч караванов с чаем.
Некоторые, очень уже загрязненные местности Маймачена, лежащие вблизи Кяхты, благодаря настояниям русского купечества вычищались, но, конечно, также быстро опять приходили в прежний вид. В общем, местные китайцы не отличаются чистотой одинаково и своих домов. Кухонные отбросы обыкновенно выливаются тут же у ворот, сор заметается к стороне и при первом же ветре разносится по улицам. В особенности грязный вид представляет Маймачен весной и летом.
Достойно удивления, что, живя при таких антисанитарных условиях, маймаченские китайцы редко переживают эпидемии. По видимому, отсутствию эпидемий способствует и яркое забайкальское солнце, равно отсутствие сырого времени года и весенние ветра. Также и расположение Маймачена, открытого со всех сторон, несмотря на свою скученность и тесноту построек, дает все же достаточный доступ животворному воздуху и простор ветрам.
В последнее время китайцы обратили внимание на воду. Благодаря указаниям русского населения, они стали весьма заботливо охранять ее чистоту, что, конечно, также дало большие шансы к оздоровлению. Из эпидемий, которые оставляли значительный след в Маймачене, можно назвать оспу и в последние года инфлюэнцию. В общем же народ редко хворает и смертность незначительна. Средняя годовая смертность Маймачена колеблется от 30 до 60 человек в год. Статистика умерших ведется местным начальником города, так называемым «дзар-гучеем». Счисление обыкновенно ведется с 15-го числа 7-й луны, т. е. приблизительно с половины нашего августа. Большинство умерших лишь временно остается в городе, так как каждый родственник -китаец старается отправить покойника на родину. Остаются же здесь только бедняки.
В виду таких дальних отправок, хоронят китайцев обыкновенно в очень толстых деревянных гробах, в которых и перевозят с караванами на родину. Отправки на родину иногда бывают через год, а то и более, почему временно гроба с покойниками ставятся в особо отведенный для этого двор при одной из пригородных кумирен. Бедняков же хоронят за городом в землю или оставляют в гробах прямо на земле, почему нередко, с первым весенним теплом, южный ветер приносит в соседнюю в Кяхту такое зловоние, что заставляет всех имеющих возможность скорее выселяться на дачи.
Одной из замечательных особенностей Маймачена нужно считать то, что в городе совершенно отсутствуют женщины и дети, что, конечно, налагает свой особый колорит на городскую жизнь этого города. Проживание женщин в Маймачене было запрещено китайским правительством и хотя впоследствии, сравнительно недавно, было разрешено, но китайцы, сжившиеся за сотню лет с таким положением, не воспользовались разрешением. К тому же и устройство самых жилищ и строй жизни в домах заставили бы китайца многое изменить, на что они не особенно охотливы.
Местные китайцы, по видимому, и сами не особенно желали бы доставки своей семьи, так как это заставило бы производить лишние траты, а жизнь в Маймачене не может считаться такой дешевой, как в Китае. К тому же, через каждые три года, семьянин пользуется годовым отпуском на родину, а богатые могут уезжать и чаще, почему все это и не представляет необходимости китайцу-торгашу особенно тяготиться раздельной жизнью с семьей. Близость же монгольского женского населения, а отчасти и русского пополняют китайцу все остальное.
Все население Маймачена, за малым исключением, занимается куплей-продажей. Ремесленников очень немного. Из них наибольше столяры, огородники, обслуживающие потребности как своих китайцев, равно и соседей русских. Есть также немного слесарей, кузнецов, кожевников, но все это лишь как исключение. Заводской промышленности, в полном смысле, не существует, так как нельзя, конечно, назвать заводами те несколько мельниц, с конным приводом, которые перерабатывают каждая в сутки 2 или 3 десятка пудов зерна. Кустарной промышленности также не замечается.
Маймаченское торговое население можно подразделить на крупные торговые фирмы с десятком служащих, ведущих обороты на сотню тысяч рублей в год, мелких торговцев лавочников, продающих разные предметы домашнего обихода для китайцев и монгол, и так называемых здесь «мелошников», торгующих в разнос и в большинстве случаев не только своим товаром, но берущих товар на комиссию у больших торговцев. Эти последние самые распространенные здесь торговцы. Через такого «мелошника» можно достать положительно все товары, которыми торгуют китайцы, и к тому же с тем удобством, что все необходимое будет доставлено покупателю на дом. Из таких мелких торгашей нередко скоро выходят довольно крупные торговцы. Честностью они особенной, конечно, не отличаются, так как и благосостояние свое обыкновенно получают не столько честной, сколько «ловкой» продажей покупателю, в особенности из приезжих. Не без основания среди местных жителей они и известны под кличкой «тянутая шельма».
Большие торговые фирмы Маймачена носят общее название — лавок. Например, лавка Сефаюн, лавка Синтай- лун и т. д. Хотя в некоторых лавках и участвует несколько компаньонов, но тем не менее название фирмы сохраняется по фамилии главного распорядителя-хозяина.
Управление маймаченскими лавками иногда поручается и особому доверенному, а сам хозяин - распорядитель, или как они зовутся «серебро-хозяин», т. е. на чьи собственно деньги устроена первоначальная торговля, живет или в Калгане, или же в Урге. Каждая большая лавка имеет несколько служащих крупных и мелких, у которых строго определены занятие, хотя при недостатке каждый служащий вполне подчиняется распоряжению хозяина в назначении ему занятие.
Иногда занятие, которое должен выполнять такой служащий, далеко для последнего не симпатичное, так например чистка, укупорка товаров, чистка лавки, а в некоторых чистка двора и караул ночью товарных амбаров.
Все служащие лавки, как-то: приказчики, купорщики и остальные, живут тут же в лавке, а так как по условием они через известное число лет являются компаньонами в распределении барышей фирмы, то неудивительно, что каждый из приказчиков всегда и вполне осведомлен со всеми подробностями торгового обихода лавки и действует вполне в интересах фирмы, у которой служит.
Отношение служащих к хозяину и вообще к заправилам фирмы изобилует массой всевозможных этикетов, условностей, чинопочитанием, если можно так назвать. Зависимость служащего от воли хозяина и интриг между собой, конечно, должна была развить у первых в значительной мере хитрость, обман, лесть. В особенности строго держат мелких служащих. Начиная свою службу обыкновенно с комнатного мальчика, такой служащий первое время страшно эксплуатируется не только самим хозяином, но и более старшими из служащих. За время службы комнатным мальчиком, последний, кроме прямых своих обязанностей, должен посвящать часть дня изучению китайских дзыров (букв) и письма, а также разговорных русских слов и фраз на особом неправильном наречии.
Торговля в маймаченских лавках существует на артельных началах, т. е. каждый из приказчиков, смотря по долговременности своего служения и способностям, получает известный процент с чистого барыша, или принимается в известной части капитала, на которую и отсчитывается соразмерная часть чистого барыша по окончании торгового года. Вознаграждение получают служащие в лавках очень небольшое, а именно от 40 до 200 р. на русские деньги за год, которые при убыточных годах являются единственным заработком. Высший оклад жалованья редко когда превышает, с процентами, 800 или 1000 рублей.
По истечении каждых трех лет, китаец - служащий пользуется обыкновенно годовым отпуском на родину, с сохранением всего годичного жалованья, или в половинном размере, смотря по заслугам. Живя в лавке, китаец - служащий пользуется даровой квартирой, полным содержанием, а в некоторых фирмах дается раз в 3 года и верхнее платье, хотя последнее почти уже вывелось. Как ни мало, на первый взгляд, получает китаец за свои труды, но если знать жизнь его, полную почти всякого отсутствие духовных потребностей, то неудивительно, что и из такого мизерного вознаграждения он умеет составить сбережения и пересылать такие к себе на родину семье.
Некоторые же, в особенности прожившие в лавке десяток, а то и более лет, впоследствии на родине своими сбережениями проживают до конца своей жизни безбедно. Конечно, жизнь такая возможна только в Китае и китайцам, так как в действительности потребности их жизни сведены до минимума, дешевые же жизненные продукты в Китае позволяют им тратить на это очень мало.
Жизнь маймаченского китайца для наблюдателя покажется слишком однообразной и скучной. Все его интересы сводятся единственно к торговле во всех ее видах. Жизнь здешнего китайца является для него единственной целью нажить лишний рубль, скопить небольшое сбережение и уехать навсегда на свою родину, где почти у каждого есть свой клочок земли, который и дает средства к существованию. Сбережение же даст возможность или расширить свое хозяйство, или завести собственную торговлю, или, у немногих, почить от трудов, проживая ренту с своего капитала. Каждый торговец - китаец лелеет мечту стать хозяином и иметь свое дело, которое бы обеспечивало его старость.
Общественной жизни в Маймачене, в том смысле, как привыкли понимать ее мы, совершенно нет. Каждая лавка живет своей замкнутой обособленной жизнью. Торговля и пропитание составляют единственно ее заботу. Ко всему же остальному, не затрагивающему торговые интересы, китайцы относятся вполне индифферентно и безучастно.
Нет у них здесь ни газет, ни книг, и всем этим они почти не интересуются. Получается только официальная Пекинская газета одним, двумя лицами, которую хотя и читают они, но сведениям тем не придают никакого значения, так как уверены, что правительство их не пишет правды. Отчасти в этом они могли горько убедиться в последние смуты боксеров, когда в газете писались лишь дифирамбы чиновникам и не сообщалось ни о каких неудачах. Все более подробные сведения о ходе смут, поражениях и пр. они получали от русских.
В эту же смуту местные китайцы еще более доказали, насколько их мало интересовало все, касающееся их родины. Более всего они боялись, во-первых, какого-либо предписания из Пекина, которое заставило бы их стать в недружелюбное отношение к русским, а также и того, что разъединение с русским населением повлечет за собой полный упадок торговли. За все время внутренних смут местные китайцы особенно боялись внезапного нападения русского населения на Маймачен и его разграбления. Понимая же вполне свою полную неспособность противостоять какому-либо насилию, многие купеческие фирмы заранее заручались согласием своих русских друзей, в случае каких - либо неожиданностей, принять их под свое покровительство и позволить переселиться в Кяхту со всем своим имуществом.
В общем же за время этих тревожных волнений местные китайцы к удачам и неудачам своих далеких сограждан относились внешне вполне безучастно. То же замечалось и в китайско-японскую войну, отчасти потому, что местные китайцы и сейчас слишком большого мнения о своих войсках, их не покоримой силе. А также при всех неудачах, больших поражениях, массе убитых обыкновенно хладнокровно говорили, что «в Китае народу очень много и потому никакие громадные потери его незаметны для страны».
Общественных сборищ в Маймачене почти нет, если не считать два, три сборища в году, в некоторые религиозные обряды праздников, или по приезде каких - либо высших чиновников. Единственное место, где собирается иногда общество китайцев (простого народа в большинстве), это во дворе народного театра. Вообще зрелища для китайца составляют большой интерес. Здесь в толпе он узнает разные новости, обменивается ими, совершает некоторые сделки. К интересам же страны и государства китайцы, как уже сообщалось, относятся безучастно, почему и на таких сборищах разговоров, помимо узких специально местных, никаких других не бывает. Если же что и заставляет временно волноваться китайца, так это или полученное известие о каком -либо бедствии на своей родине, как голод, болезни, или же весть о новых правительственных налогах и пр. Вообще китаец более чувствителен к своему карману, чем к каким -либо прямо не касающимся его вопросам.
Кроме хитрости и любопытства, присущих вообще всей желтой нации, местные китайцы отличаются еще особой бесцеремонностью своих отношений к русскому населению, переходящей иногда прямо в нахальство. Конечно, отчасти в этом отношении виновато и само русское население, которое, благодаря своему гостеприимству и терпимости, позволило китайцам переходить границы общепринятого уважения к правам и обязанностям соседа. В этом отношении китайцы более всего отличаются назойливостью в своих посещениях, высиживании целыми группами по несколько часов кряду, без всякого дела.
От таких посещений никто здесь не гарантирован, и хотя редко не возмущен, но тем не менее, не желая ломать обычай старины, терпеливо примиряется как бы с невольной необходимостью. Насколько бесцеремонность китайца переступает границы, служит доказательством то, что почти ни одна комната в доме русского купца не гарантирована от посещения китайца, который, нося обыкновенно одну и ту же одежду на дворе и в комнате, одну и ту же обувь, не заботясь особенно о чистоте своего костюма, конечно, является разносчиком всевозможных бактерий, а если ко всему этому добавить, что почти все китайцы употребляют всегда чеснок и черемшу, то можно себе представить, каков бывает воздух после подобных посещений. Приходят и знакомые, но и совершенно незнакомые, с предложением каких -либо товаров, а то так и вовсе без всякого дела. Высиживают несколько часов в какой-либо комнате, не стесняясь даже «прихожих» (передних) и, накуривши, надышавши чесноком, благодушно отправляются домой.
Насколько развита торговля с предложением на домах у местных китайцев, доказывается и тем, что некоторые большие лавки имеют отдельных приказчиков, говорящих более хорошо по-русски, которые специально назначаются только для хождения по русским домам с предложением. Желая избежать посещений китайцев, некоторые русские фирмы определили для таких посещений особые комнаты в своих домах, но и эта мера не всегда бывает достаточной.
В прежние года, во время чайных торгов, в зимние месяца у каждого торгующего русского купца собиралось иногда по 30, 40 человек китайцев, которые высиживали с раннего утра до позднего времени, тут же угощаясь чаем, пуншем, папиросами и пр.
Обычай этот постепенно со временем стал отходить в область преданий, также и посещения китайцев получили некоторое сокращение, относительно их бесцеремонности, что, конечно, для многих явилось неприятностью. Отчасти вызвано это было и тем, что за последнее время, с сокращением торговли, китайские лавки почти совершенно перестали посещать русских в лице своих представителей, державшихся все же более корректно, а стали поручать торг своим мелким служащим, в большинстве совершенным невеждам. Также за последнее время страшно много развелось китайцев мелочников, держащих себя с большим нахальством и далеко нечистоплотных в отношении собственности.
Нужно отдать справедливость, что среди прежних торговцев китайцев, владельцев лавок и их представителей было много лиц, заслуживавших лучших отношений со стороны русских. И теперь еще из таких торговцев найдется не мало, которые действительно являлись друзьями, «приятелями» русского купечества, а также и торговые отношения с ними носили лучший оттенок, чем теперь.
Население Маймачена в большинстве все бывшие земледельцы северных провинций Китая. Китайцев южной части Китая здесь далеко меньше. В образовательном отношении все местные китайцы ушли очень недалеко, хотя почти все живущие здесь грамотны, некоторые же выучились не только говорить по- русски, но и писать, чем, конечно, очень гордятся. Ни школ, ни особых учителей в Маймачене нет. Учат молодых приезжих китайцев приказчики лавок, а по-русски обыкновенно кто-либо из знакомых русских между делом и, понятно, безвозмездно.
