Библиотеки и читатели в городах Западной Сибири в XIX веке
Опубликовал: zampolit, 15-03-2018, 15:24, Путешествие в историю, 1 075, 0
Грамотный человек — это лишь потенциальный читатель. Для превращения потенциального читателя в реального необходимо, чтобы у него сложилась потребность в чтении и возможность реализации таковой. Тяга к чтению светской литературы в провинциальной России проникает в массы лишь в последней четверти XVIII в., а ранее «изобретение Гутенберга коснулось лишь наиболее образованных читателей из богатой помещичьей среды».
В начале XIX в. в крупных городах Западной Сибири усилился интерес к светской книге, которая завоевывала все больше читателей во всех социальных средах. Подтверждением возросшего интереса демократического читателя к книге служит и политика администрации по вопросу о доступе в ведомственные библиотеки лиц, которые не служили в данном ведомстве. Если в конце XVIII в. доступ к книжным фондам ведомственных библиотек в западносибирских городах был относительно свободен, то в первые годы следующего столетия в связи с возросшим числом читателей администрация стремится закрыть их двери перед горожанами. Так, 6 марта 1802 г. было принято решение о выдаче книг из библиотеки Тобольской семинарии посторонним лицам лишь с разрешения ректора или префекта. Еще более категоричное решение приняло начальство Колывано-Воскресенских заводов по предложению П.К. Фролова в мае 1809 г. Среди дополнений к правилам пользования библиотекой был утвержден пункт, запрещавший выдачу книг всем, кто не принадлежал к заводскому штату.
И все же потребность в чтении в начале XIX в. затронула в основном верхние и средние слои горожан. Однако по мере распространения грамотности в мещанско-разночинской среде интерес к светской книге проникал и в городские низы. Г.С. Батеньков, сравнивая Томск начала и середины XIX в., писал: «Немного было грамотных и книг в употреблении», по к началу 1850-х гг. многое переменилось — «Чтение, знание и воспитание проникли до мещанских семейств». Успешно протекал этот процесс и в Тюмени. Мемуары Н.М. Чукмалдина рисуют довольно широкое увлечение чтением купцов, мещан, разночинцев. Читательские интересы самого мемуариста (выходца из крестьян), получившего лишь домашнее образование, сформировались во многом под влиянием мещанина В.П. Шмурыгина, снабжавшего его книгами и учившего критически относиться к прочитанному.
Среди тюменских книголюбов Чукмалдин упоминает и Т.А. Пеньевскую, на прилавке которой «всегда лежала какая-нибудь книга духовного или светского содержания». Побывавший в 1863 г. проездом в Тюмени П.А. Кропоткин отметил увлечение чтением в мещанско-разночинской среде: «Но в мещанских плохеньких домах живут очень порядочно, зажиточно, читают... и читают довольно много».
Медленнее развивалась потребность в чтении в малых городах региона. В уездных городах регулярное чтение книг, газет и журналов не стало насущной необходимостью даже для многих чиновников, — писал в 1839 г. барнаульский врач П. Шюц.
На путях реализации читательских интересов горожане Западной Сибири сталкивались со многими трудностями: удаленностью края от книгоиздательских центров, отсутствием специализированной книготорговли и публичных библиотек, дороговизной книг и другой печатной продукции. В условиях, когда в регионе о публичных библиотеках знали понаслышке, утолить тягу к чтению могли в основном личные книжные собрания и в меньшей мере ведомственные библиотеки. Книголюбам приходилось, как правило, выписывать новую литературу из Москвы и Петербурга. Однако столичные книготорговцы порой выполняли заказы иногородних покупателей крайне недобросовестно. Так, в июле 1852 г. омский протоиерей Д. Пономарев рапортовал церковному начальству, что он еще в феврале 1850 г. послал деньги, но заказанную книгу А.Терещенко «Быт русского народа» (СПб., 1847 —1848) так и не получил. А.И. Сулоцкий просил М.А. Фонвизина выписать для него несколько книг из Москвы, ибо, писал он, «сам я не решаюсь послать деньги к книгопродавцам: за покойным Киреевым много моих денег». В другом письме к тому же адресату Сулоцкий сетовал на непозволительную медлительность синодальной типографской конторы, которая давно должна была выслать ему «некоторые духовные книги», добавив, что он уже отчаялся получить их.
Несмотря на все сложности приобретения книг, многие книголюбы стремились создавать собственные библиотеки. Отставной чиновник А.М. Горохов, который первым начал этнографическое изучение алтайцев, изложил свое отношение к домашней библиотеке в виде любопытной сентенции: «Дом, в котором находятся новые книги, можно сравнить с возделанною пашнею, и напротив того — дом, в котором нет ни книг, ни газет, а только карты и шампанское, можно уподобить темному лесу: там страшно, там рыскают дикие звери».
Кроме проблем с приобретением новой литературы, связанных с состоянием книготорговли, существовала и более сложная преграда для массового создания личных библиотек — невысокий жизненный уровень большинства горожан. Материальные возможности большинства жителей существенно ограничивали рост личных книжных собраний. А.И. Сулоцкий, интересовавшийся этим вопросом, писал в 1858 г., что для человека, живущего одним жалованием, иметь 300 — 400 книг уже хорошо.
Книги в первой половине XIX в. стоили дорого. Так, библиотека тобольского архиепископа Афанасия из 1310 томов оценивалась примерно в 30 тыс. руб. Такими средствами располагали единицы. Но значительные библиотеки удавалось собирать и некоторым книголюбам из средних слоев, например, омскому протоиерею Д. Пономареву. Некоторые чиновники высших рангов, приезжавшие па службу в Сибирь, привозили с собой большие библиотеки. Одним из них был назначенный в 1828 г. генерал-губернатором Западной Сибири И.А. Вельяминов.
Немногие горожане могли читать книги генерал-губернатора, но не вызывает сомнений, что во время его пребывания в Сибири здесь же находилась и его библиотека. Значительное собрание книг привез с собой в 1830 г. новый председатель Томского губернского правления В. Берг. Обширная библиотека, состоявшая преимущественно из книг на французском языке, была у советника Главного управления Западной Сибири Л.П. Коллета. Некоторые из таких привозных библиотек оседали в западносибирских городах. Большая и содержательная библиотека была собрана коренным сибиряком П.К. Фроловым, дослужившимся до сенатского кресла. В 1825 г. 71 том из своего книжного собрания он подарил библиотеке Алтайских горных заводов.
Значительные библиотеки были и у некоторых купцов-книголюбов, в числе которых известные тобольские меценаты Корнильевы, библиотека которых позже слилась с книгами директора тобольской гимназии И.П. Менделеева. Крупное книжное собрание имел и отец идеолога сибирского областничества Н.М. Ядринцева.
Сибирские книголюбы не уподоблялись пушкинскому скупому рыцарю, они нередко дарили книги учебным заведениям и публичным библиотекам. Так, отставной чиновник Г.А. Жилин подарил Тобольской гимназии и Ялуторовскому уездному училищу 89 книг. От архиепископа Георгия в библиотеку Тобольской семинарии в 1852 г. поступило 184 томов, а от архимандрита Евфимия в 1842 г. 116 томов. В 1857 г. тобольский купец А.С. Пиленков пожертвовал ученической библиотеки семинарии 75 «сочинений». А титулярный советник В. Беляев передал в дар томской публичной библиотеке в начале 1830-х гг. 320 книг и журналов.
Личными книжными собраниями пользовались не только их хозяева, но и друзья, знакомые книговладельцев. Н.М. Ядринцев, Д.А. Паникаровский, Н.И. Наумов, Г.Н. Потанин, Г.Е. Катанаев, А.И. Сулоцкий, Н.М. Чукмалдин в своих воспоминаниях писали о получении книг у друзей и знакомых и расценивали это как важное средство своего интеллектуального развития. Сведения такого рода встречаются в переписке и в периодике. Отдельные книголюбы не только давали читать книги знакомым, но и приглашали всех желающих ознакомиться с книжными новинками, имевшимися у них. Заметную роль в развитии читательских интересов сыграли библиотеки ссыльных декабристов.
Большое значение в удовлетворении читательских запросов имел обмен литературой между книголюбами из разных городов. А. Коцебу в своих воспоминаниях с благодарностью писал, что при отъезде его из Тобольска на место ссылки доктор Петерсен снабдил опального литератора книгами из своей библиотеки, а губернатор Д. Кушелев каждую неделю присылал «Франкфуртскую газету». Трудно переоценить ту роль, которую сыграли ссыльные декабристы в налаживании регулярного обмена между книголюбами из разных городов. Среди лиц, воспользовавшихся системой книгообмена декабристов, были священники С.Я. Знаменский и А.И. Сулоцкий, чиновники А.Е. Врангель и П.Д. Жилин, сестра Д.И. Менделеева — О.И. Менделеева и жена генерал-губернатора Западной Сибири княгиня Н.Д. Горчакова, политкаторжане Ф.М. Достоевский, С.А. Дуров и Ф.Г. Толль.
Другим источником реализации читательских интересов могли быть ведомственные библиотеки, которые существовали при некоторых присутственных местах, учебных заведениях, на Алтайских (Колывано-Воскресенских) заводах, при монастырях и в некоторых церквях. Но у ведомственных библиотек, если рассматривать их с позиций удовлетворения запросов читателей, был один существенный недостаток — все они, как правило, комплектовались исходя из практических интересов тех учреждений, которым они принадлежали. Отсюда проистекало игнорирование любых интересов читателей, выходивших за рамки узкопрофессиональных задач. В частности, библиотеки Тобольской семинарии, Сибирского кадетского корпуса, а также созданные в 1859 г. в ряде гарнизонов офицерские библиотеки начальство стремилось оградить от беллетристики. Если же чиновное начальство рассматривало подчиненных не в качестве бездушных исполнителей, но как людей, чьи культурные запросы выходят за рамки узкопрофессиональной деятельности, то отношение к комплектованию библиотек было иным.
В начале XIX в., как отмечалось ранее, начальство стремилось ограничить круг читателей, запрещая выдавать литературу «посторонним лицам». В результате таких мер изменилась, например, роль библиотеки Колывано-Воскресенских заводов в культурной жизни Барнаула. Если в XVIII и в начале XIX в. она была общедоступной, то с 1810-х гг. библиотека сохраняет свое значение лишь для семей горных служащих. Вероятно, в первой половине XIX в. сложно было воспользоваться книжными фондами учреждений православной церкви. Поэтому ученый и востоковед действительный статский советник П.Л. Шиллинг, отправляясь в Сибирь, предварительно заручился разрешением обер- прокурора Синода на право заниматься в епархиальных библиотеках по сибирскому тракту.
Н.М. Ядринцев с горечью писал, что богатые библиотеки при Тобольской семинарии и военной гимназии в Омске (бывшем кадетском корпусе) «недоступны для публики».
Однако реальные возможности горожан пользоваться книгами церковных библиотек зависели от позиции местного духовенства, которое порой было благосклонно к книголюбам. Поэтому двери древних церковных книжных собраний не были закрыты для горожан всех сословий, связанных духовно и интеллектуально с приходским клиром. Благоприятствовало читателям и то обстоятельство, что среди духовенства встречались подлинные книголюбы, заботившиеся о распространении книжного знания в Сибири.