Благотворители и благотворительность в городах Западной Сибири XIX века
Опубликовал: zampolit, 15-03-2018, 11:18, Путешествие в историю, 1 549, 0
Последняя четверть XVIII в. — это время перехода от просвещенного абсолютизма к военно-полицейской монархии, сдерживавшей всякое проявление недовольства в стране. Однако правительство Екатерины II предпринимает шаги, призванные продемонстрировать монаршую заботу о подданных. Одним из них было создание в губерниях приказов общественного призрения. Эти учреждения, возглавляемые губернаторами, ведали школами, больницами, госпиталями, сиротскими и работными домами. В 1782 г. приказ общественного призрения появился в Тобольске, а в 1804 г. в Томске.
Однако правительство выделяло совершенно недостаточные средства на развитие народного образования, здравоохранения и социального обеспечения. Поэтому функционирование этих сфер было невозможно без частной благотворительности. Особую роль благотворительные начинания призваны были сыграть в городах Западной Сибири, значительная часть населения которых влачила незавидное существование, ухудшавшееся из-за частых стихийных бедствий, пожаров, эпидемий, эпизоотий. Бедность городского населения регулярно отмечалась в отчетах губернаторов.
Чтобы хоть как-то улучшить положение беднейших горожан, по инициативе Сперанского в Тобольске, Томске и Иркутске были созданы благотворительные общества. Сперанский считал, что тобольское общество «идет весьма удачно, несравненно лучше и Томского, и Иркутского». Он рекомендовал иркутскому коменданту и городскому голове перенять опыт тоболяков, которые еженедельно по вторникам вносили «бедных» в специальную книгу, собирали о них через полицию сведения, а по воскресеньям выдавали пособия. Документация этих обществ не сохранилась, вероятно, они исчезли вскоре после отъезда их основателя из Сибири.
В 1823 г. в Тобольске было учреждено епархиальное попечительство о бедных духовного звания. Оно выдавало пособия бедным служителям церкви и членам их семей. Существовало общество на «доброхотные даяния» и отчисления от церковных доходов. Светские лица лишь пожертвованиями участвовали в его работе. Первые годы тобольское купечество достаточно активно откликнулось на призыв архиепископа Амвросия Рождественского поддержать попечительство. А в 1824 г. купчиха Е. Пирожникова построила для попечительства деревянную богадельню, оцененную в 3000 руб. Однако в последующие годы интерес горожан к этой благотворительной организации, судя по размерам пожертвований, падает: 1824 г. — 1356 руб., 1825 г. — 1792 руб., 1826 г. — 686 руб., 1827 г. — 301 руб. Примерно на уровне 1827 г. собирали пожертвования и в последующие годы.
Других общественных организаций, объединявших и направлявших благотворительность горожан, в Западной Сибири не существовало до середины XIX в.
На притяжении всей первой половины XIX в. оказание материальной поддержки бедным являлось одним из важнейших направлений благотворительности. Формы такой помощи были достаточно разнообразны и зависели от конкретной ситуации. Заметный резонанс в регионе вызвал призыв Александра I совершать благотворительные поступки. Так, в 1814 г. туринская жительница А. Дружинина простила долг в 500 руб. мещанину Котельникову, томский мещанин Шутов отказался от взыскания долгов с разных лиц на сумму 3193 руб., а томский купец 1 гильдии М. Мыльников простил должникам более 5 тыс. руб. В том же году нарымский городской голова С.Родюков взялся уплатить долг (595 руб.) за мещанина Митюкова, чтобы имущество последнего не было продано с торгов. Движущие мотивы этих поступков неоднозначны, рядом с благородной гуманностью нередко соседствовало тщеславие, которое томский мещанин Шутов даже не пытался завуалировать: «уповает он, что его императорскому величеству посредством г. гражданского губернатора и кавалера (о его поступке) донесено быть имеет».
Материальная помощь оказывалась и семьям чиновников, духовенства, которые не принадлежали к беднейшим слоям, но в результате смерти главы семьи иногда оказывались в тяжелом финансовом положении. Проследить размеры такой благотворительной поддержки не представляется возможным. До нас дошли лишь отдельные факты, случайно отложившиеся в мемуарах, дневниках, письмах и прошениях. По-видимому, истинные размеры такой помощи были велики. Иногда ее стремились оказать инкогнито, чтобы получавший ее не считал себя обязанным кому-либо, кроме Бога.
Часто благотворительность горожан (особенно горожанок) была окрашена в религиозные тона. Среди женщин-подвижниц, сделавших смыслом своей жизни помощь бедным, была и рано умершая сестра Д.И. Менделеева — Аполлинария.
Правительство стремилось направить филантропические настроения горожан на борьбу с нищенством. В конце XVIII — начале XIX в. в ряде городов региона (Тобольске, Томске, Таре, Кургане) городскими обществами или частными лицами были построены богадельни. При этом среди частных лиц, пожелавших помочь одиноким престарелым людям, были не только купцы, но и мещане, отставные солдаты. В результате в городах возникли благотворительные заведения для стариков и инвалидов. Сложившаяся в начале XIX в. сеть благотворительных приютов в какой-то мере позволила решить проблему борьбы с нищенством. Поэтому власти считали эту проблему закрытой до середины XIX в.
Лишь в 1850-х гг. было построено несколько новых богаделен, которые состояли на городском бюджете. Открытие новых благотворительных учреждений в те годы проходило под влиянием других общественных организаций, в частности, Попечительных о тюрьмах комитетов. Так, в Томске, где разбором нищих занимался местный комитет Попечительного о тюрьмах общества, один из его директоров, городской голова А.М. Серебрянников, на собрании купеческого, мещанского и цехового обществ 31 октября 1852 г. поднял вопрос о строительстве новой городской богадельни. Собрание постановило устроить богадельню для томских мещан на 50 мест, а необходимые средства собрать по обязательной раскладке. Директор тарского отделения того же общества купец И.Е. Щербаков построил для богадельни деревянный дом.
Существовавшая в городах региона сеть приютов для престарелых не имела единого владельца. В 1830 г. приказами общественного призрения содержались 4 богадельни, Алтайскими горными заводами — 1, городскими обществами — 7. К 1860 г. ведомственная принадлежность этих заведений стала еще разнообразней: приказы общественного призрения финансировали 2 богадельни, Экспедиция о ссыльных — 1, горные заводы — 1, городские общества — 2, частные лица — 3. Все они должны были иметь сословный (ведомственный) характер, но на практике это не всегда соблюдалось, особенно в богадельнях приказов общественного призрения. Местная администрация действовала в этом отношении весьма непоследовательно. Так, в 1815 г. томские чиновники решили всех одиноких нищих поместить в богадельню. В результате чего к 1818 г. в ней оказалось 60 человек. Чтобы избежать излишнего «отягщения казны», губернские власти снова переложили заботу об обездоленных на горожан, оставив в богадельне лишь отставных солдат и вдов военных.
Воспитание сирот власти также стремились возложить на горожан, хотя в губернских городах и в Омске существовали «сиротопитательные заведения» приказов общественного призрения. Наиболее крупный детский приют, открытый в 1844 г. в Томске, состоял в ведении Томского губернского попечительства детских приютов и содержался на средства золотопромышленника И.Д. Асташева. При создании приюта статская советница А.С. Завелейская подарила ему дачу, проданную с торгов за 3100 руб.
В конце 1850-х — начале 1860-х гг. в сфере благотворительности появились новые черты, которые наиболее заметны в деятельности Омского благотворительного общества, учрежденного 8 февраля 1861 г. Обществу первоначально возникло как дамское, что отчасти было вызвано и проблемами женской эмансипации. Оно сразу стало массовым. Уже в момент его создания в общество вошло 56 женщин из «благородного общества». В 1861 г. дамы-благотворительницы развернули активную деятельность: 28 марта был учрежден «дом трудолюбия» с целью поиска работы для нуждающихся горожанок, 25 августа был открыт дом престарелых, а 3 сентября — убежище для бесприютных детей. Расширилась и численность общества, в которое стали принимать и мужчин. Одним из первых с обществом стал сотрудничать священник С.Я. Знаменский. В его работе участвовал и доктор И.И. Троицкий, использовавший имевшиеся у него возможности для облегчения участи Достоевского и Дурова во время каторги. В социальном отношении членами общества, за исключением потомственного почетного гражданина В.П. Кузнецова, были военные и гражданские чиновники и члены их семей.
Другим важнейшим направлением филантропии горожан было народное просвещение. Материальная поддержка была необходима для существования большинства учебных заведений, так как государство финансировало лишь гимназии и уездные училища, а приходские училища и школы для девочек находились на самообеспечении. Более того, средства, выделяемые из казны гимназиям и уездным училищам, не в полной мере покрывали расходы учебных заведений. Особенно велико было значение частной благотворительности при открытии новых учебных заведений. Начиная с 20-х гг. XIX в. все новые учебные заведения в городах Западной Сибири были созданы либо на средства купцов, либо в результате коллективных пожертвований. Не все купцы, совершавшие крупные дарения, действовали бескорыстно. О чем свидетельствует, например, поведение купца Е. Щепетильникова, подарившего тобольской гимназии сад и истратившего 500 руб. на его содержание. За пожертвование ему была объявлена благодарность министра, но он в 1822 г. безуспешно добивался награждения медалью. Однако, большинство горожан, жертвуя свои деньги на школьное дело, руководствовалось интересами народного просвещения, ибо для человека, стремившего к награде за пожертвования, было открыто немало возможностей для выбора адресата благотворительности. Наконец, какие бы цели не преследовали купцы, жертвовавшие деньги на народное образование, объективно они способствовали развитию просвещения в регионе.
Большую роль в распространении просвещения в Западной Сибири сыграли ссыльные декабристы. В Ялуторовске декабристам во главе с И.Д. Якушкиным, при активном участии протоиерея С.Я. Знаменского, удалось направить благотворительность жителей на создание училища для девочек и материальную поддержку школьного дела. Активную роль сыграли тобольские декабристы при учреждении школы для девочек в Тобольске. В комитет по ее организации вошел А.М. Муравьев, который принял на себя обязанности казначея и эконома. На покупку дома для школы были собраны средства по добровольной подписке. Значительный денежный вклад внесли декабристы Фонвизин, Муравьев, Свистунов. После смерти А.М. Муравьева в конце 1853 г. в совет школы вошел П.Н. Свистунов — как доверенное лицо от чиновников. «Историческая записка о Тобольской Мариинской женской школе» дает высокую оценку деятельности Свистунова на этом поприще.
В середине XIX в. вошло в практику пожертвование денег на содержание в учебных заведениях «пансионеров». Благодаря крупному дарению коммерции советников Поповых в Иркутском институте благородных девиц ежегодно обучалось до 8 дочерей западносибирских чиновников. В Тобольской гимназии в 1850-х гг. трое учеников содержались на средства чиновников-благотворителей. Плата за обучение детей бедных горожан вносилась зажиточными жителями и в некоторых уездных городах, среди которых был Ялуторовск. Материальную поддержку горожане оказывали не только светским, но и духовным учебным заведениям. Вместе с тем, масштабы этой помощи были неизмеримо меньшими, чем благотворительность, направленная на поддержку светских учебных заведений.
Во второй половине 50-х гг. XIX в. заметно активизируется благотворительная деятельность по развитию женского образования. В отдельных городах создание женских школ становилось в те годы центральным событием местной жизни, затрагивающем самые разные стороны общественного быта. Так, в Каинске первый любительский спектакль был устроен в 1859 г. именно с целью сбора средств для школы. Каинские чиновники изыскали также совершенно необычный источник финансирования девичьей школы — постановили передавать ей 0,5% жалования и 1% наградных денег, что могло бы ежегодно приносить до 100 руб. сер. Открытые педсоветы в уездном училище превратились в неформальный центр общественной жизни. На них горожане из разных социальных слоев едва ли не впервые совместно обсуждали животрепещущие вопросы городской жизни. Мнение родителей играло определяющую роль в решении всех важнейших вопросов: о размещении школы, ее статусе, преподавании учебных дисциплин, экзаменах. Именно родители выказали стремление добиться соединения в учебном процессе теоретического образования с религиозно-духовным воспитанием и трудовой подготовкой учащихся. Разумеется, при этом они исходили из тех реалий, которые окружали их в повседневном быту. В частности, в январе 1861 г. жена каннского окружного начальника Вагина внесла предложение о введении обучения девочек башмачному ремеслу.
Энергичное участие в создании девичьих школ приняли женщины. В Тюмени в 1859 г. 31 жительница пожертвовала на женскую школу 901 руб. Горожанки передавали школам и материалы для рукоделия, необходимые в быту вещи, а А.О. Поклевская-Козелл подарила даже водовозную лошадь. Вносили свою лепту на нужды народного просвещения и жительницы маленьких западносибирских городков, но там это было еще редким явлением.
Пожертвования горожан были единственным источником финансирования строительства культурно-зрелищных сооружений. В 1820-х гг. в Тобольске построили здание благородного собрания на «общие складочные деньги». Инициатива этого строительства, согласно мемуарам С.Б. Броневского, принадлежала генералу Брилю, коменданту Жерве и самому мемуаристу. История создания томского театра, открытого в 1849 г. благодаря средствам золотопромышленников, особенно П.Е. Филимонова, служит наглядной иллюстрацией возросшего уровня культурных запросов молодой сибирской буржуазии и ее все более активной роли в городской жизни.
Филантропия была характерной чертой нравственного облика большинства горожан. Она распространялась и на заключенных, что было обусловлено традиционным отношением русского народа к обездоленным, к числу которых относили и тюремных сидельцев — «несчастных». Забота горожан о ссыльных особенно усиливалась в дни православных праздников. «Я думаю, — писал Ф.М. Достоевский, — не осталось ни одной хозяйки из купеческих и мещанских домов во всем городе (Омске), которая бы не прислала своего хлеба, чтобы поздравить с великим праздником «несчастных» и «заключенных». В Омске в 1850-х гг. по праздникам подаяние заключенным было так велико, что его не успевали сразу съесть, и часть пищи портилась. Это побудило казначея отделения Попечительного о тюрьмах общества В. Кузнецова в марте 1856 г. внести свои предложения о хранении «подаяний съестными припасами». Наиболее щедрыми для заключенных современники по праву считали тюменских купцов и мещан. Главной причиной этой славы Тюмени было наличие в городе многочисленного трудового люда, считавшего своим нравственным долгом помочь «несчастным». Богатые купцы, щедрой раздачей милостыни нищим и заключенным, нередко стремились упрочить свое реноме.
В первой трети XIX в. филантропическая поддержка жителями западносибирских городов заключенных и ссыльных была распылена. Иногда отдельные администраторы стремились использовать ее, чтобы с помощью пожертвований несколько улучшить содержание арестантов. Так, тобольский губернатор А.М. Тургенев 30 марта 1824 г. с удовлетворением писал Сперанскому: «Благодарение почтенному сословию граждан города Тюмени, оно благосклонно уважило мое предложение и до 500 р. подписало на устройство потребных в тюремной больнице вещей, по крайней мере, теперь человек на 30 будет приличное белье, тюфяки и нагота будет прикрыта». Но в первой трети XIX в. такие попытки направить благотворительную поддержку горожан в организованное русло носили эпизодический характер.
Правительство Николая I создает по всей стране комитеты Попечительного о тюрьмах общества с целью сократить государственные расходы на содержание заключенных и вместе с тем улучшить их быт за счет филантропии населения. Однако эта попытка удалась лишь отчасти. Как отмечал польский революционер В. Серошевский, простой народ и через много лет после открытия общества по-прежнему предпочитал напрямую помочь арестантам. Это бюрократическое начинание правительства не пользовалось поначалу доверием и у городской верхушки региона. Об этом свидетельствует тот факт, что с июня 1831 г., когда в Тобольской губернии была открыта подписка «добровольных приношений» для создаваемого комитета, по март 1833 г. было собрано всего 2965 руб. Потребовалось дополнительное принуждение жителей к «добровольной подписке», чтобы 22 ноября 1836 г. в Тобольске стало возможным официальное открытие комитета. При учреждении в него вошел 21 человек, из которых 10 выбыло уже к августу 1840 г. Несмотря на попытки вливания свежих сил, в 1843 г. в комитете числилось всего 11 членов. В Томске аналогичный комитет появился лишь в 1844 г. В 1851 г. комитеты и отделения общества действовали всего в 6 городах Западной Сибири: Тобольске, Томске, Таре, Тюмени, Березове и Ялуторовске. В середине 1850-х гг. отделения общества открылись еще в 6 городах региона: Омске, Ишиме, Кургане, Барнауле, Бийске и Каинске.
Попечительное о тюрьмах общество являло собой не слишком удачный гибрид государственной и общественной организации. Во главе губернских комитетов были поставлены губернаторы и архиереи (в Тобольске был триумвират, в который наряду с вышеназванными вошел и генерал-губернатор), отделений — окружные начальники или городничие. Другие члены общества входили в него на добровольных началах. Однако чиновникам вносили в формуляр отметки о пребывании в обществе, а купцам участие в нем могло быть зачтено за службу по выборам.
Среди членов общества в городах Западной Сибири встречаются представители дворянства, купечества и духовенства. Наиболее демократичным был социальный состав отделения в Березове, которое возглавлялось не чиновником, как в других городах, а протоиереем И. Заборовским. Более демократичный состав березовского отделения сложился из-за малого числа чиновников и нежелания верхушки местных торгово-промышленников участвовать в его работе.
Данное общество не было по-настоящему массовой организацией. В 1851 г. в Западной Сибири в нем состояло всего 97 членов. Активность многих из них оставляла желать лучшего. Впрочем, бездеятельность многих участников общества, особенно из купечества, — явление, характерное для всей страны, что отмечалось в циркуляре МВД от 22 января 1862 г.
Пассивность многих членов общества была связана с бюрократическим характером организации, которая долгое время по сути представляла контрольный орган над тюремной администрацией. Положение начинает принципиально меняться лишь в середине 50-х гг. XIX в. В Тобольской губернии эти перемены были много заметнее, чем в Томской. Активизация работы тобольского комитета и некоторых его отделений была многим обязана деятельности нового гражданского губернатора В.А. Арцимовича, который смог направить энергию пробуждающейся общественности на улучшение условий содержания заключенных. На формирование благоприятного общественного мнения по этому вопросу, как писал родителям М.С. Зцаменский, большое эмоциональное воздействие оказал роман Ч. Рида «Никогда не поздно исправиться», герой которого борется со злоупотреблениями в тюрьме и за нравственное перевоспитание преступников.
Во второй половине 1850-х гг. наряду с традиционными мерами (улучшение санитарно-гигиенических условий и качества пищи, строительство новых помещений и служб в тюрьмах, религиозно-нравственное воздействие) появились и новые — обучение детей, улучшение положения женщин, которые добровольно следовали за мужьями на каторгу и в ссылку, налаживание системы платных заказов, выполняемых для горожан арестантками. Появление новых направлений в работе комитетов стало возможным после возникновения в их составе женских отделений. Число горожанок, участвовавших в них, было невелико: в Тобольске в 1856 г. — 15 человек, в 1858 г. — 17, в Томске в 1860 г. — 12. В социальном отношении женские комитеты состояли из чиновниц и отдельных представительниц купечества (единственное исключение — мещанская вдова Е.И. Милеева, принятая в Томский комитет). Женские комитеты объединяли наиболее чуткую к происходившим в стране общественным событиям часть прекрасного пола. Некоторые из них, как показало «дело Михайлова», сочувствовали борьбе революционеров-разночинцев.
Однако результаты деятельности тюремных комитетов в городах региона, как и по всей стране, были незначительны и разочаровывали даже самых активных участников общества. Воспитанник декабристов Н.С. Знаменский, служивший заседателем приказа о ссыльных и выполнявший обязанности секретаря женского отделения комитета, в 1859 г. среди причин, мешавших добиться сколько-нибудь заметного прогресса в деятельности общества, назвал ничтожность сумм, которыми располагают комитеты, их разрозненность и отсутствие единства в действиях. Выход он видел в «действительном объединении комитетов и в создании сельских отделений на пути следования ссыльных».
Благоустройство городов — еще одна заметная сфера благотворительных начинаний. Инициаторами пожертвований на благоустройство, как правило, были чиновники, которые, понимая ограниченность городского бюджета, стремились привлечь к ним состоятельных жителей. Так, в Тобольске в 1836 г. новый генерал-губернатор Западной Сибири князь П.Д. Горчаков сам внес 2 тыс. руб. на городское благоустройство и пригласил к пожертвованиям других. В 1854 г. тоболяки собрали на эти цели 2230 руб. и передали их специальному комитету по благоустройству города, в который вошли чиновники и депутаты от сословий. Аналогичный комитет в 1858 г. был создан и в Томске, которому горожане пожертвовали 566 руб. При введении в Тобольске спиртово-скипидарного освещения в 1857 г. по приглашению губернатора акцизно-откупное комиссионерство безвозмездно выделило 155 ведер спирта, а питейные откупщики Рюмин и Базилевский согласились жертвовать спирт в количестве, которое было необходимо для освещение города 150 фонарями. В Нарыме купец Родюков построил и передал в дар городу в 1856 г. мост через залив Палый.
Частные пожертвования горожан вносили значительный вклад и в развитие здравоохранения. Первое десятилетие XIX в. ознаменовалось сооружением больниц: в Томске на средства верхотурского купца Попова, а в Каинске на деньги купца Заварзина. Продолжались такого рода частные пожертвования купечества и позднее, так как правительство выделяло мизерные средства на народное здравоохранение. В 1856 г. известный своей благотворительностью купец И. Щербаков выстроил в Таре дом для больницы.
Особое место в общественной жизни занимали патриотические пожертвования. Они иногда имели место и в мирное время, например, в 1825 г., когда, как отмечал в своих путевых заметках военный врач Зибберштейн, «киргизские родоначальники» благодарили тюменского мещанина Н. Тупикова, который, доставляя киргизских депутатов в Омск и обратно, «при неимущем своем состоянии не щадил последней своей собственности во время успокоения переднего их пути». Депутаты ездили в Омск для решения вопроса о принятии российского подданства, поэтому тюменский мещанин отнесся к своей роли с чувством настоящего гражданина. В военное время, когда над страной нависала серьезная опасность, масштабы патриотических пожертвований неизмеримо увеличивались. В 1812 г. жители Тобольской губернии собрали на военные нужды 168 тыс. руб., Томской — 142 тыс.руб. Значительную часть этих средств внесли горожане. На Алтае, например, наибольший вклад в общепатриотическое дело внесли жители Барнаула — 13734 руб. При этом, как установил П .Бородкин, более тяжелые жертвы принесли городские низы. В 1813 г. жители Тобольской губернии пожертвовали на военные расходы 5684 руб., на пособие духовенству, разоренному войной, — 1081 руб., жителям, пострадавших от военных действий — 2954 руб., Санкт-Петербургскому женскому патриотическому обществу — 1413 руб. В пожертвованиях участвовали и женщины, в Барнауле, например, жены, вдовы и дочери чиновников, офицеров, купцов. Существенные средства собрали на военные цели горожане и в годы Крымской войны, особенно в 1855 г., когда правительство распорядилось отправить из Тобольска пушки для обороны восточных морских рубежей страны. В результате подписки, устройства маскарада в Тобольске и концерта в Ишиме в короткий срок набралось более 6 тыс. руб. Тюменское купечество в годы Крымской войны добровольно пожертвовало 10 тыс. руб. армии и 7191 руб. ополчению.
Пожертвования горожан всех сословий в годы военного лихолетья являли собой примеры высокого патриотического чувства. В мирное время цели, преследуемые горожанами при участии в благотворительных начинаниях, были не столь однозначны. Крупные, в несколько тысяч рублей, пожертвования купцов, если только они не были направлены на непосредственные культурные и социальные нужды города, совершались с целью получить от правительства почетную награду, повысить свой авторитет в обществе. Однако объективно вне зависимости от целей, преследуемых горожанами, их пожертвования вносили заметный позитивный вклад в развитие социальной сферы.
Источник: А.И. Куприянов. Русский город в первой половине XIX века: Общественный быт и культура горожан Западной Сибири. Москва «АИРО-ХХ» 1995.