Сто лет назад на Сладковской земле: сплошная реквизиция
Опубликовал: murashka, 5-01-2018, 17:58, Земля Тюменская, 525, 0
Все политические партии России исповедовали классовый принцип, но первыми применили его на практике большевики. Вскоре после крестьянского съезда по волостям было разослано распоряжение о взыскании контрибуции с торговцев в размере 45 тысяч рублей с каждого и конфискации магазинов. Поскольку совдепы медлили с выполнением такого решения, на места отправлены были мобильные вооруженные группы, которые четко выполнили приказ.
Этим исполнена была известная телеграмма НКВД Совдепам Сибири от 29 января 1918 года следующего содержания: «Приступайте немедленно к беспощадному обложению имущих классов. Примите все меры принуждения для поступления налогов. От центра средств не ждите». Контрибуции повторялись несколько раз, и деньги отбирались не только у торговцев, но и у крестьян. О таких систематических поборах вспоминали полвека спустя сладковские и абатские старики и старухи, очевидцами которых они были. Государство ввело хлебную монополию.
На практике она означала безвозмездное изъятие продовольственных продуктов у крестьян. Официально такую политику объясняли голодом в городах. Но и там пролетарский принцип «Кто не работает, тот не ест» плохо соблюдался. Рабочим давали ржавую селедку с куском отрубного хлеба, а примазавшиеся к революции жуликоватые приказчики, деклассированные элементы, уголовники вели неплохую жизнь в печально знаменитом 1918 году.
Через месяц после победы вооруженного восстания в Петрограде глава советского государства, председатель ВЦИК Я.М. Свердлов телеграфировал в Сибирь о срочной переброске хлеба в промышленные районы страны. «Сибирские товарищи должны знать, что нам нужен хлеб, - извещал он, - легче всего его можно достать из Сибири. Для этого требуется, чтобы работа железных дорог ни на минуту не останавливалась. Поэтому поставьте задачу подбросить угля недостающим районам степной полосы, особенно на участке Тюмень - Омск, Омск-Петропавловск. Задача эта боевая. Главная продовольственная работа должна быть сосредоточена в Западной Сибири с базой в Омске». К началу 1918 года на станциях Тюмень - Омской железной дороги приготовлено было к отправке на запад 2341773 пуда пшеницы, а 5 (18) января 1918 года через Маслянскую проследовал первый маршрутный поезд с хлебом для Петрограда.
Только что созданные совдепы получили строжайшее предписание. Приведем его в редакции 15 марта 1918 года: «Весь хлеб у бедных и богатых крестьян взвесить, составить списки едоков и скота, площади посева под урожай 1918 года. Установить нормы продовольствия на едока взрослого один пуд 10 фунтов, на посев одной десятины 15 пудов, оставить на запас 10 процентов исчисленной потребности. Все излишки хлеба ссыпать в хлебозапасные магазины. Лица, виновные в неисполнении сего, будут преследоваться по всей строгости революционного закона».
10 апреля 1918 года из Тюмени, ставшей губернским центром, на места поступила инструкция о порядке реквизиции хлеба у крестьян. В ней разъяснялось: «На основании хлебной монополии весь хлеб является собственностью государства и при отсутствии добровольной сдачи подлежит реквизиции. Наличный хлеб 1917 года и прошлых лет реквизировать за исключением хлеба, оставленного на посев, на продовольствие до нового урожая... Избытки хлеба должны быть сданы в амбары волостных Советов. За сданный хлеб устанавливается плата за пуд пшеницы до 5 руб. 18 коп., овса до 3 руб. 69 коп., ржи до 4 руб. 10 коп. Взамен выдавать квитанции. Владельцы, не заявившие семенной хлеб весной 1918 года по установленному количеству десятин, подвергаются штрафу в размере 50 рублей за каждую незасеянную десятину».
5 апреля 1918 года вся Сибирь была объявлена на военном положении. Распоряжением Центрального комитета совдепов Сибири приказывалось всем губернским и уездным совдепам создавать военно-революционные штабы, которые брали на себя всю полноту власти. Это решение ЦИК Сибири В.И. Ленин одобрил специальной телеграммой: «Вполне одобряю резолюцию Центросибири. Советую подготовить склады продовольственных продуктов хотя бы путем реквизиции».
К 4-6 мая спешно выгребали весь оставшийся хлеб, чтобы отправить продовольственные поезда в центр. На железной дороге было учтено 30 вагонов с продовольствием, а на станции Маслянской обнаружено еще 4 вагона овса. Составы немедленно ушли на запад. Работники совдепов получили еще одно предписание: «Взять на учет все хлебные продукты и запретить сокращение посевных площадей». В уезде удалось заготовить еще около миллиона пудов зерна и 200 тысяч пудов сливочного масла. Цитированные выше документы и приведенные факты извлечены не из каких-либо секретных архивов. Они опубликованы в сборнике документов к 50-летию Советской власти и вполне заслуживают доверия.
Отбирались у населения не только хлеб и масло, но и продукты питания вплоть до чая, конфисковывалось все, что представляло ценность. Отрывок из телеграммы председателя губернского совдепа И.М. Немцова члену коллегии ВЧК, известному революционеру М.И. Лацису гласил: «Не угодно ли вам получить несколько перстней золотых, с блестящими камнями, мы ни черта в них не понимаем, а блестят здорово. Отобрали этот товар у одного вымороченного имущества».
Поэтому легко можно предположить: торговые лавки в волостях в первые же месяцы революции оказались разграбленными, а население осталось без самых необходимых товаров.
Такую массовую экспроприацию местные совдепы осуществить не могли, да и не горели желанием, боясь натолкнуться на повсеместный отпор.
Это прекрасно понимало правительство, открывая зеленую улицу, так называемым, продовольственным отрядам. Каждому городу, заводу разрешалось создавать свой вооруженный продотряд, который отправлялся в земледельческие районы за продовольствием. Особенно много таких отрядов побывало в сибирских краях с Урала. Они отправлялись на восток даже с собственными товарными поездами. Особенно печальную известность приобрел на юге Тюменской губернии сводный Пермско-Екатеринбургский дивизион Запкуса. Прибывали отряды и из центрально-промышленного района страны. Например, такой небольшой городок как Череповец Новгородской губернии сумел за зиму 1918 года послать за Урал вплоть до Омска несколько отрядов. 2574 вооруженных продотрядовца доставили в Череповец 236 тысяч пудов хлеба.
Процедура отправки продотрядов была предельно упрощена. В губернском городе Тюмени командир получал мандат на право реквизиции продуктов с указанием уезда, редко волостей. Прибывая на место, отряд начинал заготовку, подчас не ставя в известность даже волостной совдеп. Обращались к его помощи только тогда, когда возникала необходимость проверить амбары волостных складов. При малейшем неповиновении пускалось в ход оружие. Иногда применение его совершенно необъяснимо.
В Катайске 10 февраля 1918 года застрелен был во дворе своего дома 30-летний крестьянин, вина которого заключалась лишь в том, что вышел к забору взглянуть на проезжавших людей с красными повязками. В Усовской волости 20 мая убили 18-летнего сироту-инвалида. Как обычно по утрам он сидел у дома на лавочке с гармошкой в руках. Увидев входивший в деревню отряд красных, юноша заиграл марш, и был сражен меткой пулей. В Кочкарном убили 43-летнего унтер-офицера царской армии, в Сладково 35-летнего крестьянина. Эти факты дошли до современников лишь благодаря тому, что возмущенное население обращалось за помощью к Ишимскому мировому судье. Но что могло сделать правосудие, если органы суда и прокуратуры упразднены за ненадобностью совдепами, и действовали лишь одни карательные органы - революционные трибуналы. Мировой судья мог дать только санкцию местным священникам на погребение убитых.
Реквизиционные отряды занесли в волости эпидемию тифа. В 1917 году зафиксирован единственный случай смертельного исхода тифозной горячки (17 июня, Беково), а за первые пять месяцев 1918 года по одному Сладковскому приходу скончалось от этой болезни 13 человек. Резко подскочила смертность среди взрослого населения. В 1917 году умерло в Сладковском приходе всего 22 взрослых, а в 1918 году в январе - 8 человек, в феврале - 21, марте - 15, апреле - 12 и мае - 21 человек. Таковы были последствия на людей крайне неблагоприятных внешних факторов.
Весной предстояло внедрять ленинский Декрет о земле. Как известно, в Европейской России его встретили с сочувствием. В Сибири же недоумевали - земля была в вольном пользовании. Но закон нужно было исполнять. 6 апреля 1918 года крестьянская секция Тюменского губсовдепа решала вопрос о земле и вынесла Постановление: «Земля без всякого выкупа переходит в руки трудового народа, как частновладельческая, церковная, монастырская, кабинетская, удельная и школьная». Секция предложила крестьянам, не дожидаясь особой реформы, делить землю, а местным советам приказывалось, «чтобы строго следили о засеве всей пахотной земли». 7 апреля той же секцией было принято решение о лесопользовании. Им запрещался самовольный захват лесов, спекулятивная рубка. Лес объявлялся всенародным достоянием. Предлагалось губернскому лесному отделу организовать при железнодорожных станциях лесные склады, чтобы население безлесных территорий могло приобрести строевой лес. Итак, леса, как и вся земля, отбирались у крестьян и становились государственной собственностью. Пройдет совсем немного времени, и жители деревень, как особую милость, получат право собирать лишь сушняк на топливо в принадлежавших некогда им колках. Только после Великой Отечественной войны будет разрешена частичная рубка за плату. Отобраны будут и другие дополнительные доходы крестьянских подворий, вплоть до ловли рыбы. Впрочем, это будет несколько позже. А пока социализация земли натолкнулась на повсеместное сопротивление крестьян.
Сельские сходы Сладковской, Усовской, Маслянской волостей направили свои решения в Ишим с отказом давать подводы землемерам, которые собирались весной «делить землю на социалистических началах». Крайне неприязненно встретили сибиряки и переселенцев, обильным потоком хлынувших из России к весне 1918 года. Советское правительство предписало наделять их землей, отобранной у старожилов. Местные власти обязаны были в срочном порядке обеспечить вновь прибывших самым необходимым. «Совдепы перегружены работой по устройству переселенцев и наделению их землей», - писала газета «Правда» 9 мая 1918 года.
Очень напряженной стала обстановка в местности, прилегавшей к железной дороге. В Сибирь шли переполненные поезда. Огромные массы людей ехали в надежде обменять свой немудреный скарб на продукты. Дома их ждали голодные семьи. Таких пассажиров правительство объявило мешочниками, спекулянтами и приказало применять к ним самые строгие меры вплоть до расстрела. Для борьбы с голодными людьми направили красногвардейские отряды ВЧК, создали специальную транспортную милицию. Но справиться с ситуацией они так и не смогли. Обезумевший от невиданного ранее голода народ захватывал поезда и ехал на восток. Ехали в вагонах и на крышах их, на товарниках и платформах. Ехали с единственной целью спасти от голодной смерти семьи.
На станциях и в пути отбирали не только продукты, но и промышленною товары, привезенные для обмена. Только за пять зимних месяцев 1918 года на Тюмень-Омской железной дороге было изъято в поездах 3446 пудов сливочного масла, более 1500 пудов колбасы, около 244 пудов муки, 414 пудов сахара, 75 тысяч аршин тканей.
7 мая 1918 г. Постановлением Центросибири вводится расстрел за сопротивление реквизициям в поездах.
Повидала железная дорога в те тревожные месяцы и иных пасссажиров. По ней проезжали в мягких вагонах бывшие сановники, члены царского и Временного правительств, а в вагонах попроще двигались военнопленные из иноземных армий, содержавшиеся ранее в концентрационных лагерях городов Сибири. Последних революция освободила из лагерей и предоставила самим добывать пропитание.
Через Маслянскую проезжал и глава первого Временного правительства князь Г.Е. Львов и будущий президент Югославии Иосип Броз Тито, взятый в плен и содержавшийся в Омском лагере, военнопленным Бэла Кун, глава Венгерской советской республики 1919 года, Ференц Мюнних, премьер Венгрии 1958-1961 гг., и писатель-журналист Ярослав Гашек. Их называли интернационалистами, объединяли в отряды и привлекали к борьбе за Советскую власть.
