Русская армия А.В. Колчака, в отличие от существовавших до нее на востоке страны Народной армии Комуча и войск Временного Сибирского правительства, в связи с увеличением ее численности, испытывала острую нехватку офицеров.

Значительное количество командных кадров позволило Самарскому Комучу создавать даже отдельные офицерские подразделения. Сорокатысячная Сибирская армия летом 1918 года имела в своем составе до 7-8 тысяч офицеров и также не испытывала недостатка в этом плане.

В то же время, например, колчаковская Московская группа армий к октябрю 1919 года насчитывала лишь 4515 офицеров (в том числе 20 генералов), вместо 9518 положенных по штату. Если учесть, что в соединениях с их тыловыми структурами числилось 93259 нижних чинов (из них 1/3 часть нестроевых), то на одного командира приходилось 20 солдат и унтер-офицеров.

Казачьи части имели еще меньшее число офицеров. Так, в марте 1919 года на 3912 штыков и сабель 2-го Оренбургского казачьего корпуса в армии А.И. Дутова приходилось всего 129 командиров, что составляло 3 % от общего количества военнослужащих. Таким образом, здесь один офицер в среднем командовал 30 бойцами.

Некомплект командного состава в Русской армии А.В. Колчака, по данным ее штаба, достигал в июле 1919 года 10 тысяч человек, из них более 8,5 тысяч обер-офицеров, то есть начальников младшего и среднего звена.

Для решения этой проблемы действовали военные училища, создавались при армиях и округах инструкторские школы и военно-училищные курсы. По вопросам обучения все эти учреждения подчинялись управлению военно-учебных заведений при Ставке Верховного Главнокомандующего, а в плане службы и дисциплины – командующим армий и главным начальникам военных округов. Главное внимание в учебном процессе с будущими офицерами уделяли занятиям по тактике, топографии, стрельбе и т.п. Была создана сеть учебно-инструкторских школ по подготовке командиров младшего звена, а также унтер-офицеров.

Система военного обучения для создания боеспособных командных кадров, в целом, функционировала в нескольких направлениях: учеба на получение офицерского чина; повышение квалификации командиров по той или иной военной специальности; получение высшего военного образования.

На Урале и в Сибири до Гражданской войны имелось два военных училища: Оренбургское казачье, открытое в 1867 году, и Иркутское пехотное, учрежденное в 1872 году. Первоначально эти учебные заведения и стали основными центрами по подготовке офицерских кадров для антибольшевистских сил.

Оренбургское казачье военное училище, возглавляемое генералом К.М. Слесаревым, в октябре 1917 года насчитывало 150 юнкеров, а в сентябре 1918 года, когда власть в крае принадлежала войсковому атаману А.И. Дутову, более 300 учащихся. Училище готовило командиров для кавалерийских, пехотных, инженерных и артиллерийских частей казачьих войск. Курс обучения длился один год в виде лекций, репетиций и практических занятий. Юнкера изучали уставы, артиллерийское дело, фортификацию и ряд других военных дисциплин. Занимались строевой подготовкой, стрелковым делом, фехтованием, верховой ездой, гимнастикой, плаванием, ковкой лошадей и даже музыкой и пением.

Это учебное заведение имело свой музей с большой коллекцией холодного оружия, библиотеку, насчитывавшую несколько тысяч томов. В училищной церкви хранились ценные боевые трофеи - знамена, отбитые в боях с киргиз-кайсаками, кокандцами и хивинцами.

Поступить в данное учебное заведение могли юноши со средним образованием, юнкера других военных училищ и школ прапорщиков, не завершившие свою учебу. К училищу, согласно приказу по Оренбургскому военному округу, по желанию прикомандировывались и прапорщики, имевшие образовательный ценз на поступление.

В период учебы они, как юнкера, обязаны были посещать занятия. Им полагалось денежное содержание и другие виды довольствия, но не предоставлялось место для проживания в корпусах училища.

Юнкерам, завершившим учебу по первому разряду, то есть на «отлично» и «хорошо», полагался чин подпоручика, корнета или хорунжего, в зависимости от рода войск, с годом старшинства. Если выпускник имел второй разряд, то ему присваивалось такое же звание, но без старшинства. Лица, окончившие училище по третьему разряду, становились унтер-офицерами с правом через определенный срок получить чип подпоручика.

Периодически в стенах училища собирался дисциплинарный комитет, состоявший из лиц администрации и командного состава, который выносил решения о наказаниях или поощрениях юнкеров, в зависимости от их поведения и учебы. Так, 21октября1918 года дисциплинарный комитет в составе начальника училища генерала Слесарева, инспектора классов полковника Пичугина, священника Вишневского и ряда офицеров обсуждал несколько вопросов о проступках учащихся. В частности, рассматривалось дело юнкера Каширина, двоюродного брата известных казачьих краскомов. Он несколько месяцев назад, находясь в красногвардейском отряде, занимался реквизицией лошадей в одной из станиц, подвергая аресту тех, кто отказывался выполнить требования большевиков. Оправдывая себя, Каширин утверждал, что был призван красными насильно, под угрозой.

Однако такие слова не подействовали на мнение членов дисциплинарного комитета, принявших решение исключить Каширина из училища и передать его в распоряжение военно-следственной комиссии.

В декабре 1918 года подразделения юнкеров, верные А.И. Дутову, принимали активное участие в ликвидации попытки главы башкирского правительства А.З. Валидова и нескольких казачьих офицеров - сторонников Самарского Комуча - выступить против войскового атамана и новой власти адмирала А.В. Колчака.

Незадолго до взятия Оренбурга красными в начале 1919 года училище эвакуировали в Иркутск, где его разместили в казармах артиллерийского дивизиона на Первушиной горе.

По причине нехватки офицеров на фронте в мае 1919 года вышел приказ по военному ведомству с резолюцией А.В. Колчака: определить в училищах и на курсах по подготовке командного состава четырехмесячный срок обучения. К началу сентября Оренбургское военное училище по сокращенной программе должны были окончить 320 юнкеров. Для сравнения: Иркутское военное училище предполагало выпустить 230, а Томские военно-училищные курсы - 500 офицеров.

Но в действительности этот план не выполнялся, так как в июле 1919 года в стенах Оренбургского военного училища обучалось только 100, в Иркутском - 140, на Томских курсах - 317 юнкеров. Всего же к этому времени Оренбургское училище выпустило 285, а Иркутское - 217 офицеров для колчаковских войск.

В начале декабря 1919 года объявили новый набор учащихся, в результате в сотню зачислили 100, в эскадрон - 70, в артиллерийскую батарею -100, в пехотную роту - 80 и в инженерный взвод - 50 юнкеров, то есть всего 400 человек.

Когда в Иркутске вспыхнуло восстание, руководимое эсеро-меньшевистским Политцентром, сотня юнкеров-оренбуржцев под командованием есаула Баженова охраняла гостиницу «Модерн», где тогда разместилось колчаковское правительство. Затем они участвовали в боях с повстанцами за Иркутск. После падения власти адмирала А.В. Колчака Оренбургское и Иркутское училища из города эвакуировать не удалось, многие юнкера и лица командного состава оказались под арестом.

Помимо этих учебных заведений в апреле 1919 года создали Томские военно-училищные курсы. Здесь образовательный ценз был ниже, и принимались лица, имевшие 4 класса среднеrо учебноrо заведения, в то время как в училища в период Гражданской войны допускались молодые люди, окончившие 6 классов. Однако впоследствии на военно-училищных курсах требования для поступления изменились в сторону повышения образовательноrо ценза, как в училищах.

Руководил курсами сначала полковник Антонович, затем его сменил полковник Мясоедов. Курс обучения, разработанный, главным образом, по программе Чугуевскоrо военноrо училища, длился три месяца. Каждый учебный день предполагал три часа лекций и пять часов строевых и тактических занятий. Юнкерский состав делился на 4 роты. В первую и вторую, как правило, входили студенты Томского технологического института. Третья рота состояла из выпускников кадетских корпусов. Призывная молодежь с образовательным цензом не ниже 6 классов среднего учебного заведения зачислялась в четвертую роту.

По окончании учебы юнкера, успешно сдавшие экзамены (то есть по первому разряду), в отличие от выпускников училищ, которым давали уже второй офицерский чин, получали поrоны прапорщиков с правом по истечении трех месяцев производства в подпоручики.

Завершившие курсы по второму разряду, также становились прапорщиками, но могли рассчитывать на получение следующего офицерского чина лишь через шесть месяцев. Затем условия получения офицерского звания для этих лиц изменили. Они производились только в подпрапорщики с правом стать офицером после успешного окончания инструкторской школы.

В июле 1919 года курсы выпустили первых офицеров. Тогда на них числилось 317 учащихся. Второй выпуск не состоялся, так как в конце года началась эвакуация учебного заведения в связи с приближением к городу частей Красной Армии. В условиях Сибирского ледяного похода Томские военно-училищные курсы фактически прекратили свое существование, а юнкера оказались разбросанными по различным воинским частям.

Для обеспечения батарей офицерами в Омске в июне 1919 года открыли артиллерийское училище. Затем, в сентябре, его эвакуировали во Владивосток. В училище обучалось 240 человек, среди которых были юнкера, не окончившие свои учебные заведения в силу объективных обстоятельств, выпускники кадетских корпусов, добровольцы из фронтовых частей. Начальником назначили полковника Герцо-Виноградского, бывшего батарейного командира Константиновского артиллерийского училища (Петроград). На вооружении у юнкеров имелось восемь 75-мм французских пушек, стволы которых рассверлили под снаряды наиболее распространенного типа, и три орудия отечественного производства.

Курс обучения предполагал два года, но затем, в связи с неустойчивым положением на фронте и нехваткой офицеров, его сократили до 8 месяцев. Юнкера-артиллеристы в ноябре 1919 года приняли активное участие в подавлении восстания во Владивостоке, организованного левыми силами против власти А.В. Колчака. После окончания учебы, уже в начале 1920 года, выпускников училища произвели в подпоручики и зачислили в резерв чинов штаба Владивостокской крепости.

В ведении Омска находилось и военно-морское училище, созданное стараниями адмирала А.В. Колчака в конце 1918 года во Владивостоке (начальник - капитан 1 ранга Китицын). Первоначально рота гардемарин насчитывала 129 человек. В апреле 1919 года объявили прием на младший курс училища. Практические занятия гардемарины проходили на судах Дальневосточной флотилии. Они даже ходили в длительные плавания на север. Гардемарин привлекали и для подавления вылазок красных партизан в Приморье. Так, их десант в бухте Находки весной 1919 года позволил удачно для белых завершить операцию по разгрому партизанских отрядов.

Кроме перечисленных выше военных училищ создавались подобные учебные заведения в войсках отдельных казачьих атаманов, о которых в Омске могли первое время даже не знать. К примеру, в октябре 1918 года при Хабаровском кадетском корпусе учредили военное училище имени атамана ИМ. Калмыкова. Первым его начальником стал директор корпуса генерал МП. Никонов, а впоследствии полковник Н.Ц. Грудзинский. Училище считалось кавалерийским. Первый прием юнкеров составил 22 человека, второй - 80 учащихся. Помимо этого, при училище организовали артиллерийские курсы (60 юнкеров) под руководством полковника Грабского. Только в августе 1919 года, после инспекционной поездки в училище генерала Д.Л. Хорвата, оно получило официальный статус. Юнкера училища принимали активное участие в обороне российских рубежей от посягательств со стороны Китая.

Читинское военное училище имени атамана Г.М. Семенова было основано в ноябре 1918 года как школа для подготовки унтер-офицеров всех родов войск. С апреля 1919 года ее реорганизовали в училище. Начальником назначили полковника Лихачева, которого затем сменил генерал Тирбах. Это учебное заведение имело пехотную, пулеметную, инженерную роты, кавалерийскую сотню и артиллерийские батареи, состоявшие из юнкеров. Всего за 23 месяца существования училища офицерские погоны прапорщиков и подпоручиков получили 597 человек.

По вопросам дисциплины в училище царили строгие порядки. Вот только один пример. Накануне нового 1919 года юнкерский патруль во главе с поручиком Кузнецовым, будучи в наряде, зашел обогреться в здание общественного собрания Читы. Здесь оказался помощник забайкальского атамана генерал Скипетров. Узнав о присутствии юнкеров, он вышел, поздоровался, и приказал накрыть для всех стол с новогодними угощениями. Молодые люди не отказались от такого приятного подарка. Но когда о поведении патруля стало известно в училище, то поручика Кузнецова, ожидавшего вскоре производства в штабс-капитаны, разжаловали в рядовые и направили на службу в особую Маньчжурскую дивизию.

Юнкеров-семеновцев неоднократно привлекали для ведения боевых операций против красных партизан, а в июле 1919 года они приняли активное участие в подавлении выступлений в 1-й Забайкальской казачьей дивизии (начальник - генерал Мациевский), где в отдельных частях возобладали настроения перейти на сторону советской власти. Расстрелы зачинщиков и успешные действия юнкеров вместе с частями, преданными атаману Г.М. Семенову, против бунтовщиков, успокоили забайкальских казаков.

Впоследствии юнкерам поручили охрану золотого запаса Г.М. Семенова, вывезенного из Читы на бронепоезде к станции Даурия. После расформирования училища в октябре 1920 года оставшихся юнкеров зачислили в конный дивизион личного конвоя забайкальского атамана.

Офицерский корпус белых пополнялся также и за счет выпускников школ прапорщиков, получивших широкое распространение еще в годы Первой мировой войны. Как правило, в такие школы зачисляли либо юнкеров, не завершивших свое обучение, либо вольноопределяющихся, то есть лиц, имевших достаточный образовательный ценз и желавших стать офицерами.

Подобная школа, например, имелась в Западной армии. Ее открыли по ходатайству командующего армией генерала М.В. Ханжина. Она просуществовала до мая 1919 года. По приказу командующего Сибирской армией генерала Р. Гайды создали Пермскую школу подготовки прапорщиков с трехмесячным курсом обучения. В августе 1918 года сформировали школу прапорщиков и в Уральске. Руководил ею сначала полковник Исаев, затем полковник Донсков. Юнкера школы приняли активное участие не только в боевых действиях уральских казаков против Красной Армии, во и в утверждении власти нового атамана генерала Б.С. Толстова. Большая их часть вместе со своим начальником полковником Донсковым погибла в боях с советскими частями.

В конце мая 1919 года в войсках А.В. Колчака стали закрывать школы прапорщиков и ротных командиров. На их основе решили создать сеть учебно-инструкторских школ для подготовки младшего командного и унтер-офицерского состава. В качестве образца использовали школу на о. Русском близ Владивостока. Ее создали еще в декабре 1918 года по примеру учебных заведений существовавших в британской армии и на средства, выделенные главой английской военной миссии в Сибири генералом А. Ноксом. Поэтому она, в обиходе между офицерами, так и называлась «школа Нокса».

Это военно-учебное заведение являлось самым многочисленным по количеству лиц, обучавшихся в нем. Офицерский батальон до 500, два унтер-офицерских батальона около 1000 юнкеров. Основной контингент учащихся составляла призывная молодежь с образованием не ниже 4-х классов среднего учебного заведения, прошедшая солдатскую подготовку, выпускники кадетских корпусов, а также отличившиеся в боях унтер-офицеры, даже без достаточного уровня образования.

С этой целью каждый армейский корпус и кадровая бригада командировали определенное количество своих военнослужащих в школу. Первоначально курс обучения определили в 4 месяца. Впоследствии этот срок сокращался. Юнкера изучали ряд военных дисциплин, автомобильное дело, а также «родиноведение», основы богослужения, усиленно занимались гимнастикой, фехтованием. Большая часть времени уделялась практическим занятиям.

Обучение будущих офицеров, конечно, отличалось от занятий в унтер-офицерских батальонах. Предполагалось, что, выйдя из школы, они получат звание портупей-юнкера с правом производства через 2-4 месяца в чин подпоручика. Главное, чем они должны были овладеть в стенах школы - это командовать взводом в любых ситуациях, стать «отчетливым инструктором и воспитателем солдата», приобрести качества, необходимые начальнику.

Режим дня юнкеров в офицерских и унтер-офицерских батальонах выглядел примерно одинаково. Занятия предполагали шестидневную учебную неделю. Подъем - в 6 часов утра. Затем – утренний туалет, зарядка и завтрак. Учеба начиналась в 8.00 часов и продолжалась до 12.30, когда юнкера обедали и, в течение некоторого времени, отдыхали. В 14.30 занятии возобновлялись и продолжались до вечера с получасовым перерывом «на чай. Время ужина наступало в 19.30. После этого у юнкеров, находившихся не в наряде, имелось свободное время до 22 часов, то есть до команды «отбой».

Сначала начальником школы на о. Русском назначали полковника Горского, кадрового офицера 10-го Сибирского стрелкового полка. Однако вскоре его сменил генерал К.В. Сахаров. По мнению командира роты юнкеров К. Хартлинга, новый начальник поставил обучение в школе на должную высоту.

У юнкеров отсутствовало время для забав. Все было расписано по минутам. Много внимания уделялось гимнастике и спортивным играм. В школе работали британские офицеры в качестве инструкторов по спорту и полевым занятиям. Юнкера имели добротное английское обмундирование. Об интенсивности их обучения и больших физических нагрузках говорит тот факт, что крепкие канадские армейские ботинки с железными набойками после четырехмесячного бега по сопкам о. Русского начинали изнашиваться.

Строгая дисциплина культивировалась, но аресты юнкеров не практиковались. Наибольшим наказанием являлось отчисление и отправка провинившихся во Владивосток, в распоряжение воинского начальника.
Первый выпуск состоялся в середине февраля 1919 года, а в марте генерал Сахаров, получив новое назначение в Ставку, уехал в Омск. Новым начальником школы стал генерал Плешков.

Летом 1919 года юнкера дважды участвовали в боях с партизанами в Приморье с целью прорвать кольцо окружения, в котором оказались части генерала В.И. Волкова. В начале следующего года в школе, под влиянием антиколчаковской пропаганды, произошли волнения. Большинство юнкеров разбежалось, военно-учебное заведение перестало сушествовать.

В конце мая 1919 года в Челябинске при штабе Западной армии открыли подобную учебно-инструкторскую школу. Возглавил ее полковник М.И. Москаленко. По замыслу командования, после нескольких месяцев обучения школу предполагали развернуть в егерскую бригаду, поэтому юнкеров называли «егерями». В июле в школе из предполагаемых 1500 учащихся насчитывалось только 659 юнкеров.

Такая же ситуация складывалась в тот период и в других учебно-инструкторских школах. Например, во Владивостокской (на о. Русском) обучалось 125 человек, в Екатеринбургской и Иркутской по 710 учащихся. Таким образом, школы испытывали недостаток в юнкерах. Поэтому военное командование вынуждено было снижать образовательный ценз для поступающих и сокращать курс учебы с 4-х до 2-х месяцев.

События, происходившие на фронте, не позволили Челябинской инструкторской школе нормально функционировать и завершить учебный процесс. Юнкера в июле 1919 года приняли участие в Челябинской операции. Они находились в составе войсковой группы генерала С.И. Войцеховского севернее города и пытались замкнуть кольцо окружения частей 5-й армии М.Н. Тухачевского. 29 июля около 400 юнкеров во главе с полковником М.И. Москаленко бросили в бой у д. Муслюмово для поддержки ижевцев генерала В.М. Молчанова. Местность оказалось открытой, поэтому их атака захлебнулась, юнкера потеряли до половины своего личного состава. Оставшиеся в живых, по приказу командующего Западной армией генерала К.В. Сахарова, как отличившиеся в боях, получили досрочные офицерские и унтер-офицерские звания и были распределены в винские части.

Еще ранее, в конце июня 1919 года, при штабе Западной армии в Сатке создали 2-ю учебно-инструкторскую школу во главе с полковником Круковским. Она состояла из трех батальонов, среди которых один являлся офицерским. Однако уже в следующем месяце школу реорганизовали в егерскую бригаду и отправили на фронт.

Затем в Миассе, при штабе армии, вновь сформировали 2-ю учебно-инструкторскую школу, также трехбатальонного состава. Начальником ее стал полковник Э.Я. Рютель. К октябрю 1919 года в школе обучались 43 обер-офицера и 627 нижних чинов.

Екатеринбургская учебно-инструкторская школа находилась в ведении штаба Сибирской армии. Возглавлял ее полковник Ярцев. Юнкера обеспечивались английским обмундированием. С оставлением Екатеринбурга они приняли активное участие в боевых действиях в составе так называемого «Северного отряда». Считались наиболее боеспособной частью. Затем, по пути в Омск, состоялся первый выпуск в чине портупей-юнкеров. После чего школу эвакуировали в Томск, где был новый прием, и с октября 1919 года начались занятия.

В декабре в Томске вспыхнуло восстание в частях гарнизона и в соединениях 1-й армии генерала А.Н. Пепеляева. Вскоре власть в городе захватили большевики. Занятия в учебно-инструкторской школе прекратились.

Через несколько дней в Томск без боя вошли войска 5-й армии красных, в которую мобилизовали значительную часть юнкеров школы. Другая часть юнкеров Екатеринбургской учебно-инструкторской школы отступила вместе с разрозненными соединениями белых войск дальше на восток страны. Официально школу расформировали в Чите.

Иркутская учебно-инструкторская школа включала 3 стрелковых роты юнкеров и учебную пулеметную команду. Начальником являлся полковник Пархомов. Школа размещалась в здании военного училища и позднее стала частью его. Зимой 1919/20 года юнкера вместе со своими командирами участвовали в боях с повстанцами, защищая колчаковское правительство, находившееся к тому моменту в Иркутске. Но вскоре восставшие захватили власть в городе и военно-учебные заведения, располагавшиеся здесь, прекратили свою деятельность.

Учебно-инструкторские школы, о которых говорилось выше, готовили офицерские и унтер-офицерские кадры для пехотных соединений.

Но в Русской армии А.В. Колчака не хватало командиров и в конных частях. Оренбургское военное училище, готовившее их, не могло в короткий срок решить такую задачу. По этой причине в Западной армии по приказу ее командующего генерала К.В. Сахарова, в конце июня 1919 rода в Челябинске открыли учебно-инструкторскую кавалерийскую школу. Для подготовки офицеров в школе сформировали эскадрон и сотню (всеrо 314 человек по штату), а для унтер-офицеров - конно-саперную и пулеметную учебные команды (281 человек по штату).

Для получения офицерского чина принимались лица с образовательным цензом не ниже 4-х классов среднего учебного заведения, прошедшие курс молодого солдата, а также отличившиеся на службе унтер-офицеры. Для производства в унтер-офицерское звание принимали бойцов, командированных из кавалерийских частей, по 6 человек с эскадрона.

Обучение длилось 2 месяца и состояло в основном из практических занятий. Главными учебными дисциплинами являлись полевая тактика, топография, краткие сведения об артиллерии, конно-саперное дело, пеший и конный строй, обучение действию оружием, уставы, иппология, хозяйство в эскадроне. Учащиеся офицерского отделения, завершившие учебу на «отлично» и «успешно» через 2-4 месяца службы получали чин корнета или хорунжего (в казачьих частях).

При этом каждый выпускник, показавший отличные знания получал выходное пособие в 500 рублей. Неуспевающие юнкера откомандировывались в свои части, где несли службу унтер-офицерами или рядовыми.

Сначала это учебное заведение возглавлял полковник Титов, позднее - ротмистр И.В. Бартенев. Кавалерийская школа находилась в составе Западной (впоследствии 3-ей) армии до сентября 1919 года, когда ее эвакуировали в Омск, а затем в Красноярск. В период отступления белых на восток многие учащиеся школы попали в конвой генерала В.О. Каппеля, так как его прежняя охрана практически вся погибла при мощном взрыве, осуществленном подпольщиками на станции Ачинск. Уже после падения власти А.В. Колчака в Сибири, школа оказалась в Чите. Здесь юнкеров произвели в корнеты. Они вскоре приняли участие в боях на Дальнем Востоке, а кавалерийская школа прекратила свое существование.

Еще одним направлением в системе военного обучения колчаковских офицеров являлось повышение их квалификации как военных специалистов. Прежде всего, эту задачу выполняли офицерские школы ротных командиров, созданные еще при Директории. Здесь обучались младшие офицеры пехотных частей. Все обучавшиеся делились на два отделения. В первом осуществлялась подготовка командиров рот и начальников пулеметных команд в течение 2 месяцев.

От каждого полка на это отделение школы командировалось по три человека. Офицеры изучали тактику, топографию, основы военной администрации, инженерное и артиллерийское дело, службу связи, уставы, пулеметное и стрелковое дело. По окончании курса проводились экзамены. Офицеры, сдавmне их на «успешно», отсылались в свои части и при наличии вакансий назначались командирами рот или пулеметных команд. Второе отделение представляло собой повторительный курс для слабых в отношении военной подготовки офицеров или лиц, перешедших в войска А.В. Колчака из Красной Армии. Сюда каждая отдельная часть командировала по одному военнослужащему. Административно-преподавательский состав школы по штату насчитывал 26 офицеров.

В апреле 1919 года подобную школу при штабе Западной армии окончило 42 человека: 23 прапорщика, 14 подпоручиков и 5 поручиков. Кроме того, курсы ротных командиров продолжительностью от 2-х до 4-х недель решили открыть и при корпусах. Так, в феврале 1919 года начались занятия на курсах в 3-м Уральском корпусе Западной армии, где обучалось не более 10 офицеров.
Помимо этого, действовали повторительные курсы для офицеров артиллерии, созданные в каждом отдельном корпусе еще по приказу Главнокомандующего вооруженных сил Директории генерала В.Г. Болдырева. Такие курсы при 3-м Уральском армейском корпусе работали в Екатеринбурге. Затем они остались и в Западной армии. На курсах в разное время обучалось не более 30 офицеров-артиллеристов.

Имелись подобные курсы не только при армиях, но и в тыловых округах, например, в Кургане при кадровом артиллерийском дивизионе 1-ro Волжского корпуса. После полуторамесячного обучения офицеры держали экзамен. Командированный из Омска в апреле 1919 года для работы в экзаменационной комиссии генерал Ильинский дал высокую оценку уровню знаний выпускников.

В Западной армии также действовала школа подготовки полковых и дивизионных начальников службы связи, где в течение 2-3 месяцев обучалось до 40 офицеров. При школе состояла полевая телефонная команда, в которой служили и учились до 60 солдат в течение 3-4 месяцев. Однако в октябре 1919 года в школе числилось лишь 7 обер-офиперов, остальные ее учащиеся являлись нижними чинами.

При штабе Оренбургской казачьей армян существовали шестинедельные пулеметные курсы. На них командировались от каждого пластунского полка по одному офицеру и восемь казаков, от каждого стрелкового дивизиона и конного полка - по одному офицеру и четыре казака.

Армейская отчетная документация того времени свидетельствует, что в Троицке в апреле 1919 года имелась авто-броневая школа. В Кургане шли занятия в авиационной школе, а в Петропавловске функционировали школа военных шоферов и учебный автотранспортный дивизион. На Дальнем Востоке, в Спасске, под руководством полковника Старипавлова действовала еще одна авиационная школа, рассчитанная на 80 летчиков. Ее учащиеся нередко привлекались для борьбы с красными партизанами. Во многих подобных учебных заведениях наряду с нижними чинами обучалось и определенное количество офицеров.

В декабре 1918 года в Омском военном округе, на базе повторительных курсов для командиров инженерных и железнодорожных войск, существовавших в Народной армии Комуча, открыли офицерскую инженерную школу.

С целью увеличения качества подготовки командиров, отправлявшихся на фронт и для лиц, добровольно перешедших в колчаковские войска из Красной Армии, действовали офицерские повторительные курсы. После ликвидации школ ротных командиров, в структуру которых они входили, эти курсы существовали самостоятельно.

В казачьей армии атамана А.И. Дутова они действовали недолго, всего один месяц, с октября по ноябрь 1918 года. Видимо, с этой задачей справлялось Оренбургское военное училище.

В течение более длительного периода такие курсы существовали в Западной армии. Сначала они находились в Кургане при управлении военного округа. Затем их перевели в Челябинск, в распоряжение штаба армии и в дальнейшем их местонахождение зависело от того, где располагались штабные службы. Обучение проходило в течение месяца. Основные предметы: полевая тактика, сведения об артиллерии, основы топографии, обучение действию оружием, строевая подготовка, уставы, гимнастика и «втягивание в бег». Практические занятия преобладали над теоретическими. Курсы посещали только обер-офицеры, то есть начальники младшего н среднего звена. Лица, не выдержавшие итоговых экзаменов, подлежали разжалованию в портупей-юнкера или отправлялись на фронт рядовыми.

Значительную роль в создании сети учебно-инструкторских школ для ускоренной подготовки командных кадров сыграли офицеры Британской армии, ведь эти учебные заведения создавались по английскому образцу. Зачастую в таких школах британские офицеры выполняли обязанности инструкторов по спорту и стрельбе. Так было во Владивостокской и Екатеринбургской школах, они считались образцовыми.

В первой из них работали канадские офицеры из контингента английских войск: майор Макинтош-Бэлл, капитан Стерз и поручик Макалэстер. А Екатеринбургская учебно-инструкторская школа была примечательна тем, что многие ее офицеры в прошлом служили в гвардейских частях. Начальник школы полковник Ярцев - в лейб-гвардии гренадерском полку, его помощник полковник Малиновский - в гвардейской артиллерийской бригаде, командир 1-гo батальона юнкеров полковник Орлов - в лейб-гвардии Павловском полку, командир 2-го батальона юнкеров полковник Дурасов – в лейб-гвардии гренадерском полку.

Подавляющее большинство преподавательского состава являлись военными. Но иногда, для подготовки юнкеров по отдельным общеобразовательным предметам, приглашались штатские преподаватели, значительное количество которых работало в кадетских корпусах.

Среди руководителей военно-учебных заведений можно назвать много ответственных офицеров, остававшихся в любых ситуациях со своими воспитанниками до конца. Таким был начальник Оренбургского военного училища генерал К.М. Слесарев, арестованный в Иркутске с оставшимися юнкерами и офицерами. Сначала он, как военнопленный, занимался хозяйственными работами, затем его поставили во главе школы курсантов комсостава в Омске. Но в марте 1921 года, во время антисоветского восстания в Западной Сибири, Слесарева арестовали и без долгих разбирательств расстреляли по обвинению в связях с повстанцами. Попал в плен к красным и начальник учебно-инструкторской школы Западной армии полковник М.И. Москапенко, который водил своих юнкеров в атаку в боях под Челябинском в июле 1919 года. Его дальнейшая судьба неизвестна.

Однако имели место случаи, когда руководители военно-учебных заведений в большей степени думали о собственной безопасности, нежели о своих воспитанниках. Полковник Мясоедов, например, возглавлявший Томские военно-училищные курсы, в декабре 1919 года, в условиях приближения фронта к городу и восстания солдат гарнизона, вместо того, чтобы организованно эвакуировать юнкеров, бросил их и укрылся в одном из чехословацких эшелонов. Позднее его опознали и под охраной отправили в штаб армии генерала Г.А. Вержбицкого, который оставил полковника на свободе. Последний добрался до Верхнеудинска, где добровольно сдался советским властям.

Итак, все рассмотренные выше военно-учебные заведения, осуществлявшие подготовку офицерских кадров для колчаковских войск, отличались кратким периодом обучения (от 2 недель до 8 месяцев) и преобладанием практических занятий над теоретическими. Командование колчаковской Русской армии сделало ставку на выпуск офицеров с навыками полевых командиров, пусть даже имевших пробелы в военной теории. Для этого широко был использован опыт британской армии и создана сеть учебно-инструкторских школ.

По данным Г.Х. Эйхе, за четыре года Гражданской войны на востоке страны 6 тысяч человек получили офицерские погоны, в большинстве своем в результате окончания военно-учебных заведений разного уровня.

Юнкера, по мнению колчаковского военного руководства, являлись наиболее надежным и боеспособным элементом армейских структур. Поэтому, как показывает история деятельности военно-учебных заведений на Урале и в Сибири, их нередко привлекали для подавления антиколчаковских восстаний в городах, волнений в армии, для борьбы с партизанскими отрядами в тылу и в качестве ударной силы в проведении той или иной военной операции.

Однако, в целом, подготовка командного состава оказалась недостаточной. Колчаковцам просто не хватило времени для организации устойчивой сети военно-учебных заведений, потому что ситуация на фронте, особенно с начала лета 1919 года, быстро менялась, и причем не в пользу антибольшевистских сил.

Если сравнить подготовку красных командиров в Советской республике, то их готовили на пехотных, кавалерийских, пулеметных, инженерных курсах. С 1919 года появились командные курсы, где получали высшее военное образование. Всего за 1918-1920 годы курсы красных командиров окончило 39914 человек.

Большую роль в подготовке командных кадров в полевых условиях сыграл опыт 5-й армии Восточного фронта. Ее командующий М.Н. Тухачевский со своим штабом создал три типа военно-учебных заведений. Во-первых, курсы старших строевых и штабных начальников, открытые в июле 1919 года. Они действовали при штабе армии. На курсах первоначально обучалось 43 командира в течение 3-х месяцев без отрыва от основной службы.

Во-вторых, центральная средняя школа по подготовке среднего командного состава при Реввоенсовете 5-й армии. К середине ноября 1919 года эта школа дала 50 батальонных и ротных командиров. Затем в ней началось двухмесячное обучение взводных: командиров пехотных, артиллерийских, инженерных частей. С этой целью командировали 800 бойцов из разных соединений.

В-третьих, военно-политическая школа при политотделе армии с задачей в короткий срок подготовить политработников среднего звена. Принимались в нее в основном члены РКП(б) из рабочих. Заставляли посещать занятия и командиров, имевших слабую политическую подготовку.

Подобный опыт военного обучения получил широкое распространение и в других армиях. К 1920 году в Советской республике насчитывалось 105 военно-учебных заведений, готовивших красных командиров.

Можно отметить, что обучение командного состава в Красной Армии было более эффективным, чем у белых. Этому способствовали, на наш взгляд, несколько преимуществ, которыми обладали большевики. Прежде всего, преподавательские кадры и материальная база военно-учебных заведений в столичных и в ряде других городов центрального региона страны, оказавшиеся под их контролем. Так, из 24 военных училищ, существовавших в России в 1915 году, 11 в период революционных событий и Гражданской войны находились на советской территории, к ним еще необходимо добавить несколько военных академий Москвы и Петрограда (кроме академии Генерального штаба, эвакуированной на Урал).

Остальные 13 училищ, их материально-техническая база н административно-преподавательский состав были первоначально под властью различных антибольшевистских правительств. Значительная их часть оказалась на юге. Лишь два военных училища, как указывалось выше, Оренбургское казачье и Иркутское пехотное, были расположены в Урала-Сибирском регионе, где утвердилась власть А.В. Колчака. Поэтому следует предположить, что у А.И. Деникина с военным обучением дела обстояли значительно лучше, чем у белых на востоке страны.

Еще одним преимуществом большевиков являлись военные победы Красной Армии, которые позволяли им спокойно создавать и совершенствовать систему военно-учебных заведений. Они были избавлены от частых эвакуаций при приближении линии фронта, когда рушились все учебные планы, и происходила дезорганизация процесса обучения.

Источник: Е. Волков "Колчаковские офицеры: опыт исторического исследования". Челябинск, ЮрГУ, 2003 г.скачать dle 12.1

---