Николай II, последний царь
Царский режим, подчеркивает Анри Труайя, погубила первая мировая война, которая повергла страну в хаос, завершившийся революцией. Николай II вступил в войну по двум причинам. С одной страны, он хотел поддержал братьев-славян в Сербии. С другой – сохранить верность слову, которое дал Франции. Поэтому царь был вынужден сразу бросить в бой свои лучшие войска. И в дальнейшем он мог полагаться только на армию резервистов.
У тех же после серии поражений было одно желание – вернуться домой и заключить мир любой ценой. Если бы не было войны, полагает А. Труайя, произошла бы эволюция режима в сторону конституционной монархии на английский манер, и Россия сегодня была бы одной из самых могущественных и процветающих стран мира.
Николай II, которому пришлось столкнуться с событиями исключительными, по оценке писателя, оказался человеком несостоятельным. Хороший муж и отец, он был предан отечеству, желал добра своим подданным. Однако главным недостатком императора было то, что он не умел делать выбор. Он колебался между двумя методами правления. Первый олицетворял его дед Александр II, либеральный правитель и реформатор, который хотел дать России конституцию. Его убили…
Второй – его отец Александр III, имевший железную хватку, который положил конец нововведениям, пресек терроризм и умер спокойно в собственной постели. Никогда не надо забывать, говорит А. Труайя, что Николай II, будучи совсем ребенком, своими глазами видел, как его дед был разорван на части бомбой. И всю свою жизнь он испытывал недоверие к либерализму, который неизбежно сопровождался в условиях России терроризмом.
Лучшими советниками Николая II писатель считает двух великих государственных деятелей- Сергея Витте и Петра Столыпина, которые не боялись ему противоречить. Оба они пытались убедить царя в необходимости реформ. Однако император полагал, что те претендуют на часть его власти. И когда Витте в 1905 году удалось подписать Портсмутский мир, спасти Россию, царь не успокоился до тех пор, пока не отправил его в отставку. Николай II особо не переживал убийство Столыпина. Он опасался сильных личностей. Однако разрываемый женой, великими князьями и министрами, царь порой проявлял непонятное упрямство, как будто вспоминал о том, что он самодержец.
Одно из главных действующих лиц в окружении последнего императора – Григорий Распутин, по мнению А. Труайя, был не лишен здравого смысла. Однако он не разделяет снисходительного к нему отношения Солженицына, который видел в нем символ русского народа. Для А. Труайя Распутин был человеком развратным и аморальным, который, несомненно, обладал магнетизмом, но из-за постоянных скандалов лишь приносил вред царской семье.
Нет, убежден писатель, долгие годы коммунистического правления не изменили русского человека. Что же касается «загадочной» русской души, то это понятие достаточно неопределенное. Под ним подразумевается народ наивный, щедрый, легко увлекающийся и быстро разочаровывающийся. В нем есть что-то детское. Он готов верить и восхищаться. Ему нужна религия – коммунистическая или ортодоксальная. «Когда я вижу на телеэкране в уличной толпе портрет Николая II вместе с русским национальным флагом, - говорит писатель, - то в этом для меня не дань памяти императору, а символ бывшей России. В стране есть потребность испытывать чувство гордости, и это чувство она ищет в прошлом». Русские, несущие портрет Николая II, совсем не обязательно являются монархистами. Они представляют собой националистическое движение, избравшее царя своим символом.
А. Труайя, разумеется, не верит в возможность реставрации монархии на его родине. Народ отвык от царя. Да и к тому же из претендентов на престол, живущих за границей, он мог бы обратиться? Стране нужна демократия.
Прочитав «Николая II», пишут парижские критики, начинаешь лучше понимать то, что происходит в сегодняшней России. Некоторые политологи проводят параллели между последним императором и М.С. Горбачевым.
И тот и другой, считает Анри Труайя, колебались между желанием провести реформы и связанными с ними опасениями. Николай II, какими бы ни были его намерения и робкие попытки движения в сторону либерализма, оставался рабом монархических традиций. И Горбачев остается пленником своего коммунистического воспитания и традиций. Он полагал, что воспитанные при коммунизме массы, не могут резко отказаться от этих традиций и что ими надо управлять, сохраняя приверженность марксистской теории, лишь ее модернизируя.
Автор статьи Юрий Коваленко
