Чехословацкий мятеж 1918 года
Опубликовал: zampolit, 25-06-2017, 14:07, Путешествие в историю, 1 391, 1
К 1914 году в России насчитывалось 120000 чешских колонистов. С началом Первой мировой войны чехи и словаки, проживавшие или застигнутые событиями в России, стали вступать в Чешскую дружину. Их целью было добиться независимости своей родины в рядах русской армии. После присяги 11 октября 1914 года дружина была отправлена на фронт в составе 26 офицеров, в основном русских, 744 чехов-рядовых и 133 нестроевых русских. Подразделения дружины прикомандировывались к штабам дивизий Юго-Западного фронта для разведки, участия в боях и пропаганде.
Дружина активно пополнялась переходившими на сторону России чехами и словаками австро-венгерской армии. Например, сформированный в Праге 28-й австро-венгерский полк 3 апреля 1915 года в Дукельском ущелье без выстрела сдался русским, так же поступил и 36-й полк. В феврале 1916 года чешские подразделения в России были слиты в полк, а в апреле начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии М.В. Алексеев разрешил формирование бригады.
Чехословацкая бригада под началом полковника Троянова участвовала в летнем наступлении 1917 года. Русский историк А.А. Керсновский так описывает один из его эпизодов: «На рассвете знойного дня 18 июня под гром могучей артиллерии наши армии Юго-Западного фронта перешли в свое последнее наступление... Атаковавшие у Зборова с огромным порывом чехи опрокинули втрое сильнейшего неприятеля и взяли 6000 пленных и 15 орудий, потеряв 150 убитыми и 1000 ранеными из 5000 бывших в строю».
Когда летом 1917 года многие русские части отказывались сражаться, 1-я Чехословацкая дивизия «проявила много доблести и оказала немало подвигов; старалась сдержать... разложение русской армии, сохраняя в себе и дисциплину, и даже внешний воинский вид». Успех под Зборовом подтолкнул русское командование к формированию 2-й Чехословацкой дивизии. До осени 1917 года в лагерях военнопленных 300 эмиссаров завербовали в чешские части 21760 добровольцев. 26 сентября начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал-лейтенант Н.Н. Духонин разрешил сформировать Чехословацкий корпус из двух дивизий и запасной бригады. Формирование проходило в Волынской и Полтавской губерниях.
12 января 1918 года Центральная Рада провозгласила независимость Украины и заключила мир с Германией. 15 января филиал Чехословацкого национального совета (ЧНС) (председатель Т.Г. Масарик, заместитель П. Макса) объявил чехословацкие части в России «составной частью чехословацкого войска, состоящего в ведении Верховного главнокомандования Франции».
18 февраля 1918 года Т.Г. Масарик заявил, что решен вопрос о финансировании корпуса и его переброске во Францию. Решено было ехать через Сибирь, так как на Мурманск железная дорога была не в порядке, а Архангельск замерз до мая. В этот же день 1-я Чехословацкая дивизия начала отход на левый берег Днепра. У станции Бахмач 12—14 марта чехословаки вели бои с немецкими частями, пока не погрузили в эшелоны всех бойцов, вооружение и продовольствие.
13-14 марта 1918 года в Курске происходили переговоры между чехословаками и местными советскими властями. Договорились, что чехословаки сдадут часть оружия в Харькове, Белгороде, Курске, Воронеже и Пензе. В направленном же 26 марта в Пензу предписании Совет народных комиссаров (СНК) требовал удаления из Чехословацкого корпуса «контрреволюционного» командного состава и сдачи оружия, за исключением 100 винтовок и 1 пулемета на каждую 1000 человек. Только на этих условиях чехословацкие эшелоны отправлялись во Владивосток. Чехословацкое командование было вынуждено 30 марта уволить командира 2-й дивизии генерала Подгарецкого, командиров полков: 7-го — полковника Смуглова и 8-го — полковника Писаренко, всего 15 русских офицеров.
Однако в корпусе продолжали оставаться русские генералы: командир корпуса В.Н. Шокоров, начальник штаба корпуса М.К. Дитерихс, командир 1-й дивизии Н.П. Коломенский, и офицеры: начальник штаба 1-й дивизии полковник Леонтьев, временный начальник штаба 2-й дивизии подполковник Б.Ф. Ушаков, командир 3-го полка подполковник С.Н. Войцеховский и многие другие. Перед выступлением оставили ряды чехословаков генерал Коломенский и полковник Леонтьев. В Чехословацком корпусе на 16 рядовых приходился 1 офицер, что более чем вдвое превышало показатели Русской Императорской армии.
По версии чехословаков: «Советская власть по указке Берлина и Вены чинила всяческие препятствия движению эшелонов, несмотря на то что в Киеве и Пензе Чехословацкая армия согласилась передать почти все оружие, вывезенное из Украины от наступавших германцев, и оставила себе самое незначительное количество винтовок и патронов для личной безопасности и необходимого запаса от нападения хулиганов и вооруженных военнопленных немцев и мадьяр». В каждом эшелоне, проехавшем Пензу, было разрешено оставить вооруженную роту в 168 человек и 1 пулемет. Чехословаки передали Пензенскому Совету 50000 винтовок, 5 млн патронов, 1200 пулеметов, 72 орудия и 3 аэроплана . Однако и позднее чехам приходилось «откупаться», отдавая оружие в Самаре, Омске, Иркутске, Уфе и Златоусте.
В начале апреля 1918 года СНК разрешил пропускать во Владивосток сначала 2, а затем 4 эшелона в сутки. 13 апреля на совещании офицеров 1-й Чехословацкой дивизии в Кирсанове решили требовать от филиала ЧНС прекращения сдачи оружия. Во второй половине апреля ситуация в связи с выходом частей Г.М. Семенова на подступы к разъезду Кайдалово еще более усложнилась. В конце апреля недовольство чехословаков вызвало сообщение, что 1-я дивизия, не достигшая еще и Урала, должна будет двигаться к Архангельску.
Несколько слов о «челябинском инциденте» 14-17 мая 1918 года. Брошенной из эшелона австро-венгерских военнопленных железкой был ранен чешский солдат Ф. Духачек. Чехи остановили эшелон, отцепили вагоны с военнопленными, избили десятерых из них, а венгра И. Малика, указанного как виновника ранения, закололи штыками. Комиссия Челябинского Совета 17 мая арестовала 10 чехословаков. В ответ командование 3-го и 6-го чешских полков, стоящих эшелонами на станции, потребовало освободить арестованных. Хотя комиссия и согласилась выполнить это условие, чехословаки под началом подполковника С.Н. Войцеховского осадили вокзал, арестовали коменданта и захватили оружие. Вооружившись, чехословаки оцепили центр города, разоружили красноармейцев, захватили арсенал, обыскали военный комиссариат и перерезали телефонную линию. В ответ в Москве в ночь на 21 мая были арестованы заместители председателя филиала ЧНС П. Макса и Б. Чермак.
20 мая 1918 года в Челябинске состоялся съезд членов филиала ЧНС и командиров чешских частей. Было решено не подчиняться распоряжению об изменении маршрута и сдаче оружия, а двигаться на восток, не останавливаясь перед вооруженной силой. Участники съезда образовали новый руководящий орган — Временный исполнительный комитет (ВИК) из 11 человек. В него вошли командиры полков: 3-го — подполковник С.Н. Войцеховский, 4-го — поручик С. Чечек и 7-го — капитан Р.И. Гайда. Чечеку поручили общее командование в районе Пензы—Самары, Войцеховскому — Челябинска, а Гайде — на запад и восток от Новониколаевска (ныне Новосибирск). Во все стороны разослали курьеров с ориентировкой «оружия не сдавать, готовиться к бою». П. Максе, сидевшему в ЧК, телеграфировали: «Съезд избрал исполком для руководства передвижением. Не издавайте приказов, они не будут приниматься во внимание». О решении съезда был проинформирован и СНК: «Советское правительство не может обеспечить свободный и беспрепятственный проезд корпуса, съезд решил оружия не сдавать».
К началу выступлений против Советов чехословаки оказались разделенными на 6 групп:
Пензенская включала 1-й имени Яна Гуса, 4-й Прокопа Великого, 1- й запасной полки, 1-ю инженерную роту и хлебопекарню 1-й дивизии — всего около 8000 человек. Во главе этой группы встал поручик С. Чечек.
Челябинская под началом подполковника С.Н. Войцеховского: 2-й Георга Исподебрата, 3-й Йогана Жижки полки, 2 батальона 6-го Ганатского полка — более 8000 человек.
Группа капитана Р.И. Гайды: полтора батальона 7-го Татранского полка, батальон 6-го Ганатского полка — около 2000 человек.
Группа капитана Э.В. Кадлеца в Мариинске: две роты 7-го Татранского полка и три батареи 2-й артбригады — около 800 человек.
Дальше на восток, в районе Канск—Нижнеудинск находилась группа подполковника Б.Ф. Ушакова: эшелон ударного батальона, эшелон 2-го запасного полка и обозный эшелон 2-й дивизии (хлебопекарни № 20А) — около 1000 человек. Восточнее Иркутска, на Забайкальской железной дороге, ко 2 июня 1918 года находилось 7 чехословацких эшелонов.
Шестая группа, Владивостокская, во главе с генерал-лейтенантом М.К. Дитерихсом: 5-й Пражско-Масажыньский и 8-й Моравско-Силезский полки, батальон 7-го Татранского полка, 3-й батальон 2-го запасного полка, 1-й дивизион 2-й артбригады, 2-я инженерная рота, авиаотряд, парковый дивизион — около 14000 человек. Из чехов, находившихся в Приморье, к началу июня 1918 года до 200 человек вступили в Красную армию, из них 65 воевали в Забайкалье против Г.М. Семенова.
По данным генерал-квартирмейстера Чехословацкого корпуса подполковника В.В. Клецандры, у С. Чечека было 8000 человек, у С.Н. Войцеховского — 8800, у Р.И. Гайды вместе с Э.В. Кадлецом и Б.Ф. Ушаковым — 4500 и у М.К. Дитерихса — около 14 000. Итого 35300 бойцов. По данным историка Ф.Д. Волкова, «корпус насчитывал 37451 пехотинца и 638 кавалеристов».
Участники событий конца мая 1918 года по-разному объясняли произошедшее, пытаясь всю ответственность переложить друг на друга. По версии чехословаков, во 2-й половине мая СНК приказал «обезоружить чехословаков, расформировать их части, расстрелять отдельных солдат и офицеров, а всю массу перевести в лагеря военнопленных. В 20-х числах мая советские отряды, состоящие почти исключительно из немцев и мадьяр, в четырех местах — 25 мая в Марьяновке под Омском, 26-го — в Иркутске, 27-го — в Златоусте и Сердобске — предательски напали на почти безоружные эшелоны. Подобными преступными действиями чехословацкие полки были вынуждены выступить на свою защиту против Советской власти».
Трактовка событий с советской стороны другая: «Чехословаки неожиданно и почти в один и тот же день напали на Челябинск, Новониколаевск и Мариинск и свергли там Советскую власть... Малочисленные красногвардейские отряды, вследствие перерыва железной дороги, лишены были возможности объединиться, чтобы нанести сокрушительный удар чехословакам, и были вынуждены действовать враздробь и порознь и успеха, конечно, иметь не могли, тем более что чехословаки были значительно лучше вооружены и дисциплинированы».
По версии областника В.М. Крутовского, выступление чехословаков «вынудило» областников, несмотря на неподготовленность на аналогичные действия, учитывая, что хотя обе группы и «преследуют различные цели, но, идя совместно, легче достигнут их — чехословаки пробьют дорогу на восток, а областники сбросят иго большевизма. К сожалению, выступление это не могло быть сделано одновременно и дружно по всей Сибири. Подполье, прекращение железнодорожного движения и телеграфного сообщения, с другой — не дали возможности отдельным группам сибиряков, оторванным друг от друга, выступить дружно и совместно».
Из-за различия трактовок роль чехословаков на начальном этапе Гражданской войны в Сибири нуждается в уточнении.
С одной стороны, в чехословацких эшелонах находилось много русских офицеров, как среди командного состава, так и пробиравшихся в Забайкалье и Маньчжурию. «Последние, следовавшие без средств из России в Сибирь, находили очень часто приют и бесплатную езду в эшелонах, направлявшихся, как и они, на восток». В связи же с наступлением Г.М. Семенова на Читу для большевиков в Сибири было не столько опасно оружие в эшелонах, сколько поведение находившихся в них людей. Красные уже имели печальный опыт с проезжавшими на восток по Транссибирской магистрали сербскими частями. В январе 1918 года «через Иркутск с Румынского фронта прошли эшелоны сербских войск (5000 человек)», а к концу апреля, по данным красных, около 100 сербов погибли, сражаясь на стороне Г.М. Семенова.
С другой стороны, надежных сил для разоружения чехословаков в Сибири просто не было, а признаваться в этом центру местным большевикам не хотелось. Ведь установлена по документам значительная доля среди большевистских сил Восточной Сибири военнопленных венгров и немцев, работавших в Черемховском угольном бассейне китайцев, а также бывших ссыльнокаторжных. Прибывший 1 мая 1918 года в Черемхово американский журналист А.Р. Вильямс свидетельствовал, что, сбросив с себя железные цепи, бывшие каторжники добровольно подчинились железной дисциплине Красной армии. Надолго ли, ведь среди черемховских красногвардейцев преобладало влияние анархистов.
С учетом взаимовлияний сил Г.М. Семенова, Чехословацкого корпуса и русских офицеров — для большевиков было важно не столько разоружить чехословаков, сколько создать условия для удаления из корпуса русских офицеров, представлявших потенциальную опасность. У большевиков не было иного выхода, как задерживать и пытаться разоружать чехословацкие эшелоны, чтобы комиссар Дашков в Слюдянке и ему подобные могли без опаски арестовывать офицеров.
В Восточной Сибири большевики начали с разоружения 23—24 мая в Красноярске авиационно-штабного эшелона 2-й дивизии, в котором следовал подполковник Б.Ф. Ушаков. Но большевикам не удалось его захватить, и он скрылся. Связавшись с антибольшевистским подпольем и дождавшись эшелона с ударным батальоном, Б.Ф. Ушаков поднял восстание в Канске.
Вернувшись с совещания в Челябинске, командир 7-го Татранского полка капитан Р.И. Гайда утром 25 мая шифрованными телеграммами приказал начальнику штаба этого же полка капитану Э.В. Кадлецу захватить Мариинск, а командиру 1-го батальона 6-го полка штабс-капитану Чеговскому — станцию Чулымская. К 14 часам 25 мая части Э.В. Кадлеца и Воронова заняли Мариинск и разоружили небольшой красный отряд, следовавший в Забайкалье. В ночь на 26 мая в Новониколаевске выступили и части Р.И. Гайды.
25 мая Западно-Сибирский Совет сообщил о мариинских событиях в Москву. В ответ последовала депеша народного комиссара по военным делам Л.Д. Троцкого: «Все Советы под страхом суровой ответственности обязаны немедленно разоружить чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден вооруженным на линии железной дороги, должен быть расстрелян на месте; каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооруженный, должен быть выгружен из вагонов и заключен в лагерь военнопленных». Приказ стал известен чехословацкому командованию и был расценен как объявление войны. Сведения о выступлении чехословаков в Мариинске поступили и в Иркутск, власти которого с вечера 25 мая начали готовиться к встрече чехословацких эшелонов. Столкновение произошло во второй половине 26 мая и закончилось соглашением, по которому эшелоны 3-й батареи (командир — штабс-капитан Новак) 1-го дивизиона 2-й артбригады (капитан Померанцев) и 7-го Татранского полка (командир эшелона — штабс-капитан Гоблик) обещали сдать оружие в Чите.
Информация о стычке в Иркутске попала в эшелон 8-го полка, стоявший на станции Половина, а от него в Нижнеудинск и Канск. Эшелон в Половине 28 мая захватил паровоз и без остановки проехал Иркутск. Красные «не применили никаких репрессий и мирно пропустили через Иркутск, учитывая нервное настроение». Вечером же 28 мая чехословаками были заняты Канск и Нижнеудинск. Причиной действий чехословаков 28 мая в Половине, Нижнеудинске и Канске было столкновение в Иркутске. А начали разоружать чехословаков в Красноярске. Такова хронология действий чехословаков и красных в Восточной Сибири.
Вернемся к более подробному рассмотрению событий в Иркутске. В изложении самих чехословаков ход событий таков: «Коварное нападение 26 мая 1918 г., когда чехословацкие артиллеристы, отбив голыми руками преступное нападение, захватив неприятельские пулеметы и заняв вокзал, не только не наказали виновных, но даже по настоянию представителей союзников вернули Совету захваченное и сверх того все свое оружие и продолжали по соглашению с Иркутским Советом свой путь на восток без оружия. Эшелон 7-го полка и 2-й — авиационного отряда находились на станции Батарейная. Узнав о нападении в Иркутске, они заняли станцию, забрали множество винтовок, пулеметов и зарядов и, начав наступать на Иркутск, скоро стояли перед его стенами. Но утром 27 мая они также сдали оружие и отправлены на восток».
Интересную, но малопонятную информацию дал В.М. Крутовский в августе 1918 года: «Начались изолированные выступления, которые, к счастью, почти повсюду имели успех, и только, к сожалению, в Иркутске после удачного выступления произошло вдруг какое-то опять недоразумение, какое-то вмешательство каких-то соглашателей извне, и это повлекло к тому, что удачное начало было здесь ликвидировано». Таким образом, сообщение В.М. Крутовского о роли «соглашателей извне» дополняет свидетельства чехословаков, дав ей оценку с точки зрения белых.
По версии красных, «в конце мая 1918 г. в Иркутске стало известно о действиях чехословаков на западе. 26 мая город был встревожен, как муравейник. По городу мчались верховые, на вокзале железнодорожная дружина красногвардейцев разоружала чехословацкий эшелон. Разоружение шло спокойно, но вдруг раздался выстрел, как будто из чешского вагона. Этот провокационный выстрел нарушил мирный ход событий. Высадившиеся чехи построились в боевой порядок и начали наступление на станцию. Начался бой со смешанным отрядом железнодорожников и интернационалистов. Чехи захватили разведку последних со стороны Иннокентьевской и расстреляли ее на месте, арестовали комиссара лагеря военнопленных и угрожали обстрелом военному городку. Прибывший из города броневик и вылетевший на позиции аэроплан произвели на чехов отрезвляющее действие. Столкновение закончилось соглашением о частичном разоружении эшелона и пропуске его дальше на восток. Было 50 убитых и 100 раненых с обеих сторон. Разоружение второго на станции Иннокентьевская после этого прошло спокойно. Эти разоруженные эшелоны, а позднее еще два были отправлены на восток с комиссаром и благополучно прибыли во Владивосток».
В.С. Познанский пишет, что эшелон капитана Новака, а затем еще два, сдав все оружие, проследовали дальше. «В Иннокентьевскую вернулся местный Совдеп, а созданный во время мятежа комитет Временного Сибирского правительства ликвидирован. Советская сторона приложила все усилия, чтобы не дать разгореться бою в Иркутске (так как в нем масса антисоветских элементов, в том числе офицеров), который обязательно бы повторил декабрьские события 1917 г.». Он же указывает силы красных, принявшие участие в стычке в Иркутске —1-й Сибирский стрелковый полк, кавалерийский дивизион венгров-интернационалистов, маршевые роты барнаульцев, анжеро-сунженцев и черемховцев, поддержанные батареями и 3 бронепоездами.
Менее лицеприятно для красных свидетельство иркутского современника событий — Н.С. Романова: «В 4 часа 45 минут 26 мая в Глазково началась стрельба — большевики требовали оружие с эшелона проезжавших чехословаков. Чехами у красноармейцев отобрана пушка и 2 пулемета. В 6.30 над городом кружился аэроплан, второй пролетел к Иннокентьевской. В 23 часа — стрельба в Иннокентьевской. Чехи отогнали большевиков за Иркутный мост, захватили склады военного снаряжения и железную дорогу от Иннокентьевской до Иркутска. В 8.00 27 мая проехал начальник чешских эшелонов с национальным флагом для переговоров».
31 мая в Глазкове похоронили 15 убитых на станции Иркутск чехословаков 2-й батареи 1-го дивизиона 2-й артбригады. В иркутских больницах было оставлено 37 раненых чехословаков. Советские исследователи выделяли факт разоружения в Иркутске как единственный случай массового изъятия оружия у чехословаков, хотя это вряд ли правомерно.
Тем временем в ночь на 29 мая в Нижнеудинске выступила антибольшевистская подпольная организация. Повстанцы арестовали до 100 человек и расстреляли несколько членов местного Совета. Возглавив уездный комитет Временного Сибирского правительства, И.Н. Маньков потребовал 3 июня самороспуска Иркутского Совета, разоружения Красной гвардии, передачи власти городской думе и земству.
Одновременно в Енисейской губернии появился еще один антисоветский очаг. В ночь на 29 мая около 500 чехословаков под началом подполковника Б.Ф. Ушакова захватили Канск. После короткого боя канские красногвардейцы отошли в сторону Красноярска и закрепились у станции Клюквенная (ныне Уяр). При приближении чехословацкого эшелона к станции он был обстрелян из орудий, начался бой.
Чехословаки оказались более организованными, чем красные части, и заставили их отступить. В Западной Сибири чехословаки 27 мая 1918 года заняли Челябинск, 31 мая — Петропавловск, 2 июня — Курган, стремясь воссоединить свои группы, разбросанные по Транссибу.