Топ-100

Культ святых у Сибирских татар

Опубликовал: lomsecret, 22-06-2017, 18:56, Путешествие в историю, 2 885, 0
Культ святых у Сибирских татар

Культ святых – феномен, универсальный для всего исламского мира, но, при этом, всюду жестко отторгаемый идеологами пуристских реформистских течений – является наиболее важным компонентом регионального варианта ислама в Сибири. Этот культ, получивший распространение, прежде всего, у тоболо-иртышской группы сибирских татар, замечателен тем, что, с одной стороны, отражает этнокультурную специфику, с другой – связывает мусульман Сибири со всем исламским миром.

Как и повсеместно в исламе, содержание данного культа составил комплекс ритуальных действий и представлений, связанных с почитанием священных могил и захороненных на них святых подвижников.

В Сибири культ святых в исламе включает в себя:
1) традиционные представления о древних миссионерах (йахшилар, аулийалар, амбийалар, хайбиреннер), распространивших исламскую веру среди сибирских язычников, погибших в борьбе с ними, и похороненных на местах нынешнего расселения сибирских татар;
2) почитание мест этих легендарных захоронений (в Сибири они носят название астана) и паломничество к ним;
3) представления об исламских персонажах (Хаким-Ата, Занги-Ата, Хазыр-Ильяс, Хасан, Хусейн, Айша, Фатима и других), получивших в традиционной религии народную, фольклорную форму и функции; а также культ внеисламских по происхождению религиозно-фольклорных образов, например, духов-хозяев местности, промысловых покровителей и т.д.

Вполне естественно, что столь заметное культурное явление не могло не отразиться в источниках и не привлечь внимание исследователей. Если говорить о русских источниках, то одно из ранних указаний на существование у сибирских мусульман культа святых отражено в знаменитом атласе, созданном в 1697–1711 гг. картографом и историком С.У. Ремезовым – Хорографической чертежной книге.

На листе 107 атласа изображено течение р. Ишим вблизи его впадения в Иртыш. На левом берегу, неподалеку от Ишимского острога показан приток – река Урманка. Рядом изображено старичное озеро Баженково, а также видны надписи «курганы» и «кладбище Она царя». И здесь же, рядом с курганами и озером имеется абсолютно четко читаемое слово «астана» под условным знаком, обозначающем кладбище.

Специальное исследование позволило установить, что в данном случае имеется в виду один из самых замечательных и известных памятников религиозной культуры сибирских мусульман – Тюрмитякская астана (астана Бигач-Ата). Данное культовое место неоднократно упоминалось в письменных источниках, широко представлено в фольклорной традиции и продолжает функционировать в качестве одной из наиболее почитаемых святынь сибирского ислама.

Следует отметить, что в картографических трудах С.У. Ремезова объекты с названием «астана» и его производными встречаются неоднократно. На чертеже земли Тобольского города (лист 2 Чертежной книги Сибири Ремезова) астана отмечена на р. Тобол в районе татарских юрт Чочкиных (ныне с. Большое Чечкино Ярковского района Тюменской области) и места впадения р. Туры в Тобол. Речь здесь идет, вероятно, либо об астане у старого селения Атйал (вблизи нынешнего с. Новоатьялово Ярковского района Тюменской обл.), либо об астане у юрт Варваринских того же района. Астана на карте Ремезова показана в относительной близости от Евлуторовской (Ялуторовской) слободы. В этой связи уместно упомянуть, что в архивном документе 1681 г. в качестве межевого ориентира земель Ялуторовской слободы указано так называемое «Астаня городище».

Также на Тоболе показаны волость Астанинска и болота Астанинные вблизи юрт Авезбакиных (ныне – Авазбакеева Ялуторовского района Тюменской области). Рядом с этими пунктами на карте отмечен культовый объект мольбище. Вероятно, данные топонимы также имеют отношение к культу священных мест астана.

История академического изучения культа святых в сибирском исламе берет свое начало в первой половине XVIII в., собственно, в момент зарождения российской науки как таковой. Великий российский ученый, основатель сибирской историографии Г.Ф. Миллер, опираясь на сведения, полученные им из рассказов тобольских татар и бухарцев, впервые кратко описал этот культ, выделив его основную составляющую - почитание мест захоронений исламских святых.

При этом вопросы функционирования данного культа четко увязывались автором с проблематикой распространения ислама в Сибири: «Замечательным событием правления хана Кучума было, по рассказам тобольских татар и бухарцев, введение впервые в Сибири магометанской веры. Правда и до него в Сибирь иногда приходили магометанские проповедники в надежде, что благодаря общности языка им удастся привести языческий народ к правой вере; впрочем многие из них кончили за то свою жизнь мученической смертью. Один старый шейх, признавшийся ими святым, пришел во времена Кучума из Бухары в Сибирь и стал рассказывать: Господь ему открыл, что в Сибири покоится много святых, которые мученически покончили свою жизнь за распространение истинного учения о боге и что они заслуживают того, чтобы ежегодно в их память устраивали поминовения. Он ходил по мазаретам или кладбищам и в различных местах показал могилы семи таких святых, называя их по именам. Они были с этих пор признаны таковыми, и их память еще до сих пор почитается татарами».

Г.Ф. Миллеру принадлежит и первая в мире научная фиксация сибирских мусульманских святилищ астана. Летом 1734 г., в ходе знаменитого перехода по Иртышу сотрудников Первой Академической экспедиции, в полевом дневнике ученого появилась следующая запись: «[Баиш-аул] …, у подножия восточного высокого берега (Иртыша), немного выше речки Шилеки. Жители живут здесь зимой, а в полутора верстах отсюда на той же стороне они имеют деревню с тем же названием, где живут летом… В полуверсте выше этой деревни находится Astuna, где погребен татарский святой».

Астана святого Хаким-Ата у юрт Баишевских (ныне Вагайского района Тюменской области), расположенная ровно в том месте, где она указана у Миллера, и сейчас является главной религиозной святыней татар Западной Сибири. По некоторым данным, паломничество к этому месту (семикратное, трехкратное, или, даже, однократное) заменяет для верующих хадж в Мекку.

Надо отметить, что в XVII–XIX вв. эта группа памятников в наибольшей степени привлекала внимание путешественников и ученых. Так, комплекс мусульманских святилищ Искера и его округи упоминали в своих сочинениях Н.Г. Спафарий-Милеску (XVII в.), И.П. Фальк (XVIII в.), Гр.Спасский (XIX в.) и др. О Цингалинской астане имеются письменные сведения И.С. Полякова, С.К. Патканова, К.Ф. Карьялайнена, Л.Р. Шульца, проводивших свои исследования в XIX – начале XX столетия.

На вторую половину XIX – начало XX вв. приходится публикация оригинальных письменных памятников сибирских татар, содержащих информацию по различным аспектам культа святых, а также суфийскому влиянию на ислам в Сибири. Эти публикации, выполненные усилиями крупнейших российских тюркологов – В.В. Радлова и Н.Ф. Катанова, привлекли внимание научной и религиозной общественности к феномену сибирского мусульманства.

Связь Сибири с остальным исламским миром демонстрируют святилища астана, являющиеся ключевым элементом культа святых в исламе в Сибири. Эти памятники распространены в основном в южных районах Тюменской и северных районах Омской области, а именно в Тобольском, Уватском, Вагайском, Ялуторовском районах Тюменской области, Усть-Ишимском, Тевризском районах Омской области. Впрочем, один такой памятник – Цингалинская астана – расположен значительно севернее – в Ханты-Мансийском АО. По информации, имеющейся на сегодняшний день, самый южный по расположению памятник астана фиксируется в деревне Лугово-Аевск (тат. Тубэн-ой) Тевризского района Омской области. В целом святилища расположены на местах расселения тоболо-иртышской группы сибирских татар.

Внешне астана, как правило, представляет собой мавзолей в форме большого четырех-, шести- или восьмиугольного сруба в пять – девять венцов. Эти мавзолеи могут быть установлены на деревенском кладбище либо вблизи него, а могут занимать отдельное место, чаще всего на возвышенном живописном речном утесе или на необычайно красивом озере. Впрочем, многоугольный сруб – не единственный вариант внешнего оформления таких святилищ. Некоторые из них могли «приурочиваться» к каким-либо выделяющимся на местности природным объектам (например, большие деревья, камни, возвышенности и т.д.) или археологическим памятникам разных эпох. Однако, какой бы ни была форма, содержание всегда одинаковое.

В сознании верующих астана – места захоронений мусульманских святых. Практически повсеместно сибирские татары сохранили легенды о древних миссионерах из Средней Азии (чаще всего Бухары), прибывших некогда в Прииртышье для распространения исламской веры. В преданиях повествуется об ожесточенной священной войне с местными язычниками, в ходе которой большая часть подвижников ислама была истреблена. Павших святых с почетом похоронили в тех местах, где они вели проповедническую деятельность. Эти захоронения и называются астана. Считается, что в каждом из них погребен один или несколько миссионеров.

Углубленные полевые исследования астана, расположенных на территории расселения тоболо-иртышских татар, показали, что, по сути, это не только и даже не столько видимый, овеществленный памятник, сколько сложный социально-религиозный институт, состоящий из ряда компонентов: мавзолея; ритуалов паломничества тавап; особой элитарной группы смотрителей за гробницей (астана-караулче/карулце, астана-курайте); рукописных памятников сэцэра (шэджэрэ), содержащих более или менее полные сведения о местах захоронений и тех святых подвижниках, которые на них похоронены.

С точки зрения определения места Сибири в мировом исламском пространстве крайне важно следующее. Слово «астана» персидского происхождения. Родственные термины астана, остон, астане, довольно широко распространены в исламских общинах Казахстана, Средней Азии, Приуралья, причем везде они связаны с культом святых в исламе. Наиболее полные аналогии имеют место на Памире, среди местных исмаилитских ираноязычных групп, где святилища, места паломничества и поклонения, особенно связанные с природными культовыми объектами (старыми деревьями, необычными камнями, источниками), обычно назывались «остон».

Аналогичная терминология со схожей семантикой функционирует в ритуальной практике ряда суфийских орденов: маулавийа, бекташийа. Данный термин получил распространение как непосредственно в Стамбуле и анатолийских городах, так и среди специфических исламских групп, например гетеродоксных мусульман (бекташи и кызылбаши/алевиты) в Болгарии.

Назвать точное число святых мест астана в Западной Сибири не представляется возможным. Это связано с двумя обстоятельствами.

Во-первых, работа по кодификации и картографированию данного вида памятников не проведена в полном объеме. Если в Тюменской области, в том числе при поддержке местных органов власти, ученым удалось существенно продвинуться в этом направлении, то в Омской области дело находится лишь на начальной стадии реализации.

Во-вторых, нужно иметь в виду, что культ святых – явление живое и динамичное. Развитие процессов этнической и религиозной идентификации сопровождается «открытием» и явлением в мир новых святынь и, таким образом, их число увеличивается. Составленные на настоящий момент разными авторами списки культовых комплексов астана (а эти списки охватывают, в основном, памятники, расположенные на территории Тюменской области) насчитывают от полутора до двух с половиной десятков объектов.
Ключевым моментом культа астана является ритуал паломничества – тавап. Тавап проводился весной, после таяния снега и ледохода, чаще всего, в начале мая. Это время ознаменовано еще одним праздником – днем памяти предков цым. Цым в разных деревнях отмечают в первой декаде мая. В этот день мужчины поправляют могилы на кладбищах и устанавливают срубные ограды (киртмя, ульген-нярга-ый) и орнаментированные столбы (баган, столба) на тех могилах, которые появились в течение предыдущего года. На кладбище берут с собой яйца (обязательно нечетное количество), там их съедают или просто разбрасывают по могилам.

Через два-три дня после цыма назначался тавап. Например, ежегодный тавап совершался к астане д. Аллагулово Вагайского района Тюменской области. С утра множество людей из нескольких деревень (Карагай, Аксурка и др.) переправлялись через Иртыш. Мужчины поднимались к астане, расположенной на высоком, чрезвычайно живописном утесе (Уба). Женщины собирались в доме смотрителя за астаной – астана-караулце (на момент нашего опроса эти обязанности выполняла Магита Мухамедовна Петакова) в Аллагулово и готовили праздничное угощение. Мужчины поправляли памятник и чистили территорию, на которой расположена астана, после чего, во главе с муллой, совершалась коллективная молитва (дуга). Она обязательно включала в себя упоминание о 366 шейхах, которые принесли исламскую веру. Важной частью ритуала являлась раздача всем присутствующим милостыни-садаки. Затем все спускались в деревню, и начиналась праздничная трапеза астана-ош.

Церемония возведения намогильных сооружений и массовое паломничество к гробнице святого приурочены к весне и явно связаны с символическим возрождением природы, что лишний раз подчеркивается соответствием ритуалов времени ледохода. Традиция проведения погребально-поминальных церемоний именно в это время года известна с древности в разных культурах.

Одним из важнейших компонентов религиозной культуры сибирских мусульман является институт смотрителей (астана-караулче, астана-курайте) за священными могилами. И в преданиях, и в живой этнографической традиции всемерно подчеркивается связь смотрителей с кругом лиц, осуществлявших некогда миссию распространения ислама в Сибири и получивших в результате статус святых подвижников. Эта связь может иметь как сугубо генеалогический характер, так выступать в форме цепи духовной преемственности (силсила).

Круг обязанностей смотрителей широк – это и сбор средств на установку и поддержание памятника, и организация ежегодного паломничества тавап, и проведение поминальных молитв. Поминания святых борцов за веру, павших в старой религиозной войне, являются важной составной частью молитв и благопожеланий теляк. Тексты молитв и благопожеланий произносятся в ходе различных семейно-религиозных обрядов, например поминовений предков – хотым или перед отправлением в дорогу – юл хаир.

Удалось зафиксировать подобные тексты, один из которых, записанный в деревне Второвагай Вагайского района Тюменской области в 2003 г. приводится ниже:
Зыяратта яткан яхшиныларнын
рухлары
Шат булсын,
Ятим-исерлэрнен, фэкир
Покараларныг читтэнкалгэн
мосафирларнын,
Аларга багышлап мин,
Туалар кылам
Яткан урыннары ощмах булсын
Каберсеэре нур пулсын,
Иман байлыкларын бирсен,
Аллам иман нурларын сипсен,
Бириге сэдэкаларын
Кабул ителсен,
Телэклэргэн кабул ителсен,
Унында-сулында пуртелэрелэре
риза булсын,
Сэдакаларынын еде
Тогымына савабы булсын
Чтобы души на кладбищах
лежащих святых
были довольны
Сироты, нищие,
Странники убогие,
Им посвящаю я
Молитву свою
Пусть их место будет в раю,
Пусть в могиле будет светло,
Пусть обогатит их даром духовным,
Бог, луч веры направляющий,
Чтобы от садаки
польза была,
Благие пожелания исполнились,
Налево-направо живущие соседи
тоже довольны были,
Чтобы садака
В семи поколениях во благо была

Зап. от Марвар Абдуловны Саликовой (Курмановой), 1909 г.р., д. Второвагай Вагайского района Тюменской обл. Соб. Д.М. Айтбаева, М.М. Воеводин. 2003 г.

Получение дара смотрителя является следствием определенных обстоятельств (например, явление захороненного святого во сне) и сопровождается специальными обрядовыми действиями. Право смотрителя легитимизируется представлениями о духовном (а иногда и реальном) родстве с похороненным в данной местности святым.

Обращает на себя внимание следующая особенность. Едва ли не большая часть смотрителей за священными могилами были женщины. Известны эти замечательные женщины – С.С. Хучашева и А.С. Шихова – смотрители за астаной с. Баишево Вагайского района Тюменской области; В.А. Шуркина – смотрительница за астаной на оз. Кульчан того же района; Ф.А. Ахметчанова – смотрительница за астаной у д. Саургачи Усть-Ишимского района Омской области.

Между тем, традиционно функции смотрителей передавались по мужской линии и, соответственно, эти обязанности могли исполнять только мужчины. По мнению некоторых респондентов, нарушение традиционного порядка обретения дара смотрителя произошло вследствие прямых репрессий против мужчин, исполнявших религиозные функции (смотрителей, мулл и т.п.). Немаловажное значение имело, вероятно, и понижение статуса религиозного лидера, явившееся следствием воинствующей антирелигиозной пропаганды.

Распространение преданий и тайное почитание священных могил имели место на протяжении всего советского периода. По воспоминаниям некоторых наших собеседников, события, связанные с их собственным или известным им опытом духовного преображения, завершившимся обретением дара смотрителя и открытием священной могилы, относились к предвоенным или первым послевоенным годам, т.е., фактически, ко времени самого пика сталинского тоталитаризма.

Атеистическая брошюра 1960-х гг. повествует о том, что «…В юртах Бегишевских (Вагайского района Тюменской области) сбором подаяний для «святой» могилы занималась Рабига Абдуллина. Она ездила по селам Вагайского и соседних районов, важно ходила из дома в дом и «именем аллаха» требовала для святого места подношений. А вернувшись, собирала «мулл», угощала их, организовывала коллективные молебны». В ходе товарищеского суда деятельность Рабиги подверглась «разоблачению» и «осуждению». Она рассказала, «… как наживалась на подношениях для «святой» могилы, потом дала слово больше не заниматься такими делами. И с тех пор она перестала ездить по селам, отказалась от роли «уполномоченного» Аллаха». «Одним активным религиозником стало меньше», – с удовлетворением констатировал автор брошюры.

В перестройку и в постсоветский период роль института священных мест астана увеличилась. «Открытие» мест захоронений святых предков, возведение на этих местах деревянных мавзолеев стали важным элементом самоидентификации для жителей почти всех поселений тоболо-иртышских татар. Высокий уровень значимости обрели коллективные паломничества, молитвы и жертвоприношения, связанные с астаной. Одновременно наблюдается возвышение статуса представителей религиозной элиты, связывающих свое происхождение с похороненными святыми подвижниками.

Важным моментом культовой практики почитания священных могил был мотив общения во сне со святыми подвижниками. Такое общение было существенной частью процедуры передачи полномочий смотрителей в случае отсутствия наследников по прямой линии. Обычно, когда прежний смотритель уже не был в состоянии исполнять свои обязанности, к нему во сне являлся похороненный на местной астане шейх и указывал, кому из односельчан следует передать сэцэра и, соответственно, все полномочия и обязанности астана-караулче. При этом передающий полномочия смотритель обращался к своему преемнику со следующими словами:
Ризалык белэн сина колдырам, От всего сердца тебе оставляю
Син карайсын яхшыларнын
астаныаларнын
Теперь ты будешь смотрителем
йахшилар-астана

Зап. от Вараки Абдулхаировна Шуркиной (Иксановой), 1930 г.р., д.Одинары (тат. Картавыл) Вагайского района Тюменской области. Соб. И.А. Селезнева, А.Г. Селезнев, 2005 г.

Ф.А. Ахметчанова сообщила, что подвижники во сне приходят в образе людей, но могут также присниться в образе лошадей белой масти или гусей. Во многих местах нам говорили, что появление во сне этих животных считается хорошим знаком, а место, где они являются, может быть захоронением подвижников. Более того, по сообщению информаторов, святые подвижники аулийа могут выступать в роли покровителей и духов-хозяев (иясе) домашних и диких животных. Нам так и заявляли: «Санги-Баба (дух-хранитель домашних животных. – Авт.) – хозяин коров, а аулийа – хозяин белых лошадей, лосей, лебедей и гусей» (Зап. от Салимы Хайрулловны Шариповой, 1933 г.р., д. Веселинская (тат. Пиик) Вагайского района Тюменской области. Соб. И.А. Селезнева, А.Г. Селезнев, 2005 г. Аналогичная информация зап. от Биби-Сайтуны Мухаммед-Фаттаховны Хайдаровой (Шакировой), 1916 г.р., д.Елань-Яр, Вагайского района, Тюменской области. Соб. А.Г. Селезнев, 2004 г.

Так образы мусульманских подвижников легко «встраивались» в промысловые и производственные культы, в частности, в культ домашних охранителей.

В ряду случаев общения во сне особое значение имеют инициационные сновидения. Согласно зафиксированной нами информации, перед Великой Отечественной войной на астане у д. Затон Усть-Ишимского района Омской области был мавзолей в виде деревянного шестиугольного сруба. К астане часто совершались паломничества. Разрушить сруб приказал бригадир местного отделения колхоза. Бревна сруба вместе с 5–6 березками, выросшими на месте астаны, были использованы на дрова. После этого бригадир погиб на войне, его дети тоже или рано умерли, или болели; жители считали, что это воздаяние за уничтожение святыни.

После войны сруб уже не ставили, так как на его месте образовалась силосная яма. Через некоторое время старику Ойзату Насырову во сне явился тот, кто лежал на астане. Это был пожилой белобородый человек, не назвавший своего имени и обращавшийся к Ойзату со словами «сын», «сынок», хотя его собеседник был уже весьма преклонного возраста. Святой подвижник сообщил, что его погребение располагается уже не на старом месте, поскольку там был разрушен деревянный памятник. С этого старого места он «ушел» и обрел упокоение недалеко от русского кладбища в местности, где растет березка. Была зима, но дед Ойзат пошел туда, и с изумлением среди снежных сугробов увидел березку, покрытую зеленой листвой. На мгновение он отвернулся, а когда обернулся вновь, увидел, что дерево исчезло. Так святой дал знак, что он упокоился именно на этом месте (Зап. от Сайрамы Ахатовны Кулмуковой (Чебокеевой), 1931 г.р., д. Большая Тебендя Усть-Ишимского района Омской обл. Соб. И.А. Селезнева, А.Г. Селезнев. 2006 г.

З.А. Тычинских сообщает о духовном опыте, связанном с приобретением статуса астана карауче (смотрителя астаны). Пожилая жительница с. Тукуз рассказала ей следующую историю:

«…Сначала в деревне не хотели верить, что я смотрю астану. Мне во сне сказали, что мы своей женщине дали астану. Четыре года испытывали яхшылар (святые) меня прежде, чем дали смотреть астану. Аллах дает это не каждому человеку. Меня во сне водили к Уват-астане, к другой астане. Бибисара-апа Тухтар-кызы из рода мушаихов (потомков рода шейхов). Она мне все разъясняет. Биби-айша-астана была ей поручена, потом мне поручили. Я уже два года смотрю за этими Астана».

Благодаря сновидениям не только обнаруживаются новые захоронения, но и восстанавливаются старые. Так, Варваринская астана была вновь огорожена в конце 1990-х гг. по инициативе одной из жительниц деревни, которая во сне получила на то указание.

Необычна история, которую нам довелось услышать в д. Одинары (татарск. название Картавыл, дословно «старое поселение») на озере Большой Уват. Неподалеку от Большого Увата есть небольшое озеро Кульчан, где находится известная в округе Кульчан-астана. На озере ловили рыбу, вокруг были покосы. Однажды в 1940-х гг. во время покоса в избушке на озере Кульчан ночевала Варака Иксанова. Она тогда была еще очень молода, ей было около 15 лет. И вот ей приснился странный сон. К ней явились двое мужчин – один старый, другой молодой, которые принесли младенца – совсем маленького мальчика. Мужчины были высокие и красивые. По их словам, они были йахшилар с астаны озера Кульчан. Пожилой не представился, а молодой сказал, что его зовут Абдул-Пагы.

Мужчины попросили Вараку забрать у них младенца на воспитание и поставить на месте их погребения-астаны загородку. Варака поначалу о своем сне решила никому не говорить, но вскоре на нее напала какая-то странная болезнь. Вроде ничего не болело, но ни встать, ни ходить, ни есть она не могла. Ее навещали и старались ободрить подруги, приносили даже патефон, однако ничего не помогало. Так она проболела 41 день. Тогда к ней позвали Хамса-муллу. Это был очень уважаемый мулла, а кроме того, он был еще лекарь – имчи. Он выслушал Вараку и посоветовал ей загородить место, где находится Кульчан-астана, а также стать смотрительницей за этой астаной. Только так можно было избавиться от болезни.

Когда Варака приняла решение, болезнь потихоньку начала отступать. Как только девушка встала на ноги, она пригласила брата и зятя и втроем они пошли ставить загородку. Придя на астану, они поставили столб в том месте, где должна была быть установлена изгородь и легли спать, чтобы узнать во сне правильно ли они выбрали место для ограды. Во время этого сна к Вараке вновь пришел пожилой мужчина («белые волосы») и сказал, что столб установлен неправильно, так как он стоит прямо на голове захороненного. На следующий день они вместе с братом и зятем передвинули столб и установили загородку в правильном месте. После окончания работы совершили молитву, а затем поминальная молитва и трапеза были устроены и в деревне. Варака стала исполнять обязанности смотрителя: собирать деньги на ремонт и уборку, устраивать поминовения павших шейхов и т.д.

Как известно, сновидения – одна из наиболее перспективных исследовательских антропологических тем. Важное место в традиционной культуре занимают сновидения, содержащие мотив открытия или создания религиозной святыни. Актуальность изучения роли (сно)видений в исламской культуре была подтверждена в специальных исследованиях.

С культом святых связана книжная культура мусульман Сибири. Изначально носителями мусульманской книжности в Западной Сибири были бухарцы – разноэтничные (преимущественно узбеки, таджики) выходцы из Средней Азии. В ХVII–ХVIII вв. они составляли в Сибири особое сословие, обладавшее большими правами и привилегиями. Бухарцы «… были более образованны, чем русские пришельцы. В XVII столетии они были единственными людьми в Сибири, в руках которых была книга. В XVIII столетии иностранцы, попавшие в Сибирь, нашли у них редкие рукописи».

Особый интерес вызывают оригинальные сибирско-татарские сочинения, составленные в местной среде и излагающие собственную версию исламизации Сибири. Наиболее полная информация содержится в двух группах письменных памятников, каждая из которых известна к настоящему времени в нескольких вариантах. Первая группа текстов условно названа Шаджара рисаласи – «Трактат о генеалогии». Впервые текст был зафиксирован и опубликован В.В. Радловым, а к настоящему времени известно пять списков и две версии памятника. Введение в научный оборот второй группы памятников началось с публикации Н.Ф. Катановым в начале XX столетия сибирско-татарской рукописи, хранившейся в Тобольском губернском музее (рукопись и ныне находится там же – в Тобольском государственном историко-архитектурном музее-заповеднике). Затем было обнаружено еще, как минимум, четыре варианта данного текста. Один из списков, так называемая Карагайская рукопись, был открыт в ходе экспедиции под руководством А.Г. Селезнева в ауле Карагай Вагайского района Тюменской области в 2004 г.

Несмотря на имеющиеся различия, структура всех списков относительно едина. Текст состоит из двух частей: в первой излагается местная, легендарная в своей основе, версия религиозной войны и исламизации населения Приртышья; вторая представляет собой каталог священных захоронений павших борцов за веру с указанием имен и мест их могил. Как показали современные полевые исследования, сведения, изложенные в текстах, во многом совпадают с распространенной среди татар Сибири фольклорно-этнографической традицией.

Интересно, что ранние описания арабографических сибирско-татарских книг были выполнены по инициативе Русской православной церкви. Значительное количество данных об этих книгах, датированных первой половиной XVIII столетия, сохранилось в архиве Тобольской Духовной Консистории. Появление этих материалов связано с попытками обращения в христианство сибирских татар-мусульман и их характеризует активная, хоть и весьма наивная антиисламская риторика. Но в то же время следует признать довольно высокий уровень описания внешнего вида «книжек», а также любопытные подробности их ритуального применения: ношение «на грудях», помещение «в могилку», использование «… от мертвых тел савана или покрывала обрезанные лоскутки с … заговорными на своем языке письмами…» и т.д.

Нам неоднократно приходилось держать в руках манускрипты, которые соответствуют архивным записям, в той, например, части, где говорится о маргиналиях, выполненных красными чернилами. Подтверждаются современными материалами и ритуальные особенности функционирования манускриптов, связанная с ними обрядность, включенность их в религиозную культовую практику.

Сейчас уже почти никто из местных жителей не может прочитать эти книги, однако они активно используются в качестве ритуальных артефактов. Более того, именно невозможность прочесть и понять смысл текстов определяет их высокий уровень святости. Книги соединяют мусульман с традициями предков. Эти артефакты рассматриваются как важный индикатор ассоциации с исламским сообществом, в некотором роде, как символ возрождения ислама.

Не является чем-то особенным и обычай захоронения вместе с покойным священных религиозных текстов. Информаторы неоднократно сообщали нам, что в могилу необходимо класть листы с арабографическими текстами, причем именно в область груди погребенного. Жительница д. Ашеваны Усть-Ишимского р-на Омской области Хатира Вагитовна Алеева не только продемонстрировала нам свое погребальное одеяние (рубаху «очмок куйлек» и платок «яулак»), но и показала, каким образом помещаются в могилу листы с арабографическими текстами. Она указала, что эти листы будут положены именно на грудь, чтобы покоящиеся под землей аулийалар смогли бумагу увидеть и написанное прочесть. Кроме того, информатор рассказала, что для духовного очищения необходимо съедать отрывающиеся кусочки бумаги с текстами (Зап. от Хатиры Вагитовны Алеевой, 1924 г.р., д.Ашеваны Усть-Ишимского района Омской области. Соб. А.Г. Селезнев, 2007 г.)

Представляет значительный интерес случай прямого соответствия конкретного святилища сибирских татар с созданным в той же религиозной общине сакральным письменным памятником. Речь идет об Тюрмитякской астане, расположенной неподалеку от д. Тюрмитяки (Тюрметяки) (тат. Оллы-Бурень) Усть-Ишимского района Омской области. Согласно полевым материалам, на Тюрмитякской астане похоронен шейх Бигач-Ата. По преданию, он прибыл в Сибирь из Средней Азии для распространения среди местных язычников ислама. Религиозным миссионерам приписывалась культурная функция: они научили местных жителей сеять хлеб, выращивать картофель и т.д. До 1990-х гг. в деревне, чаще всего, у муллы, хранился и передавался из поколения в поколение священный свиток с рукописным текстом сэцэра.

Относительно недавно эти данные подтвердились открытием созданных непосредственно в ауле Оллы-бурень сакральных текстов. Вариант упомянутого нашими информаторами свитка сэцэра, был обнаружен А.К. Бустановым в архиве Института восточных рукописей РАН в Санкт-Петербурге. Название списка – Аш-шаджарат алавлийа’ мин билад Мавара’аннахр – Родословная святых из страны Мавара’аннахр.

Переписчиком являлся местный мулла ‘Абд ал-Гани сын Му’мина. По структуре текст похож на аналогичные документы сибирских татар. В традиционном каталоге святых могил, среди прочих, указан «В устье Ишима, в юрте Улуг-Бурян (Тюрмитяки. – А.С., И.С.), – Бигач-Ата-шайх. Из потомков господина Джалал ад-дина (в других вариантах на этом месте указан «мавлави Джами» – А.С., И.С.)».

Тюрмитякскому святилищу отводится особая роль в суфийской ритуальной практике. Источник излагает цепь духовной преемственности (силсила) «почтенного» Бигач-Ата, приуроченную именно к «юрту Турмадак». Здесь же помещена подробная генеалогия, насчитывающая 17 поколений и недвусмысленно заявляющая свои права на «героическое» прошлое: «… в этих аулах Турматак и Таутамак были со времен царя Кучума наши предки…». Нарочито «длинная» родословная была призвана упрочить притязания формирующейся религиозной элиты на духовное наследие в рамках конкретного локального сакрального пространства. Той же цели служат упомянутые в качестве духовных учителей крупнейшие религиозные авторитеты: основатель ордена Маулавийа Джалал ад-дин Руми (1207–1273) и великий персидский поэт и философ-мистик Нур-эд-дин ‘Абд-р-Рахман Джами (1414–1492).

Через приобщение к сфере сакрального происходило формирование новой духовной элиты и новых культурно-религиозных идентичностей. Тюрмитякский комплекс интересен еще и тем, что он ассоциирован сразу с несколькими «вечными» (в мифологическом смысле) объектами: живописным округлым в плане озером, носящем характерное название Астана-Бурень; видимыми археологическими объектами, осмысляемыми как могилы предков; возвышающимся останцом, на котором также расположен археологический памятник. Все эти объекты находят себе место в комплексе легенд, сопровождающих святилище. Эти представления устойчиво существуют на протяжении весьма длительного времени. Как уже отмечалось, культовое место с названием «астана» показано недалеко от устья р. Ишим на карте Семена Ульяновича Ремезова, составленной больше трех веков назад.

Столь высокая концентрация в одном комплексе связанных сакральных объектов – святилище, рукопись, археологические памятники, освященные природные явления – наделяет Тюрмитякскую астану особым статусом.

В заключение следует еще раз подчеркнуть, что культ святых являлся важнейшим фактором формирования религиозной и этнокультурной идентичности мусульман Сибири. Фактически процесс сложения этноконфессиональной общности сибирских татар проходил на базе синкретичного по характеру, регионального, «народного» варианта ислама со сравнительно незначительной и тоже, в общем-то, фольклорной по происхождению письменной традицией.

В ситуации отсутствия развитого теологического дискурса, неоформленности школ и течений, культ святых принял на себя функцию формирования религиозного мировоззрения. При этом религиозный фактор, и, прежде всего, культ святых, выступает в качестве удобного инструмента этнического конструирования и легитимизации элит. Данные обстоятельства обеспечивают динамичное развитие этого культа в Сибири.

В наши дни он проявляется в интенсивном «открытии» новых святынь, усилении роли элит, связанных со святыми подвижниками, инвенциональном характере культовых практик. В обозримой перспективе можно прогнозировать дальнейшее развитие этих тенденций.

В работе использованы результаты, полученные в ходе выполнения проекта «Ислам в Сибири: археология, история, современность», в рамках Программы «Научный фонд им. Д.И. Менделеева Томского государственного университета».

Источник: Александр Селезнев, Ирина Селезнева. Источник: Игорь Бобров, Максим Черепанов, Алена Шишелякина. «История и культура татар Западной Сибири», Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ; Изд-во «Артифакт», 2015. – 728 с. + 56 с. цв. вкл.скачать dle 12.1



  • Не нравится
  • 0
  • Нравится

Похожие публикации
У данной публикации еще нет комментариев. Хотите начать обсуждение?

Имя:*
E-Mail:
Введите код: *
Кликните на изображение чтобы обновить код, если он неразборчив


Архив сайта
Март 2024 (40)
Февраль 2024 (36)
Январь 2024 (38)
Декабрь 2023 (29)
Ноябрь 2023 (20)
Октябрь 2023 (33)
Календарь
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Реклама
Карта Яндекс
Счетчики
Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru
При использовании материалов ссылка на источник обязательна. Спасибо за понимание.