Татарское население Западной Сибири, большинство которого в рассматриваемое время составляли сибирские татары, в XVIII – начале XX вв. продолжало жить в районах прежнего расселения, входя к концу XVIII в. в состав Тобольского, Тарского, Тюменского, Ялуторовского и Туринского уездов Тобольской, а также Томского и Каинского уездов Томской губернии.

Между 1719–1912 гг. численность татар Западной Сибири выросла в 3,4 раза, а среднегодовые темпы прироста в XVIII – начале XX вв. составили 0,5%. При этом в XVIII в. среднегодовые темпы прироста у этой группы равнялись 0,5%, составив в первой половине XIX в. меньшую цифру – 0,3%. В то же время во второй половине этого столетия они достигли 1,1%, что, видимо, является отражением миграции в Западную Сибирь значительной по численности группы татар из европейской России, нежели связано с ускорением естественного прироста численности собственно сибирских татар.

Действительно, численность татар-переселенцев в этом регионе к концу XIX в. достигла 11,8 тыс. чел. (17% от общего числа татар Западной Сибири), достигнув к 1912 г. 13–13,6 тыс. чел. (по подсчетам Ф.Т. Валеева и Н.А. Томилова – 14,4 тыс. чел.), тогда как коренных сибирских татар насчитывалось около 62 тыс. чел. В целом, в ситуации, когда татары-переселенцы уже в конце XIX в. проживали совместно в населенных пунктах сибирских татар и численность их росла, в Западной Сибири на рубеже XIX–XX вв. создались весьма благоприятные условия для этнического смешения разных групп. В этой связи следует отметить и особое значение городского татарского населения данного региона.

Городская группа у татар Западной Сибири особенно активно начала расти со второй половины XIX в. В XVIII в. городской слой татар в этом регионе еще был малочисленным – менее 0,5 тыс. чел., и состоял в основном из сибирских татар (татары-горожане были сосредоточены в Тобольске, Тюмени, Таре, Томске).

Но уже с XVII в. в городах Тобольске и Томске появились и поволжские татары, к концу XVIII в. составили уже 1/4 татарского городского населения региона. В XIX в. численность горожан тут заметно выросла, а наиболее крупные группы городских татар к концу этого столетия жили в Томске (1,6 тыс.), Таре (0,6 тыс.), Тюмени (0,4 тыс.) и Тобольске (0,4 тыс.), причем существенная часть их были переселенцами из Европейской части России. Тенденция притока татар оттуда в города Западной Сибири к началу XX в. усилилась, в частности, к 1912 г. только в г. Томске уже насчитывалось 2,5 тыс. татар.

В ходе развернувшейся в России во второй половине XIX в. модернизации всех сторон жизни, влияние города на сельскую периферию расширилось, а татары из Европейской России оказались проводниками городской культуры. Под их непосредственным влиянием в Томске в 1874 г. была открыта первая русско-татарская школа, в 1900 г. – вторая, в 1907 – третья, в 1909 г. здесь открылось первое женское татарское училище, а в 1910 г. – второе. В этих школах обучались не только дети горожан, но и сельчан, т.е. коренных сибирских татар, а преподавание велось на татарском литературном языке. В итоге, как отмечал А.П. Дульзон, система просвещения на литературном татарском способствовала «распространению у томских татар (т.е. сибирско-татарского населения) татарского языка как литературного».

Наряду с этническим и этнокультурным взаимодействием пришлых и местных татар в сельских районах, процессы формирования новой национальной городской культуры способствовали консолидации разных групп татарского населения.

В XVIII – начале XX вв. татарское население Западной Сибири подразделялось на такие категории, как ясачные, служилые татары, оброчные чувальщики и бухарцы. Деление на указанные группы определялось повинностями, которые должны были исполняться в отношении государства.

Основную массу сибирских татар составляли ясачные татары «ясаклы». Они несли перед государством повинности, состоявшие, прежде всего, в уплате ясака. В XVIII в. ясаком у сибирских татар облагались мужчины в возрасте от 18 до 50 лет. Старые, больные и увечные освобождались от ясака, хотя и числились в ясачном сословии.

Кроме уплаты ясака, ясачным татарам приходилось также исполнять и другие повинности, в т.ч. «поминки», которые стали для татар добровольно-принудительным видом сборов. Размеры окладов у сибирских татар в разных волостях не были одинаковыми. На протяжении XVIII – начала ХХ вв. менялись и формы податных платежей. В Тюменском уезде в первой половине XVIII в. ясак взимался частью деньгами, частью – пушниной. Так, согласно архивным документам первой половины XVIII в., было предписано собирать ясак с татарского населения «по рублю да мягкой рухлядью… с Бачкурской по 12 лисиц, с Терсяцкой волости по 3 лисицы по 40 белок, с Иленской – по 12 лисиц, с Шикчинской волости – по 14 лисиц». В случае «недобычи» мягкой рухляди власти предписывали покупать ее, хотя разрешали вносить ясак и деньгами.

Уплату налогов пушниной сибирские татары воспринимали как одну из «инородческих» привилегий. Часть татар Тюменского уезда платила ясак хлебом. Во второй половине XVIII в. такой ясак в уезде платили 14 человек. На каждого плательщика был установлен ясак ячменем по 4 четверти и 4 четверика в год. В целях улучшения сбора ясака была учреждена Ясачная комиссия, проводились пересчеты населения.

Кроме уплаты ясака, сибирские татары несли ряд других повинностей. Сокращение количества пушного зверя в лесах в дальнейшем вынудило правительство взимать ясак вместо пушнины деньгами (по 2,5–3 руб. в год).

В результате проведенных в Сибири в 1822 г. реформ М.М. Сперанского, по «Уставу об инородцах» аборигенное население стало делиться на категории оседлых, кочевых и бродячих, ясачные татары были переведены в состав оседлых инородцев и приравнены в правах и обязанностях, кроме рекрутской повинности, к русским крестьянам.

Оседлые инородцы были включены в состав государственных крестьян. Хотя в Западной Сибири татары продолжали называться ясачными вплоть до начала XX в.

Если до 1824 г. инородцы уплачивали ясачной подати по 1 руб. 50 коп. с души, то в связи с переводом их в разряд оседлых и с приравнением к русским крестьянам сумма подати была увеличена до 11 руб. с души. Кроме того, они должны были платить за умерших после ревизии 1816 г. В среднем инородцы Тобольской губернии по исчислению Ясачной комиссии с 1824 г. вместо прежних 1 руб. 50 коп. должны были платить податей и земских повинностей примерно по 20 руб. с души.

Замена ясака податью была проведена в ходе работы Второй ясачной комиссии (1828–1831 гг.). Комиссия определила численность татарского населения, его хозяйственные занятия, примерный бюджет хозяйств в соответствии с волостями и т.д. В результате работы Комиссии в 1835 г. был издан именной указ «О податях с оседлых инородцев Западной Сибири», согласно которому правительство устанавливало постепенное включение «оседлых инородцев» по платежу податей в категорию крестьян. Для всех сибирских татар, кроме татар Эскалбинской волости, подушные и оброчные подати на 5-летие (с 1835 по 1840 гг.) были определены в половину крестьянского оклада, в последующее десятилетие татары должны были уплачивать 2/3 оклада и только с 1850 г. – полный крестьянский оклад. Для татар Эскалбинской волости Тобольского уезда, в связи с проживанием в особых природно-климатических условиях, не позволяющих заниматься земледелием, устанавливалась малая сумма податей в 80 коп. и земской повинности в 45 коп. с ревизской души.

Непосильные подати и повинности приводили к разорению татарских крестьян. Ф.Т. Валеев приводит данные о том, что недоимки по татарским волостям Тобольской губернии достигли огромной суммы – 580364 руб. Татарское население Тобольской губернии направляло многочисленные прошения с просьбой о переводе их из разряда оседлых в разряд кочевых инородцев в надежде освобождения от платежа подушной и оброчной податей.

Права раскладки и взимания податей власти предоставляли общине. Общая сумма каждой повинности распределялась между селениями каждой волости пропорционально имеющемуся у них числу ревизских душ. Сельские общества производили распределение податей по числу лиц мужского пола в возрасте от 15 до 50 лет. Кроме того, община при распределении податей учитывала состоятельность, хозяйственные возможности каждой семьи, освобождала от уплаты податей больных, увечных, стариков, частично – некоторых общинников, в т.ч. должностных лиц во время их службы, поскольку исполнение обязанностей выборных относилось к одному из видов натуральной повинности. В то же время община была ответственна за уплату общей суммы податей, приходившихся на ее членов. Таким образом, все члены общины были связаны круговой порукой в исправной уплате налогов, что в целом отвечало интересам как общины, так и государства.

В пользование общины государство также передавало земли, которые распределялись внутри общины. Распределение земли осуществлялось «чересполосно», т.е. семьям выделялось несколько участков земли в зависимости от плодородия почвы. Это делалось для того, чтобы каждая семья земледельцев имела в земельном отношении равные возможности. В пользовании общины также находились сенокосные угодья, рыболовные и охотничьи угодья, которые общинники между собой распределяли на собраниях.

В начале XVIII в. из потомков сибирских служилых татар были сформированы татарские казачьи команды – в гг. Тобольске, Тюмени, Таре и Томске. Тогда же были сделаны важные шаги по укреплению корпоративности татарского служилого сословия: по правительственным указам, направленным в ответ на прошения служилых татар, было определено «служилых татар и бухарцов в подушной оклад не класть и никакими мирскими службами не утеснять», а по грамоте 1736 г. «по прошениям тобольских служилых махометан» «детей их из ясашного платежа выключить с захребетными татарами не числить а приверствывать тех казачьих детей на выбылые места вместо умерших и престарелых». Также государственными указами 1705 г. и 1744 г. было предписано определять на «убылые места» служилых татар из их детей, братьев и племянников. В итоге формируется и утверждается определенная внутрисословная замкнутость служилых татар.

В течение ХVIII в. татарские иррегулярные команды рассматриваются как казачьи подразделения. Происходит нивелирование внутри служилого татарского сословия и постепенное уравнение его с положением рядового русского казачества. Большую роль в данном процессе сыграли два важных фактора – сооружение укрепленных пограничных линий и штатные реформы 1725 и 1736–1737 гг. В то же время окончательного слияния с казачеством не произошло благодаря обособленному положению служилого татарского сословия, прежде всего, в связи с конфессиональным фактором.

Во второй половине ХVIII в. в Тобольской татарской команде по штату состояли 376 человек служилых татар и 253 человека их детей: 1 голова первого класса, 1 голова второго класса, 8 атаманов, 4 сотника, 1 писарь и 361 казак. В Тюмени на службе состояло 104 казака. Томскую казачью команду составляли 79 человек, из которых 1 старшина, 1 есаул и 77 казаков. В г. Таре к концу ХVIII в. служилые татары уже не фиксируются.

Служилые татары выполняли поручения, связанные с конной службой. Они использовались в качестве гонцов, направлялись в военные походы в степь, на южных границах Сибири несли караульно-сторожевую службу, охраняли «по переменам» острожки в лесостепной полосе. Также из конных казаков составляли посольства для переговоров со степными феодалами, на них также возлагалась охрана миссий в Китай. В ХVIII в. служилые татары выполняли дипломатические поручения. В числе прочих категорий служилого населения, служилые татары использовались при строительстве городов и острогов, а также в качестве рабочей силы. Казаки иррегулярных татарских команд стояли на караулах при тюремных острогах, у городских ворот, на крепостных башнях, у «зелейного погреба», различных административных зданий, направлялись в нижние земские суды уездных городов к городничим и частным комиссарам, к губернскому и уездному землемерам «для разных случающихся посылок», а также в Петропавловскую, Семипалатинскую, Омскую и другие таможни в толмачи. Кроме того, они сопровождали казенные грузы и партии ссыльных, выполняли полицейские функции.

В начале ХIХ в. казаки татарских сотен использовались в основном «для содержания стражи и посылок» в земских судах гг. Кургана, Ишима, Ялуторовска, где «употребляются в разные городовые караулы», а также отправлялись в приграничные крепости в качестве переводчиков. Тобольские татары-казаки по-прежнему, как и в XVIII в., служили в полиции, казенной палате, при колодничьих делах, в земском суде (где используются для «разных посылок», содержания караулов, присмотра за казенными судами, препровождения колодников и т.д.), а также на прииртышских перевозах.

Важным событием, изменившим многие стороны жизни восточных окраин Российской империи, стала реформа 1819–1822 гг. М.М. Сперанского, которая включила в себя и «Устав о сибирских городовых казаках» 1822 г. Согласно Уставу, из городовых казаков были сформированы семь полков. В Западной Сибири находились Тобольский городовой шестисотенный полк, Сибирский татарский казачий полк (команды в Тобольске, Тюмени, Томске), Томский (команды в Томске, Кузнецке, Нарыме). В составе полков было по 5–6 сотен. Сибирский татарский полк располагался в Тобольской губернии. Первые три сотни находились в Тобольском округе. Сотенные их квартиры располагались в следующих юртах: Первой сотни – в Абызовских, Второй – Епанчинских, Третьей – Байгаринских; отдельные сотни в округах: Четвертая – в Ялуторовском, Пятая – в Тюменском и сотенные их квартиры располагались в указанных округах.

Со второй половины XIX в. служба татар-казаков все более приобретает полицейский характер. Казаки должны были осуществлять ночные разъезды в городах, наблюдать за казенными поселениями, препровождать ссыльных и составлять конную стражу на этапах, предупреждать и пресекать побеги, наблюдать за «благочинием» на сельских и инородческих ярмарках, выполнять функции квартальных надзирателей в малолюдных городах. И.Н. Юшков называл татар-казаков «родом ландмилиции».

В 1861 г. происходит новая реорганизация Сибирского казачества. Тобольский, Сибирский Татарский (Тобольский конный) и Томский полки были причислены к Сибирскому линейному войску. В июне 1868 г. выходит «Высочайше утвержденное» мнение Государственного Совета «об упразднении казачьих Тобольского конного полка, Тобольского пешего полубаталиона и Томского городового полка». В 1868 г. Сибирский татарский конный казачий полк был распущен. Казаки перешли в сословие крестьян. С этих пор они избрали своим местожительством те селения, из которых происходили.

Для облегчения перехода к новому образу жизни бывшие казаки при переводе в крестьянское сословие получали определенные льготы по уплате податей и рекрутской повинности, согласно распоряжению Государственного Совета. Отставные казаки были освобождены от платежа податей и от отбывания воинской повинности навсегда. Сыновья их, в зависимости от возраста, освобождались на период от 6 до 10 лет. У этих крестьян были земли, дарованные их предкам-казакам, и они владели ими почти всюду по общим с захребетными и ясачными татарами данным, но иногда имели и особые земли (есаульские казаки). Если казаки не имели земли, то ясачные татары, в юртах которых они селились, должны были им выделять крестьянский надел – по 15 десятин удобной земли на душу. Эта земля считалась уже казенной, и если род казаков вымирал, то земли переходили в казенное ведомство.

XIX век стал последним, завершающим этапом в истории татарского казачества. Процесс по унификации служилых татар с сибирским казачеством завершается в результате реформ М.М. Сперанского. «Устав о городовых казаках» и «Устав об инородцах» уравняли татар-казаков в правах и обязанностях с русским казачеством. Была систематизирована выдача жалованья. Однако полной интеграции служилых татар в казачье сословие не произошло. На это повлияли как этнические, так и религиозные особенности татар-казаков, которые оставались мусульманами. В то же время наблюдается и общая тенденция к нивелированию служилого сословия с крестьянством. В этот процесс были включены и казаки-татары.

Ликвидация Сибирского татарского полка, произошедшая во второй половине XIX в., была связана, во-первых, с тем, что было создано Сибирское казачье войско, во вторых, российские границы стали отодвигаться от пределов Западной Сибири все дальше на юг (присоединение Казахстана), и, в-третьих, происходило укрепление гражданской администрации, в том числе правоохранительных органов (многие функции которых ранее выполняли казаки). Таким образом, процесс по переводу бывших сибирских беков и мурз из военного в податное сословие занял более длительный временной отрезок, чем в бывшем Казанском ханстве. Этот процесс, несмотря на единый конечный результат, имел ряд особенностей. Сибирские служилые татары избежали этапа прямого «конфессионального» давления, вернее, он приобрел в их отношении несколько иные формы.

Во второй половине XVII – начале XX вв. одну из категорий татарского населения составляли оброчные чувальщики. Это наименование получили татары – выходцы из Поволжья, переселившиеся в Сибирь. Время их появления в Зауралье относится ко второй половине XVII в., и, по мнению исследователей, категорию оброчных чувальщиков составляла смешанная сибирско-поволжская татарская группа. Согласно Уставу 1822 г. «чистые» поволжско-приуральские татары-переселенцы оставались в сословии крестьян, а оброчные чувальщики вошли в состав «оседлых инородцев». В 1782 г. численность оброчных чувальщиков в Тобольском уезде составляла 359 человек (192 –мужчин и 167 – женщин). В Тобольском уезде оброчные чувальщики были выделены в особую волость. В 1839 г. в волости «Оброчных чувальщиков» Тобольского уезда проживало 709 человек, а в 1879 г. – 1390 человек. В Тюменском и Ялуторовском уездах пришлое татарское население в особые волости не выделялось. В ходе административной реформы 1910 г. волость «Оброчных чувальщиков» была расформирована, а ее население вошло в состав других волостей.

В течение XVII–XVIII вв. в Прииртышье возникают многочисленные поселения среднеазиатских переселенцев – бухарцев. Это – обобщающее название узбеков, таджиков, уйгуров и некоторых других народов, переселившихся из Средней Азии в районы Западной Сибири. Переселение бухарцев, начавшееся еще в период Сибирского ханства, активизировалось в XVI в. и продолжилось в течение XVIII–XIX вв. Бухарцы переселялись в Сибирь из-за более благоприятных (прежде всего в плане безопасности) условий жизни и из-за предоставляемых российским правительством льгот и привилегий. В конце XVI – начале XVII вв. данная группа имела возможность торговать беспошлинно, а с XVII по начало XVIII вв. – с уплатой двадцатой части пошлины. Они не несли ямскую повинность и имели право свободного передвижения по русским городам и слободам, были освобождены от тягла и оброков.

В течение всего XVIII в. близость и возрастающая мощь Российской империи являлись притягательными для жителей Средней Азии. Так, в 1739–1740 гг. жители Ташкента и Бухары были готовы принять российское подданство, чтобы избавиться от нападений кочевников-калмыков. В одном из писем, датируемых 1740 г. на высочайшее имя, говорится: «...деды и прадеды наши и родственники, услыша к иностранным выходцом в Великороссийскую державу свободное принятие и высокооборонительную милость... вышли з домишками своими во Всероссийскую самодержавную область с прочими бухарцами доброжелательно в подданство в сибирские городы».

Российское правительство регулировало процесс переселения сибирских бухарцев. Но это явление оставалось массовым, прежде всего, из-за льгот, предоставляемых переселенцам. Наиболее важный указ в отношении принятия подданства сибирскими бухарцами был принят в 1789 г. С этого года все желающие бухарцы и ташкентцы могли принять российское подданство, для чего должны были явиться к коменданту крепости, расположенной на Сибирской линии, и заявить об этом. У переселенцев оставалось право вернуться на родину. Желающий переселиться в Россию бухарец, приходя в крепость, подавал прошение в комендантскую канцелярию. Комендант крепости писал рапорт, к которому присовокуплял прошение бухарца.

Основными районами поселения бухарцев в Сибири были окрестности Тобольска, Тюмени и Тары. Одна из самых больших бухарских колоний находилась в г. Тобольске.

По данным переписных книг, в конце ХVII в. в Тобольске проживали 74 юртовских бухарца, 57 приезжих для торговли бухарцев. В 1736 г. в городе насчитывалось 92 двора татар и бухарцев, из них 51 двор бухарцев. Из общего числа татар Тобольска в 1782 г. 31 чел. (17 муж., 14 жен.) были ясачными. В 1811 г. в городе насчитывалось 45 бухарцев (27 муж., 18 жен.). Кроме самого Тобольска, бухарцы расселялись вокруг города. Так, в середине XIX в. бухарцы проживали в 47 населенных пунктах Тобольского округа. В основном они проживали совместно с ясачными и служилыми татарами, но были и собственно бухарские селения. Так, в Тобольском округе, это юрты Комаровские (Комарау) и Миримовские (Коллар).

В окрестностях Тары, по данным Ф.Т. Валеева, бухарцы проживали в 13 населенных пунктах, из которых бухарскими были Себеляково, Речапово, Уленкуль, Каракуль, Аубаткан, Кумуслы и др. В Тюменском округе они жили также в 13 селениях. Бухарскими были села Ембаево (Малчин) и Тураево. Эти бухарские колонии в дальнейшем играли важную роль в укреплении позиций мусульманской религии в Сибири.

В 1701 г., после попытки отменить льготы, сибирские бухарцы получили право пользоваться сданными закладными, купленными землями и свободу от несения тягла и служб. Последующие правители Российской империи, хотя и подтверждали льготы и привилегии бухарцев, пытались их ограничить. Большинства своих привилегий сибирские бухарцы лишились только в 30-е годы XIX в. Долгое время бухарцы-земледельцы имели льготы и не платили оброков с земель, не несли ямской повинности и т.д. По указу от 1834 г. все бухарцы, проживающие на территории Сибири и занимающиеся земледелием, приравнивались к оседлым сибирским инородцам и должны были вносить подушную подать с каждого дома по 10 рублей. На территории страны бухарцы могли торговать, только взяв торговое свидетельство, т.е. на общих основаниях с остальными российскими подданными.

В ответ на указ 1834 г. бухарская община Тобольского уезда подала рапорт в земской суд с выражением несогласия. Наибольшие возражения вызвало распоряжение об уплате подушной подати. «Хотя некоторые из Бухарцов согласно привилегиям пожалованныя и по крепостным актам в ихнем владении и имеют малозначительные земли и производят земледелие, но весьма малое, да и никаких выгод им не приносящее…». Бухарский старшина 14 класса Шихов в своем рапорте указывал также и на то обстоятельство, что «бухарское общество по правам и наклонности своей больше обыкли и занимаются … торгами, приносящими государству немаловажные пошлинные доходы. Каковые их промыслы и торговля не стесняется, и никакому другому обществу подрыв не делает. А самих бухарцов не богатеет, а только доставляет им нужное с семействами содержание». Можно отметить, что торговля в качестве основного занятия сибирских бухарцев не утратила свое значение и в XIX в. Бухарские общины владели незначительным количеством земли, в связи с чем земледелие у них являлось только вспомогательным занятием.

Совместное проживание бухарцев и сибирских татар сопровождалось тесными экономическими и торговыми связями. Вместе с сибирскими бухарцами в одних караванах и обозах отправлялись по торговым путям местные татары, которые часто ездили в города Средней Азии, Казахстана и вместе с бухарцами в некоторых из них имели небольшие торговые колонии. В результате контактов заключались смешанные браки между сибирскими бухарцами и татарами, укреплялись семейно-брачные отношения в целом. По мнению Н.А. Томилова, в последней четверти XVIII в. более пятой части всех браков сибирских татар было заключено с бухарцами. Этническое смешение с коренными сибирскими татарами приводило к их слиянию в общем составе татар Западной Сибири. Наблюдались отдельные случаи перехода бухарцев в группы сибирских татар.

Бухарцы способствовали распространению и укреплению ислама среди сибирских татар. Они открывали мусульманские начальные школы при мечетях и средние школы (медресе), обучали детей, благодаря чему повышался уровень грамотности и образованности сибирских татар.

В середине XIX в. численность бухарцев составила 9051 чел., из них в Тюменском округе – 2705, в Тарском – 3074 и в Тобольском – 3272 чел. По данным переписи 1897 г. численность сибирских бухарцев составляла в Тобольской губернии 11307 чел., в Томской – 294 чел. Общая численность бухарцев в Западной Сибири составила 11601 чел. Из них в городах проживали 454, а в селениях – 11147 чел. К концу XIX в. численность бухарцев значительно возросла, но основными центрами проживания по-прежнему остаются районы Тюмени, Тобольска и Тары. Бухарцы составляли значительную часть мусульманского населения региона. Для сравнения – по статистическим данным за 1868–1869 гг. общая численность татарского населения Тобольской губернии составляла 37153 чел. Таким образом, во второй половине XIX столетия бухарцы составили около четверти тюркоязычного мусульманского населения Тобольской губернии. Такие же соотношения остаются и в первой четверти ХХ в. Таким образом, в составе тюркоязычного сибирского населения бухарцы составили особую группу.

Несмотря на наличие в составе сибирско-татарской феодальной знати значительного числа татарских беков и мурз в Западной Сибири, к дворянскому сословию, по имеющимся сведениям, можно отнести лишь род Кульмаметевых. Длительное время, с конца XVII по начало XIX вв., представители этого рода состояли головами тобольских служилых татар. Одним из первых был Авазбакей Кульмаметев, который уже со второй половины XVII в. находился на государевой службе. В 1692 г. тобольским воеводой Степаном Салтыковым юртовский служилый татарин Авазбакей Кулмаметев был назначен на должность головы тобольских служилых и захребетных татар. Род Кульмаметевых, возглавивший тобольских служилых татар, пользовался исключительной поддержкой правительства. Уже в начале XVIII в. Кульмаметевым удалось закрепить за своим родом должность головы как наследственную, а также стать «жалованными» старшинами, в функции которых входили сбор ясака, судебные разбирательства, «чинение расправы», а также защита татар от различных притеснений.

В 1784 г. татарские мурзы частично получили права российского дворянства. Сибирские мурзы Кульмаметевы также направляли прошения в Петербург о пожаловании дворянства, указывая в них на свои многочисленные заслуги. 25 апреля 1796 г. «жалованной грамотой» императрицы Екатерины II род татарских мурз Кульмаметевых был причислен к российскому дворянскому сословию.

Начиная с эпохи реформ Петра I, вся первая половина XVIII в. характеризовалась в России резким ухудшением социально-экономического положения податного населения страны, усугубленным у нерусских народов попытками их массовой христианизации, особенно жесткие формы приобретшей в Среднем Поволжье.

Эта политика, направленная на изменение этнорелигиозной идентичности мусульманских народов Волго-Уральского и Западно-Сибирского регионов, приобретала разные формы – от насильственной христианизации татар в Поволжье до уничтожения их культовых сооружений, что было характерно и для Западной Сибири, о чем свидетельствуют данные, присланные в Сенат в 1756 г.: к этому времени в Казани и Казанском уезде из 536 мечетей были сломлены 418, в Астрахани и Астраханском уезде из 40 мечетей – 29, в Тобольске, Тарске и их уездах из 133 мечетей оказались разрушенными 98.

Но, несмотря на все усилия имперских властей, по отношению к татарскому и башкирскому населению, поставленные цели не были достигнуты – изменить конфессиональную принадлежность этих народов в большинстве случаев не удалось, они остались верны вере своих предков. Зато в ответ на свою крайне не продуманную политику правящие круги России получили не только массовые восстания (татаро-башкирские восстания), но и активнейшее участие мусульманских народов в крестьянской войне под предводительством Емельяна Пугачева 1773–1775 гг., потрясшей все основы империи. Одним из ответов татар-мусульман на попытку обратить их в христианство стала внутренняя их консолидация на основе осознания ими своих общеэтнических интересов в своеобразной «мусульманской» оболочке.

По существу, с конца XVIII в. развернулись процессы становления татар как «мусульманской» нации, у которой начала складываться своя интеллектуальная элита, приступившая к выработке адекватной времени идентичности на основе разработки богословской мысли, исторических трудов. Во главе этих процессов встали мусульманские духовные лица с 1788 г., оказавшиеся в подчинении вновь учрежденного «Оренбургского Магометанского Духовного собрания», включившего в сферу своего влияния и татарское население Западной Сибири.

Можно говорить о том, что к концу XVIII в. практически завершился период деконсолидации татарской этнической общности, начавшийся с завоевания во второй половине XVI в. татарских ханств. Новый этап истории, как для татар Волго-Уральского, так и Западно-Сибирского регионов был связан с процессами этнокультурного развития, формирования этноконфессионального самосознания на основе ислама. Он занял довольно длительный период, и зримые ее результаты стали видны лишь в начале XX в.

Источник: Дамир Исхаков, Зайтуна Тычинских. «История и культура татар Западной Сибири», Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ; Изд-во «Артифакт», 2015. – 728 с. + 56 с. цв. вкл.скачать dle 12.1

---