Краснодарское училище - пулеметно-минометное
Опубликовал: zampolit, 8-05-2017, 20:09, Великая Победа, 4 243, 2
Краснодарское пулеметно-минометное училище (КПМУ), о котором рассказывается в настоящей статье, являлось преемником училища того же наименования, закрытого в июле 1942 года и в виде курсантского полка спешно направленного под Сталинград.
К моменту ухода курсантского полка общая обстановка на фронте была очень сложной. Противник продолжал наступление, части Красной армии отступали, неся большие потери. В частности, в пехоте потери комсостава взводно-ротного звена порой доходили до многих тысяч человек в месяц. Поэтому уже 20 июля 1942 года последовал приказ по Северо-Кавказскому военному округу (СКВО) № 321 о срочном формировании (воссоздании) КПМУ. Формировать училище было поручено подполковнику Николаю Васильевичу Мустафину, занимавшему до этого должность старшего преподавателя курса военной администрации Грозненского пехотного училища и направленному в КПМУ в качестве временного начальника учебного отдела. Но фактически он сразу же стал исполняющим должность (и.д.) начальника училища. Первым и.д. комиссара КПМУ был назначен старший политрук Иван Сильвестрович Ушко.
Из-за недостатка времени об обычных сроках и порядке формирования училища говорить не приходилось. На сборный пункт Краснодарского городского военкомата (ГВК) срочно были перенаправлены все потоки мало-мальски пригодных для обучения призывников 1922, 1923 и 1924 годов рождения, в первую очередь из районных военкоматов (РВК) Краснодарского края, из которых отбирались и тут же формировались группы для «команды 244» — так условно именовался маршрут в заново формировавшееся КПМУ.
Подобные группы для «команды 244» помимо Краснодарского края формировались в ГВК и РВК Ростовской области, Ставропольского (тогда — Орджоникидзевского) края, Северо-Осетинской и Чечено-Ингушской АССР, Кабардино-Балкарии и др. В училище направлялись также команды с различных пересыльных пунктов военнообязанных, из запасных частей, выздоровевших фронтовиков из госпиталей, из остатков Новочеркасского кавалерийского училища, передислоцированного к тому времени в Пятигорск.
Формирование КПМУ шло максимально возможными темпами. Вскоре в училище прибыли чуть менее 2000 человек из предписанных по штату 2500. Удалось отыскать в архивах около 1700 фамилий курсантов этого потока. Именно эти люди участвовали потом в тяжелейшем переходе через Кавказские горы, о котором подробно будет рассказано ниже. От предыдущего формирования училищу достались казарменные и учебные здания базового военного городка, имущество, оборудование, небольшая часть личного состава вместе с 3-й пулеметной ротой старшего лейтенанта Михаила Филипповича Кзензова, оставленной для охраны всего этого и не вошедшей в состав курсантского полка.
В результате энергичной деятельности подполковника Мустафина формирование училища в основном было закончено 1 августа 1942 года. В его историческом формуляре записано, что, получив с самого начала наименование 2-го Краснодарского пулеметно-минометного училища, оно вошло в состав войск СКВО, правда, пока как воинская часть без собственного знамени. К моменту окончания формирования курсантский состав на 70—80 проц. состоял из призывников, часть которых прошла 110-часовую программу Всевобуча при своих РВК. Офицерский состав, набранный заново из лиц, прибывших после лечения в госпиталях, почти весь был ограниченно годный к строевой службе. У училища не было вооружения, транспорта, денег, печати и т.д., вещевым довольствием оно было обеспечено примерно на 70 проц., да и то, что удалось наскрести, находилось почти на грани полной негодности. Связь с довольствующими органами округа прервалась уже начиная с 3 августа, когда у училища имелось не более 5—6 сутодач продуктов и фуража. К моменту ухода КПМУ из Краснодара 5 августа обеспеченность этими видами довольствия была еще меньше — не более 2-3 сутодач.
Трудности формирования усугублялись неустойчивой и часто прерывавшейся связью с командованием СКВО и СКФ. В частности, важнейший приказ СКВО № 339 от 25 июля 1942 года поступил в училище только 3 августа в 10 ч утра. В приказе говорилось о немедленной передислокации из Краснодара в Моздок по железной дороге. Если бы этот приказ пришел в срок, то судьба училища могла бы сложиться по-иному, поскольку основной контингент будущих курсантов начал прибывать не ранее 26 июля. Теперь же формирование училища уже состоялось. Но приказ есть приказ, и его надо выполнять. Поэтому Н.В. Мустафин немедленно связался с соответствующим отделом управления военных сообщений СКФ по вопросу получения эшелонов для эвакуации, но решение этого вопроса затянулось. А враг неумолимо приближался к Краснодару, нависла угроза захвата города. Наконец, в 21 ч 4 августа из штаба СКФ поступило боевое распоряжение № 9/ ВПУ(б) об эвакуации училища в тыл походом, то есть пешим порядком, в прежнем направлении. Там же предписывался первоначальный маршрут: Краснодар — Пашковская — Тверская.
Выполняя этот приказ, курсантская колонна покинула училище по тревоге в 2 ч 30 мин 5 августа и направилась по указанному маршруту. В состав колонны входили 2034 курсанта, 192 офицера и 92 человека сержантского и рядового состава из персонала. Почти сразу после выхода из Краснодара колонне пришлось резко отклониться южнее из-за появления на пути группы вражеских десантников-автоматчиков. В Тверскую КПМУ прибыло 8 августа, а 12-го добралось до ст. Хадыженской, где едва удалось избежать потерь при налете на станцию вражеской авиации. У некоторых необстрелянных юношей случились нервные потрясения, а нескольких человек потом при построении не досчитались. В ряде подразделений курсантам было приказано сдать документы, которые потом были закопаны в землю.
В соответствии с боевым распоряжением штаба СКФ № 336/ОПб от 11 августа 1942 года училище 13 августа направилось из Хадыженской к хутору Суздальскому, то есть почти в обратном направлении — в сторону Краснодара. Почему? Вполне возможно, что в связи с выброской 8 августа еще одного немецкого десанта это была попытка задержать училище, чтобы потом вооружить его и использовать для боевых действий.
От Суздальского училище все- таки вновь было направлено на юг. Теперь маршрут курсантской колонны пролегал по горам через следующие пункты: Алтубинал, Тубы, Нижние и Верхние Тубы, Большой горный перевал, село Алексеевка, село Николаевка, выход к морю в районе Лазаревской, село Солоники, Нижнее Лоо, Сочи, Старая Мацеста. По прибытии в Старую Мацесту (22 августа) был получен приказ штаба Закавказского фронта, предписывавший продолжать движение пешим порядком на юг по маршруту: Старая Мацеста — Хоста — Адлер — Сухуми. Прибыв в Сухуми 27 августа, КПМУ поступило во временное оперативное подчинение командования 46-й армии. Из кратковременного пребывания в Сухуми курсантам больше всего запомнилось большое скопление скорбных людей в черных одеяниях на берегу моря, которые в течение нескольких дней молча и в слезах напряженно вглядывались вдаль: они, теряя надежду, ждали детей, эвакуированных морем из Туапсе и Новороссийска. Уже на подходе к Сухуми теплоход с детьми разбомбила немецкая авиация, погибли все — около 500 детей дошкольного и младшего школьного возраста, а также экипаж. А люди на берегу все надеялись на чудо.
1 сентября училище перешло в район первой от Сухуми железнодорожной станции Киласури и 7 сентября, погрузившись в два эшелона, убыло из Сухуми в сторону Еревана.
На этапе передислокации от Краснодара до выезда из Сухуми людские потери училища составили около 12 проц. — 279 человек, из которых отставшими, дезертировавшими и задержанными заградотрядами было 208 человек, и еще 71 человек — больные и раненые, часть которых при возможности была сдана воинским частям, имевшим свои медико-санитарные подразделения, а другая часть оставлена у местных жителей. Училище во время перехода не имело ни врача, ни каких-либо медицинских препаратов, поэтому больным почти не оказывалась медицинская помощь.
Питание было очень скудным и нерегулярным вплоть до полной невыдачи хоть каких-либо продуктов в течение нескольких дней подряд. В историческом формуляре КПМУ записано, что «во время похода училище не имело 10 суток хлеба и 6 дней всех продуктов», но в воспоминаниях курсантов неоднократно упоминается 13-дневный период, когда не выдавалось совсем ничего. А чем же они тогда питались? В письмах автору бывшие курсанты рассказывали, как они собирали в брошенных садах и огородах, полях и лесах недозрелые яблоки, алычу, кислицу, кукурузу, капусту, морковь и все другое съедобное. Удивительные эпизоды по этому поводу описаны в письмах бывших курсантов Х.А. Кантемирова, А.Ф. Катрича, Н.П. Фадеева и других. Но собирали не только каждый себе, а обязательно и для своих ослабевших товарищей. Например, Н.П. Фадеев запомнил, как они вместе с курсантом Лапенко бегали в лес за кислицей и алычой, а потом делили все это на троих, подкармливая вконец обессилевшего и временами терявшего сознание курсанта Сотникова. А курсант Х.А. Кантемиров (будущий руководитель известной всей стране цирковой конной группы осетинских джигитов) до сих пор свято хранит в памяти имя курсанта Д.П. Успенского, который привел его в чувство после голодного обморока, а потом подкормил немногими кусочками капусты, за которой тот специально для него бегал куда-то тайком от начальства.
Сказанное выше не плод фантазии автора, а действительные факты о тяжелейшем и голодном курсантском марше по Кавказским горам. К этому надо добавить вражеские бомбёжки и обстрелы: во время похода от Краснодара до Сухуми «училище подвергалось систематическому преследованию немецких наземных и воздушных сил», в том числе со стороны многочисленных немецких десантов, вследствие чего безоружная курсантская колонна каждый раз была вынуждена искать новый путь продвижения.
А переход действительно был чрезвычайно тяжелым и изматывающим. Обозов не было, запасов тоже, зато были камни, ветер, холод и сырость, нередко — снег. Непрерывно хлюпала в разбитых ботинках вода, не просыхала одежда, есть хотелось, по воспоминаниям Х.А. Кантемирова, «зверски». В одном из своих писем он рассказал, как на его глазах два изможденных человека сорвались с крутого склона. Но курсанты упорно шли, соблюдая воинский порядок и дисциплину.
Курсанты КПМУ, голодные и безоружные, прошли по горам более 1000 км в течение примерно месяца. Особо велика в этом заслуга подполковника Н.В. Мустафина и комиссара И.С. Ушко.
Но вот, наконец, почти как подарок судьбы — переезд из Сухуми в Закавказье по железной дороге. Можно как-то отдохнуть, успокоиться, привести себя в порядок. Проехав Тбилиси, курсанты выгрузились в Ереване. Стройной, по возможности, колонной училище прошло по улицам столицы древней Армении, направляясь в село Могуб (в 16 км северо-западнее Еревана), куда прибыло к исходу дня 12 сентября 1942 года. Началось тяжелое обустройство на новом месте под руководством все того же подполковника Мустафина, ставшего дополнительно начальником Могубского гарнизона. Училище перешло в оперативное подчинение 45-й армии Закавказского фронта. Уже 15 сентября началась учебно-боевая и политическая подготовка курсантского состава. При этом, как свидетельствуют различные документы, Могубский городок был совершенно непригоден для училища, прибывшего сюда к тому же без каких-либо средств к существованию, при отсутствии счета в местном отделении Госбанка СССР. Не было остро необходимых учебно-бытовых предметов, начиная с письменных принадлежностей и кончая электролампочками в помещениях. В архиве имеются несколько рапортов Мустафина в штаб и иные довольствующие органы 45-й армии с различными просьбами по обустройству училища. По приказу командующего 45-й армией для обеспечения нормальных условий боевой и политической подготовки КПМУ 8 октября передислоцировалось из Могуба в поселок Канакер, расположенный в 7 км от Еревана. В Канакере училище разместилось в капитальных 2—3-этажных зданиях военного городка. Но и там особых удобств не было, а в ряде помещений даже отсутствовали половые доски. И опять пошли наверх, вплоть до штаба Закавказского фронта, настойчивые и многочисленные рапорты от подполковника Мустафина (одновременно ставшего начальником Канакерского гарнизона) по всем вопросам, касавшимся налаживания нормального учебного процесса. Хорошим помощником в этих трудных делах стал новый военком КПМУ старший батальонный комиссар Александр Романович Рудин (ранее — военный комиссар управления начальника артиллерии СКВО). Командование 45-й армии, разумеется, не могло не реагировать на такие рапорты и помогало, чем могло, хотя эта помощь далеко не покрывала насущные потребности КПМУ.
Командование 45-й армии, озабоченное в первую очередь боевыми задачами Закавказского фронта, приказом от 28 августа 1942 года (то есть еще до прибытия КПМУ в Могуб) возложило на училище выполнение части общей боевой задачи армии по противодесантной обороне. Училище должно было обеспечивать ее на трех горных участках и перевалах на них в зоне между Ереваном и Ленинаканом (вблизи пунктов Бассаргечар, Инагдак, Касаман, Тарумбарум, Карабахлар, Кюсуз, Авшор, Араздаян, Седарак, Зан- гибассар, Канакер, Нор-Баязет и др.). Оборону предписывалось вести подвижными курсантскими отрядами численностью от взвода до роты. Никакие доклады Мустафина о невозможности выполнить поставленную задачу из-за отсутствия транспорта и вооружения (в КПМУ к этому времени насчитывалось лишь 2 станковых пулемета, а также 30 винтовок, часть из которых были учебными, то есть с просверленной казенной частью, а потому к стрельбе непригодными) во внимание не брались, и задача не отменялась.
Например, в распоряжении штаба 45-й армии от 22 сентября говорилось, что «имеющегося у вас вооружения достаточно для того, чтобы вооружить один подвижной отряд».
Но при этом было неясно, как быть с остальными двумя, а также как и на чем учить курсантов всех 20 учебных рот. Такое положение продолжалось до декабря 1942 года, когда (уже при новом начальнике училища) удалось наконец-то добиться отмены такой непосильной нагрузки. А о том, что эта задача все-таки выполнялась, косвенно свидетельствуют даты ранений отдельных курсантов именно в этот период.
При всех проблемах и трудностях учебный процесс удалось наладить почти в полном объёме. Сроки учебы были сокращены до предела (от 4 до 6 месяцев), процесс обучения был во многом просто безжалостным: изнуряющие полевые занятия, стрельбы, кроссы, марш- броски с полной выкладкой, инженерно-земляные работы, ночные тревоги с выходом в горы (в том числе — в одних гимнастерках), походы в горы на несколько суток и т.д. В программу обучения входили борьба с танками, инженерная и химическая подготовка, тактика и топография, рукопашный бой, подготовка командира отделения, взвода и роты (хотя выпускались курсанты командирами взводов). Изучались все виды оружия: наше, противников и союзников. Молодой офицер должен был все это знать и уметь применить на практике. И всему этому учились мальчишки, большинство из которых имело за душой неполную среднюю школу. Под руководством требовательных командиров и преподавателей курсанты воспринимали и усваивали тяжелый курс обучения с должным пониманием, так как им стало ясно, что на фронте никаких скидок и поблажек не будет.
Кроме обучения по утвержденной программе при училище были еще некоторые дополнительные курсы, например, курсы замполитов батарей, где обучались прикомандированные офицеры-фронтовики. Практиковался и экстернат, то есть сдача экзаменов по всему курсу после самостоятельной подготовки. Параллельно с учебным процессом шло доукомплектование училища до штатного расписания, в том числе и для компенсации убыли личного состава по таким причинам, как досрочная отправка на фронт по личному рапорту и настоянию, отчисления из-за недостаточной начальной подготовки, болезней, серьезных дисциплинарных проступков. Следует отметить, что в Ереване в училище пришло довольно большое пополнение из призывников Армении и военкоматов других кавказских республик. Среди них было много замечательных ребят, с хорошими образованием, интеллектом и морально-волевым настроем. Прибывших в училище фронтовиков направляли в 3-ю и 17-ю роты, намеченные к досрочному выпуску в начале 1943 года, а «молодняк» направляли в другие роты, предназначенные к «нормальному» выпуску в апреле 1943 года. Были приняты в КПМУ также две большие группы курсантов, переведенных из Винницкого и Житомирского пехотных училищ второго (в эвакуации) формирования.
28 октября 1942 года в КПМУ прибыл новый начальник — комбриг Андрей Иванович Коновалов, бывший начальник 1-го Бакинского пехотного училища, к этому времени расформированного. Питомцы КПМУ вспоминали его с большой теплотой, как «отца родного». Он был невысокого роста, темноволосый, хромал и ходил с палочкой (из-за ранения в 1941 г.). Коновалов обладал богатым командирским, преподавательским и просто житейским опытом. Он всегда был в гуще курсантов, вникал во все детали их учебы и быта. С представленными к отчислению беседовал лично и нередко принимал решение: «оставить», которое эти курсанты затем оправдывали своим рвением в учебе и последующей боевой службой на фронте, где многие из них сложили свои головы. Но когда речь шла об умышленных правонарушениях и уголовщине, Коновалов недрогнувшей рукой немедленно убирал таких людей из училища.
Боевое Красное Знамя было вручено училищу в соответствии с постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 7 сентября 1943 года. В Канакере училище пробыло до 17 октября 1943 года, после чего его передислоцировали в г. Кировабад Азербайджанской ССР. За время своего существования оно четыре раза меняло наименование и штаты:
23.07.1942 — 1.07.1943 — Краснодарское пулеметно-минометное училище;
1.07.1943 — 13.03.1945 — Краснодарское стрелково-минометное училище;
13.03.1945 — 15.05.1945 — Кировабадское стрелково-минометное училище;
15.05.1945 — 10.09.1946 — Кировабадское военно-пехотное училище. Последнее было расформировано в соответствии с решением военного совета Бакинского военного округа № 558 от 15 мая 1946 года.
Училище произвело несколько выпусков офицерского состава. В частности, удалось обнаружить следующие данные. В феврале 1943 года выпущено: командиров минометных взводов — 110 человек, пулеметных взводов — 100, политработников — 80, всего — 290 человек. В апреле 1943 года: командиров пулеметных взводов —1082, минометных взводов — 698, всего — 1780 человек. В конце июля 1944 года: командиров стрелковых взводов — 93, пулеметных взводов — 59, минометных — 336, всего — 488 человек. В декабре 1944 года: командиров стрелковых взводов — 101, пулеметных — 140, миномётных — 109, всего — 350 человек. Окончили интернат 68 человек. Выпущены в августе 1946 года 125 человек.
Кроме того, в соответствии с распоряжением начальника Главупраформа Красной армии генерал-полковника Е.А. Щаденко № 1/676 от 8 августа 1943 года для пополнения младшего комсостава гвардейских частей Южного фронта из училища досрочно были отправлены 750 человек (3 маршевые роты по 250 человек каждая). Личный состав этих рот составляли курсанты, прошедшие обучение при училище с февраля — мая 1943 года и без сдачи госэкзаменов выпущенные младшими командирами (сержантами).
Таким оно было, Краснодарское пулеметно-минометное училище, одно из более чем двух сотен подобных училищ, которые в предельно короткие сроки и с неимоверным напряжением сил готовили младших офицеров для действующих частей Красной армии. О качестве подготовки в КПМУ говорит хотя бы тот факт, что большинство его выпускников были направлены на пополнение гвардейских частей. Из училища вышли доблестные воины. Пулеметные, минометные и стрелковые взводы, взводы автоматчиков, взводы противотанковых ружей и огневые взводы противотанковых пушек под их командой стояли насмерть в бою, в жестоких сватках прогрызали и рвали оборону врага, бросались в бесчисленные атаки и контратаки. И внесли свой достойный вклад в Великую Победу.
Источник: Старший лейтенант в отставке В.В. Винокуров «Из истории Краснодарского пулеметно-минометного училища». «Военно-исторический журнал», № 5, 2009 г., с. 67
