Артинская дача на плане 1811 года
Опубликовал: harlov, 30-01-2017, 20:55, Путешествие в историю, 1 526, 0
В 1811 году Артинский завод был продан Государственному ассигнационному банку. Завод стал казенным. Именно с тех лет дошел детальный план Артинской дачи. Дачей в ту пору назывались все угодья и обмежеванные земли, принадлежащие предприятию. План дает разнообразные и, главное, экономически и исторически достоверные сведения. Именно этим планом руководствовался в 1812 году молодой управитель берггешворен Иван Васильевич Тимофеев, почти ровесник завода. Год рождения Тимофеева тот же, что и время основания поселка и начала строительства плотины — 1783-й. Управителем он назначен 24 ноября 1811 года.
Вот как назывался сей документ: «План лесной окружности Артинского завода, в коем красной гранью обозначена земля, купленная от башкирцев шигиринской волости, с объявлением смежных земель и показанием мест вырубленным лесам, железных и медных приисков».
Судя по тексту, документ был составлен в 1811 году. Вся лесная дача, отведенная заводу, представляла собой вытянутую с севера на юг фигуру, крайние ориентиры которой — верховья речки Еманзельги, Ураимская дорога, речка Средняя Курка и село Поташкинское. Названия, и поныне известные любому артинцу.
Грани же на карте обозначены так:
«От А до В — смежность с землями верхотурских татар.
В — С — смежность с землями татарина Биткина.
С — Д — смежность с землями шуйских татар.
Д — Е — смежность с землями назылбаевских татар.
Е — Е1 — смежность с землями упейских татар.
Е1 — А — смежность с землею Сергинскаго завода заводчика Демидова».
Артинская дача граничила с Демидовской по речкам Арамзюлге и Большой Упуде — до ее впадения в Уфу. Грань проходила вблизи от нынешней деревни Шарамы и шла на Поташку. Длина «окружности», граничащей с Сергинской дачей, превышала длину всех остальных граней, вместе взятых.
«Во всей даче заключается площади 1228 верстъ», очевидно, квадратных, то есть около 1300 кв. километров. Причем девять десятых этой огромной площади были заняты богатейшими нетронутыми лесами. Именно леса, наряду с водой, были надобны заводу в большом количестве.
Вода Арти, накопленная за зиму, двигала «вододействующие колеса». Это был единственный тогда способ получения механической энергии — для работы кузнечных горнов и молотов. А все технологические нагревы осуществлялись за счет сжигания древесного угля. Вырубленный лес выжигали в земляных кучах — «кученках», «томили» уголь прямо на местах вырубки. Недалеко от Артей одно урочище до сих пор зовется Томилками. Там было временное жилье знаменитого когда-то угла углежогов. Уже зимой, санным ходом, уголь в огромных плетеных коробах доставляли на обширные заводские угольные склады. Это были высоченные деревянные сооружения, с санным взвозом.
Уголь возили как жители-лошадники, так и заводские возчики. Были, естественно, и конюшни. А на конюшне обязательно держали козла. Конюшни часто посещал хищный лесной зверек ласка. Играя лошадиными гривами, он пугал животных по ночам, кони беспокоились, а потом плохо работали. От игривого соседа было одно спасение — держать в конюшне вонючего козла. Естественно, что бездельник-козел вырастал красавцем, все его любили и холили.
Однажды летним солнечным днем рабочие увидели, как их любимец грациозно шагает по коньку угольного сарая. А высота сарая — 20 саженей, то есть более 40 метров. Артист приковал к себе взгляды всех. Он продолжал идти вперед, а впереди конек обрывался. Что будет делать козел-верхолаз? Все ждали с замиранием дыхания. Козел постоял, покачал бородой, потом неожиданно и легко поднялся на задние копыта, развернулся, снова встал на узкий конек и пошагал назад — артист, да и только.
Первые десятилетия лес вырубали в трех местах: на левом берегу Уфы против нынешнего поселка Усть-Югуш, а также по берегам речки Арти ниже Поташки и близ деревни Артинской — так в документе названо теперешнее село Старые Арти. Лес, растущий вдоль речек, можно было сплавлять водой. А он был нужен не только для углежжения. Его в огромных количествах пожирало строительство — цехов, складов, жилья. Самые обширные вырубки были на Арте там, где вскоре был построен еще и Верхне-Артинский железоделательный завод — современный поселок Заводчик.
План дает точный размер лесосеки 1811 года: 311 десятин. Десятина — это 1,09 гектара, то есть за год было вырублено около 340 га. Общая же площадь вырубленных с 1803 по 1811 год лесов около 2000 гектаров.
Завод буквально пожирал тайгу. Но он выдавал железо, изделия из него, в том числе косы для крестьян. Молодая промышленность России более нуждалась в железе, чем в лесах.
Вызывает удивление дотошность плана. На нем помечены все притоки Уфы и Арти, ключи, даны их названия. Сделана, например, такая примечательная помета: «Эту линию лесов, означенную пунктирною линиею, неправильно оспаривает бригадир Полибин».
К той поре в Артинской даче пахотные земли уже занимали 16 тыс. десятин, покосные — 7 тысяч. Значит, уже был для работных людей свой, не привозной, хлеб, развивалось животноводство. А это и молоко, и мясо, и масло, и прочее. Есть на плане очень любопытная помета: «медные прииски», «железные прииски». В ту пору сильна была вера в то, что в любом месте Уральских гор должны быть руды. И их усиленно искали. Медный прииск помечен в треугольнике между Уфой и устьем Арти — на горке между селом Пристанью и Артями, где ныне стоит церковь. Железный прииск — чуть выше, на левом берегу Уфы, почти напротив поселка Усть-Югуша. Там, должно быть, брали первый строевой лес.
Первым производственным строением здесь, близ устья Арти, еще до начала сооружения завода, была плотника с поставленной на ней «пильной и мукомольной мельницей» — так означено на плане. Условный знак — шестилучевая снежинка с загнутыми кончиками, нечто вроде символа мельничного колеса.
А выше по течению Арти, в полутора верстах, видим контур пруда и знак с пометой: «Артинской железоделаемой завод».
Указаны две дороги: через Арти — «из Кунгура на Мясниковский завод» и спрямленная объездная, по водоразделам — «Старо-Уральская чрез Ураимской завод». Это — в Челябу. И до наших дней еще живо выражение «Ураимская дорога».
Документ скреплен подписью, видимо, снимавшей все сомнения: «С подлинным верно: пансионер Григорий Гавренинов». И завитки в подписи замысловатые и изящные —особенность стиля пушкинской поры.
