Нижняя Тура - тюремная
Опубликовал: harlov, 29-01-2017, 23:24, Путешествие в историю, 1 831, 0
В декабре 1850 года император Николай I подписал распоряжение «об испытании нашего ствольного железа посредством передела его на стволы через бельгийских мастеров». В Бельгию было отправлено пятьдесят полос уральского железа, а вместе с ними... «царь и бог горнозаводского Урала», Главный начальник уральских заводов генерал В.А. Глинка. По официальной версии ему предписывалось иметь «ближайшее наблюдение за выделкой стволов и о всех замечаниях по поводу качества железа доносить подробно». «Ближайшее наблюдение» было весьма необходимо: в связи с начавшейся подготовкой к войне император решил основать на Урале новый завод «для пополнения запасов оружия».
Весной 1851 года В.А. Глинка был уже в Бельгии. Этот боевой генерал и талантливый администратор вполне профессионально справился с ролью технического шпиона. Ему удалось достать планы новейших французских оружейных заводов в Шательро и Литтихе, провести переговоры с английскими мастерами о поставке необходимого оборудования и даже переманить на русскую службу ряд западных специалистов, в частности «замочников» М. Демотте и Т. Морешаля, «стволозаварщиков» Н. и Ж. Гарди, «обточников» П. Кажо и Ж. Горварда, которые уже в марте следующего года прибыли на Урал.
В своем итоговом донесении в Петербург генерал Глинка писал: «Цель учреждаемого на Урале завода будет в таком только случае вполне достигнута, если он будет приведен в полное действие в непродолжительное время и если оружие будет изготовляться на нем при соблюдении, впрочем, всех требуемых от военного оружия условий, скоро и дешево. Самым верным к тому средством послужит устройство целого ряда машин, на коих будут отделываться почти все без исключения части ружья...»
В «непродолжительное время» основать новое предприятие не удалось. Нижнетуринский Николаевский оружейный завод был пущен только 24 февраля 1854 года. При этом первое время здесь изготовляли исключительно ствольное железо, которое затем отправляли в Екатеринбург, где бельгийские мастера в цехах механической фабрики пытались обучать русских учеников.
В силу различных причин первые 30 уральских ружей были собраны только в 1857 году. Бельгийцы Т. Морешаль, братья Гарди, Ж. Говард, Ф. Бертран, Ф. Блез, Л. Рума, О. Бульон и М. Ронде переехали из Екатеринбурга на Николаевский завод, где для них построили дома. Из 500 требующихся мастеровых к этому времени было обучено 195 и еще находилось в обучении 193 человека.
Не было выполнено и другое необходимое условие, о котором писал Глинка — максимальная механизация процессов. Бельгийские мастера, по сути, были ремесленниками и машинного производства не знали. Часть станков простаивала, в брак уходило более половины изделий. Таким образом уже в период становления Николаевского завода отчетливо вырисовывались не самые приятные перспективы, ожидавшие его. Поэтому не удивительно, что уже в 1860 году завод фактически прекратил изготовление оружия.
К этому времени здесь было выпущено всего 1248 ружей. Это явно не соответствовало затраченным силам и средствам. В 1862 году, «по отсталости технического оборудования и удаленности от центров», предприятие упразднили официально. Бельгийцы отправились на родину, наиболее квалифицированные мастеровые и оборудование были доставлены на Ижевский завод, а остальные работные люди — бывшие государственные крестьяне, переселенные сюда из соседних уездов, — «обращены в состояние свободных хлебопашцев, и большая часть их разъехалась по своим прежним местам».
Громадные фабричные корпуса оставались без дела и приходили в ветхость. Такая ситуация продолжалась около 15 лет, пока наконец не появилась идея рационального использования помещений бывшего завода.
Еще в 1870 году в Перми местные власти решили выстроить за городом новую пересыльную тюрьму для арестантов. Тюремный замок был возведен быстро и скоро принял первых обитателей. Однако постепенно функции пермского тюремного замка изменились. Вместо пересыльной тюрьмы его все чаще стали использовать как исправительный дом—для долговременного заключения преступников. Учреждение стало называться Пермским исправительным арестантским отделением. В нем содержалось до 750 заключенных мужского пола от 17 до 60 лет, осужденных на сроки от полутора до шести лет. Сосредоточение столь большого числа преступного элемента в губернском центре было признано «не совсем приличествующим статусу города». Вот тогда-то и вспомнили о пустующих зданиях около Нижней Туры.
В 1889—1893 годах полуразрушенные строения были восстановлены и приспособлены для приема заключенных. С внешней стороны Николаевское исправительное арестантское отделение представляло из себя большой трехэтажный каменный корпус, обнесенный каменной же стеной, за которой располагались семь каменных и четыре деревянных дома для тюремной администрации. Общая численность арестантов достигала 1000—1200 человек. Заключенных как зимой, так и летом отправляли на заработки: на рубку дров в куренях для заводов Гороблагодатского округа, на платиновые и золотые прииски по просьбе промышленников и тому подобные работы.
При самой тюрьме имелись посевы хлеба на земле, отведенной тюремному ведомству, и обширный огород для овощей, а также пекарня и мастерские, где работали сами заключенные. В главном корпусе находилась церковь, освященная в 1895 году во имя св. Николая Чудотворца, и тюремная больница на 40 коек. Годовой доход заведения был таков, что «им окупалось и содержание тюрьмы, и даже оставался в бюджет тюремного хозяйства некоторый излишек».
Согласно циркуляру Главного тюремного управления, в начале XX столетия обычная дневная норма питания заключенного состояла из 1 кг ржаного хлеба (или 800 граммов белого пшеничного), 176 г крупы, около 100 г мяса в будние дни (130 — в праздники), 30 г сала, 150 г рыбы, 500 г овощей, 30 г соли, 1,5 стакана молока. Казалось бы, и этого хватало с лихвой, но благодаря «приварочным деньгам» арестанты нижнетуринского отделения могли разнообразить свой рацион, дополнительно покупая продукты в тюремном магазине.
В Нижнетуринском исправительном арестантском отделении содержались заключенные, осужденные за разные преступления, в основном уголовные. Однако после волнений 1905 года сюда стали поступать и «политические».
Самыми известными «сидельцами» были Я.М. Свердлов (Андрей), И.М. Малышев, Ф.Ф. Сыромолотов, Ф.А. Сергеев, Н.Е. Вилонов. Вместе с ними наказание отбывали и кушвинские социал-демократы: Д.В. Зусихин, И.А. Комшилов, А.Г. Шамин и другие.
По воспоминаниям одного из арестантов, «товарищ Андрей был единодушно избран политзаключеными старостой корпуса. И он использовал каждую минуту для проведения политической работы в условиях жесткого тюремного режима... Нас было много в этой страшной царской тюрьме. Свезены были сюда люди разных характеров и подчас разных политических взглядов. Те, кто сомневался в деле грядущей революционной победы, подвергались беспощадной критике со стороны товарища Андрея...»
Что касается «жесткого режима страшной тюрьмы», то оставим эти определения на совести автора воспоминаний. На самом деле большинство заключенных могли совершенно свободно передвигаться по территории отделения. На «особом режиме» находились лишь некоторые политические. Но и при этом Свердлов, например, которого надлежало «содержать в отдельной камере», беспрепятственно ходил по всему тюремному корпусу и общался с любыми людьми. Самым же серьезным ограничением его прав стало запрещение пользоваться «толстыми еженедельными и ежемесячными журналами и газетами» и то лишь «за нынешний (т. е. 1907) год».
Нет сомнения, что присутствие в Нижнетуринском исправительном отделении политических заключенных и достаточно свободный режим, позволявший запросто сообщаться с волей, оказали значительное влияние на «политизацию» некоторых заводских жителей.
В Нижней Туре появились «свои» эсеры, меньшевики, большевики и т. п. Политическая атмосфера на горнозаводском Урале, как и по всей России, все более накалялась.
