Переделка чугуна в железо на Нижнетуринском заводе
Опубликовал: harlov, 29-01-2017, 21:40, Путешествие в историю, 931, 0
С начала строительства Нижнетуринского завода его православные жители состояли в ведении духовенства города Верхотурья, которое по временам наезжало сюда для совершения христианских треб. Но численность населения росла, и возникла потребность в строительстве собственного храма. Первая заводская церковь была заложена в 1775-м и возводилась на казенный кошт, «с прибавлением доброхотных пожертвований».
Она была освящена во имя Трех Святителей (Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста), память которых праздновалась 30 января — в день пуска завода.
в 1770 году Нижнетуринский молотовой завод выдающийся ученый-естествоиспытатель и путешественник П.С. Паллас насчитал в поселке около 180 домов, в которых обитало более 500 рабочих с семьями. К заводу были приписаны пять тысяч крестьян. В их обязанности входило обеспечивать производство всем необходимым: доставлять сырье, рубить и завозить дрова, выжигать уголь ит. д.
Особо надо сказать о нелегком труде углежогов. Хотя выжигом угля мог заниматься практически любой человек, далеко не каждый выдерживал тяготы этой работы. Углежоги составляли своеобразную касту: они держались обособленно, предпочитали общаться преимущественно со «своими» и даже браки заключали в рамках своего «клана».
Процесс выжига древесного угля был такой. В лесу, на месте рубки древесины, расчищали «ток» для костров. Поленья длиной полтора-два метра укладывали кучей вокруг кола или трубы из досок, ставя их стоймя в несколько слоев так, чтобы образовался курган метров до шестнадцати в диаметре. Практиковался и другой способ укладки поленьев —лежа, тогда куча получалась продолговатая, с одного бока крутая, с другого — пологая. Поленья укладывали плотно, пустоты заполняли лесной «рухлядью» — ветками, опилками, листвой. Кучу покрывали слоем дерна — «чепцом», а прогалы засыпали землей. Неподалеку возводили шалаши и землянки, пригодные для длительного проживания.
Выжиг угля длился около недели. Тлеющие под дерном дрова выделяли сернистый дым, который низко стлался по лесу. «Лютые» (т. е. едкие) газы нередко вырывались из-под «чепца», и тогда происходили взрывы. За кучей необходимо было постоянно следить, то открывая отверстия в «чепце», то засыпая их землей. Углежоги не знали покоя ни днем, ни ночью. Их глаза воспалялись от дыма, кожа на лице и руках шелушилась, одежда и обувь пропитывались дымом и сажей насквозь.
Когда дым приобретал светлую окраску, наступал второй, не менее ответственный этап. Засыпав землей нижний ряд дров, в верхней части «чепца» пробивали ходы, чтобы обугливание охватило всю древесину. Но возникала опасность, что от притока воздуха вся куча дров может загореться. Приходилось многократно забираться на нее, чтобы забивать лишние отверстия дерном, закрывать случайные дымоходы и, наконец, ждать полного охлаждения угля.
Затем кучу разбирали и «выводили» продукцию. Она, как правило, составляла менее четверти от общей массы дров. Поэтому для получения нужного количества угля и, соответственно, заработка приходилось работать долгие недели, нередко — всю зиму. Одним из немногих утешений для углежогов считалось то, что ни вши, ни блохи не заводились в их одежде из-за несусветной копоти и сажи.
Основной производственный процесс Нижнетуринского завода сводился к переделу чугуна в железо. Поэтому здесь главными объектами были кричные цехи (фабрики). Привезенный чугун перерабатывался в горнах. Крица-сырец подвергалась двукратной, а то и трехкратной переплавке, в результате чего из чугуна удалялись углерод, кремний и марганец. Крицу после «выварки» сначала обжимали молотами, чтобы выдавить из нее остатки шлаков, а затем она шла в проковку и разрезку.
Оборудование кричных фабрик состояло из горнов для «варки» криц, мехов для подачи воздуха, молотов для «отжимки» и ковки железа и, наконец, подъемно-транспортных приспособлений, перемещавших крицу от печи к молоту.
Мехи и молоты приводились в движение вододействующими колесами, которые устанавливались параллельно стене цеха, на расстоянии одного метра. Каждый молот обслуживало отдельное колесо. Кричные горны стояли в ряд по длине цеха, попарно, на расстоянии четырех или пяти метров от молотов.
В романе уральского писателя Д.Н. Мамина-Сибиряка «Три конца» описан один из подобных железоделательных заводов. Вот небольшая картинка: «Против формовочной стоял длинный кричный корпус; открытые настежь двери позволяли издалека видеть целый ряд ярко пылавших горнов, а у внутренней стены долбили по наковальням двенадцать кричных молотов, осыпая искрами тянувших полосы кричных мастеров. Картина получалась самая оживленная, и лязг железа разносился далеко, точно здесь какие-то гигантские челюсти давили и плющили раскаленный добела металл.
...За кричным корпусом в особом помещении тяжело отдувались новые меха, устроенные всего год назад. Слышно было, как тяжело ворочалось двухсаженное водяное колесо, точно оно хотело разворотить всю фабрику, и как пыхтели воздуходувные цилиндры, набирая в себя воздух со свистом и резкими хрипами».
