Топ-100

Сибирский казачий полк - бои 1920 года в Забайкалье

Опубликовал: zampolit, 29-12-2016, 18:35, Путешествие в историю, 2 338, 0

После Шелопугинского боя (апрель 1920 г.) Сводная казачья бригада вместе со своим 2-м стрелковым корпусом из Нерчинска через поселки Теленгуйский и Буддийский Монастырь, совершила переход на железнодорожную станцию Оловянная. Здесь бригада была расформирована: 11-й Оренбургский казачий полк передан в 3-й стрелковый корпус на присоединение к Оренбургской казачьей бригаде, а Сибирские казачьи полк и батарея остались во 2-м стрелковом корпусе.

На сибирцев возложили охрану железнодорожного участка станция Могойтуйстанция Ага (на линии Чита—Маньчжурия, северо-западнее Оловянной). Штаб и главная база сибирских казаков находились на станции Ага. Поселок при этой станции состоял всего лишь из десятка избушек, и полковник Глебов использовал для размещения своих людей все пригодные для жилья помещения: обывательские квартиры, сараи и пр. Но и этого оказалось недостаточно, пришлось ставить палатки и привести в Агу «подвижную казарму»: железнодорожный эшелон, который загнали в один из станционных тупиков.

Казаки оборудовали вагоны этого эшелона деревянными нарами, печками, по целому вагону было выделено под полковую кухню, пекарню и полковую лавку. Последняя получала товары с КВЖД, но торговля шла вяло, у сибирцев почти не было денег.

Из Аги в Могойтуй и на промежуточные между ними железнодорожные разъезды сибирцы выставляли команды в 30—40 казаков при 2—3 офицерах. Эти команды, в свою очередь, ежедневно отправляли в стороны от железной дороги конные разъезды (по 8—10 человек) для наблюдения за притихшими красными. Команды охраняли вверенные им участки в течение нескольких недель, затем сменялись и возвращались в Агу. На этой службе охраны постоянно находилось до трети всех сибирцев.

Стоянка в самой Aгe, «на базе», тоже не была отдыхом. «Домашний наряд» круглые сутки, сторожевое охранение на окружающих сопках, ежедневный разъезд по лощине в сторону Цаган-Улуевского Дацана (обычно взвод), который покрывал туда и обратно около 30 верст. Это расстояние дневного перехода, и наряд в разъезд утомлял казаков очень сильно. Большое число людей отнимал наряд «в табун», поскольку только что купленные полудикие бурятские лошадки боялись каждого шороха и легко поддавались панике.

До Аги в Сибирских казачьих частях было не мало пеших казаков. Теперь же Глебов сумел достать средства для покупки лошадей и «оконил» весь полк. Кроме того, в Aгe каждый день под руководством одного из старших штаб-офицеров, а иногда и самого командира полка со всеми свободными от служебных нарядов людьми проводились строевые занятия. Поэтому казаки в Aгe мечтали о том, когда до них дойдет очередь отправляться на охрану Могойтуя или какого-нибудь разъезда. Лишь бы не занятия до седьмого пота и подальше от такого строгого начальника, как полковник Глебов.

Сначала Сибирская казачья батарея также, наряду с полком, посылала людей как в домашние наряды, так и на внешнюю службу: в Могойтуй, на железнодорожные разъезды. Однако затем внешние наряды прекратились, в сентябре 1920 года получили, наконец, пушку. Это было полевое орудие французского образца, бывшее ранее на вооружении батареи юнкеров Читинского военного училища.

Атаман Семенов расформировал училище, а два его орудия с артиллерийскими упряжками передал сибирцам. Правда, на эти же пушки претендовал и 3-й корпус. В конце концов достигли компромисса: поделили предмет спора поровну, по орудию и упряжке каждой стороне. Артиллеристы занялись освоением новой, иностранной, техники, подбором для упряжек лошадей и их «съездкой». Кстати, вскоре после получения «француженки» на станции Ага проездом из Читы в Даурию побывал сам атаман Семенов. Он произвел Сибирским казачьим полку и батарее смотр, по- видимому, остался доволен и произвел Глебова в чин генерал-майора.

Под станциями Ага, Могойтуй, Бурятская сибирским казакам пришлось вести в октябре тяжелые бои. Японские интервенты, перед тем как эвакуироваться из Забайкалья, принудили русские враждующие стороны заключить перемирие. Но как только японцы ушли, боевые действия возобновились (1.10.1920 г.).

Местные буряты вовремя предупредили сибирцев о накоплении красных вдоль всей линии железной дороги с очевидным намерением открыть боевые действия. Такие же тревожные сведения привез вечером 30 сентября в Агу взвод, ходивший в ежедневный разъезд.

Тогда генерал Глебов, чтобы избежать неожиданного нападения, сразу же, в начале ночи, отправил в сторону Цаган-Улуевского Дацана лощиной одну сотню от Сибирского казачьего полка, а параллельно движению этой сотни по гребням возвышенностей — небольшой разъезд от Сибирской казачьей батареи. Разведывательная сотня в пути на Цаган-Улуевский Дацан в полной темноте столкнулась «нос к носу» с превосходящей кавалерией противника. Стрельбы не было, а только хаотическая, дикая ночная рубка.

Красные своей массой опрокинули сибирцев. Казаков охватила паника. Сотня откатилась к Aгe. Ранним утром она успела предупредить генерала Глебова о начале вражеского наступления. Однако конные коммунисты двигались по пятам сотни. И едва Сибирский казачий полк успел выйти к северо-западной окраине пристанционного поселка, как завязался большой бой. Противник превосходил сибирцев силами, к тому же имел более выгодную позицию. Дело в том, что Ага находится в глубокой котловине, из-за чего защищать ее чрезвычайно трудно. Враг с возвышенностей стал расстреливать станцию орудийным, пулеметным и ружейным огнем. Когда была подожжена «подвижная казарма» белоказаков, Глебов решил уводить своих людей из этой ловушки. Полковой и батарейный обозы сразу же пошли на соседнюю станцию Булак (около 20 верст юго-восточнее Аги). Батарея сначала получила задачу отойти немного от станции и занять позицию на возвышенности, чтобы артиллерийским огнем поддержать свой полк. Однако вскоре Глебов приказал идти на Булак и ей. У красных оказалось и превосходство в силах, и инициатива. Казачьи сотни не могли их сдержать и оставили Агу. На станции был брошен оборудованный под казарму эшелон, а в нем запасы фуража, продовольствия и даже обмундирования: не было ни времени, ни достаточного числа подвод, чтобы все это вывезти. Эти запасы частично сгорели, частично достались врагу.

Свой артиллерийский разъезд, ходивший на Цаган-Улуевский Дацан по гребням возвышенностей, сибирские казаки уже считали погибшим. Однако разъезд, в конце концов, благополучно вернулся и присоединился к батарее на ее пути в Булак.

Красные следовали по пятам отступавшего Сибирского казачьего полка, не теряя с ним огневой связи. Под вечер конные сотни сибирцев пришли в Булак. А за ними появились у станции, в сопках, конные разъезды и дозоры противника. Батарея сибирцев, заранее вставшая на позицию, открыла по ним огонь. Однако новый бой не завязался. Красные устали, у них за плечами был ночной и дневной переходы и бой за Агу. Глебов же ждал подкреплений и указаний штаба 2-го корпуса со станции Оловянная (юго-восточнее станции Булак).

Ночью под прикрытием бронепоезда с Оловянной в эшелонах прибыли части Омской стрелковой дивизии (начальник дивизии — Генерального штаба полковник А.Г. Аргунов). Утром от станции Булак белые перешли в контрнаступление и уже к полудню заняли Агу. Противник отходил, почти не оказывая сопротивления. Тогда Аргунов, которому были приданы сибирцы, задумал заманить красных в ловушку. Он оставил на самой станции незначительные силы — меньшую часть Сибирского казачьего полка, а ядро полка, всю свою пехоту и артиллерию разместил на окружающих Агу сопках. Аргунов рассчитывал, как только красные вновь войдут в Агу, неожиданно нанести по ним концентрические удары с возвышенностей, окружить и уничтожить.

Стрелковые роты и конные сотни забрались в сопки без особого труда, но артиллеристам пришлось тяжело. Моросил дождь. Тянуть орудия вверх по скользкому склону было мукой. Только глубокой ночью смогли артиллеристы встать на намеченные дивизионным штабом позиции. В частности, Сибирская казачья батарея установила свою «француженку» на сопке, нависшей над станцией. Холодный дождь не прекращался. Старые изношенные шинели не спасали людей. Ночью вдобавок подул ледяной ветер. Намокшая одежда стала покрываться льдом. Сидевшие в сопках солдаты и казаки дрожали от холода. Зажигать костры было категорически запрещено, чтобы не обнаружить себя.

В Aгe стояла мертвая тишина, изредка нарушаемая лишь лаем собак. Утром разъезды донесли, что коммунистов около станции вообще нет. Задумка Аргунова провалилась. Он только зря намучил людей, которые за ночь не смогли отдохнуть. Оказалось, красные, столкнувшись у станции Бурятская с упорным сопротивлением Добровольческой стрелковой бригады, предпочли оттянуть свои силы туда.

Утром омцы Аргунова и сибирцы Глебова, попив горячего чая, снялись со своих позиций, выстроились в колонны и, не задерживаясь в Aгe, двинулись трактом вдоль железной дороги на северо-запад, выручать Добровольческую бригаду. Шли весь день и лишь вечером вступили на станцию Могойтуй, где оказались штаб и обозы Добровольческой бригады. Туда же, от Булака через Агу, пришел белый бронепоезд.

Сибирский казачий полк сразу же выставил охранение на сопках, окружающих станцию, и выслал вперед, в сторону Бурятской, конные разъезды.

В это время основные силы Добровольческой бригады находились между Бурятской и Могойтуем. Они медленно отступали, сдерживая напор красных. Омцы и сибирцы, наскоро поужинав, легли спать. Большинство прямо на землю, благо дождь прекратился, и можно было найти более или менее сухие места. Но казакам-артиллеристам толком отдохнуть не удалось и в этот раз. Готовясь к намеченной на следующее утро общей атаке на Бурятскую, полковник Аргунов решил заблаговременно, пользуясь ночной темнотой, поставить батареи на господствующие высоты между Могойтуем и Бурятской, как раз на линии своих передовых конных застав.

Сибирская казачья батарея довольно долго двигалась к намеченному месту и пришла туда уже глухой ночью. Батарейцы заночевали у подошвы хребта. Боясь нападения красных, спали очень тревожно, скорее дремали. А едва забрезжил рассвет, потянули свою пушку на вершину. Опять начал моросить дождик. Подошли и также втащили свои пушки на сопку омцы. Обе батареи встали рядом на открытой позиции, чуть прикрывшись лишь гребнем хребта. Они имели великолепный обстрел, но и сами были уязвимы. Первым же выстрелом белые орудия обнаруживали себя, а дальнейшее зависело только от количества и качества артиллерии противника.

Только белые артиллеристы установили свои пушки, как на железнодорожной линии у хребта завязался бой. Начали его красные, снова захватившие инициативу. Их плотные цепи наступали от Бурятской на Могойтуй. Части Омской стрелковой дивизии, Добровольческой стрелковой бригады и Сибирский казачий полк, соединившись вместе, упорно сопротивлялись. У них было некоторое преобладание в артиллерии, но коммунисты давили массами своей пехоты, постепенно теснили белых. У Сибирской казачьей батареи позиция была прекрасная, целей — сколько угодно, и ее «француженка» стреляла беспрерывно. Но вот вступила в дело четырех-орудийная красная батарея. Белым артиллеристам на гребне хребта стало очень неуютно. Их спасло то, что противник начал стрелять довольно неудачно, а затем от Могойтуя показался бронепоезд, который открыл огонь и отвлек внимание красной батареи.

Однако тут возникла новая смертельная опасность: у подошвы хребта ясно обозначился успех противника, белые пехота и кавалерия отступали, и артиллеристы на гребне рисковали быть отрезанными. Благо прискакал ординарец из штаба с приказанием обеим батареям сниматься и отходить на рубеж Могойтуя. Сибирская казачья батарея спустилась быстро и без особого труда: у французского орудия имелся специальный тормоз, и благодаря этому его просто скатили с сопки. Однако затем пришлось идти «на рысях» по открытому месту, и вражеская артиллерия провожала сибирцев огнем.

Бой за сам Могойтуй, по свидетельству сотника Е.М. Красноусова, был «красивым и горячим». Отход белых к станции прикрывала батарея Добровольческой бригады, стрелявшая прямо от станционной водокачки. Сибирская казачья батарея согласно полученному приказанию прискакала на левый фланг и встала на позицию на открытом месте, примерно в 1 версте к юго-западу от Могойтуя. На том же фланге оперировал и Сибирский казачий полк, так как вскоре к казакам-батарейцам прибыл Глебов. Генерал очень любил артиллерию и не упускал возможности побывать на позиции «своей батареи».

Сибирская казачья батарея работала у Могойтуя в столь бешеном ритме, что не рассчитанная на такую эксплуатацию «хрупкая и нежная по своей конструкции пушка-француженка» начала сдавать. Во время очередного выстрела у нее вдруг отскочила и улетела куда-то в траву металлическая головка пробки воздушного накатника.

Вся батарея во главе с самим генералом Глебовым принялась разыскивать деталь, поиски ничего не дали. А казачьи сотни нуждались в поддержке артогнем. Тогда Глебов спросил, можно ли стрелять дальше без потерянной детали. Точного ответа никто из артиллеристов дать не мог, ведь батарея получила орудие совсем недавно, причем без каких-либо письменных руководств и инструкций. А офицеры в военных артиллерийских училищах изучали только русское оружие, главным образом трехдюймовки.
Выручили, по словам Е.М. Красноусова, «молодость и бесшабашность». Забили открывшееся отверстие деревянной пробкой и... продолжили стрельбу с прежним успехом. Конные сотни сибирцев также действовали с максимальным напряжением. Однако день боя не дал белым успеха, и под вечер — под прикрытием огня бронепоезда — вдоль железнодорожной линии они начали отход к станции Ага.

Бои за Агу, Бурятскую, Могойтуй имели большое значение. Красные, овладев участком железной дороги, отрезали от основных сил Дальневосточной армии 3-й стрелковый корпус и Читинскую группу генерала Бангерского. Если бы белым удалось восстановить положение, они, конечно, не спасли бы Читу, но, во всяком случае, эвакуировали бы эшелонами часть своей материальной базы, тяжелого вооружения и беженцев. Однако позиция 2-го стрелкового корпуса, действовавшего от Оловянной, была очень уязвима.

Во-первых, в полосе Транссиба он сталкивался с превосходящими силами врага. Во-вторых, с северо-востока, из района сел Усть-Ага и Турга, над единственной коммуникацией корпуса нависала группировка противника из частей 1-й Амурской стрелковой и Забайкальской кавалерийской дивизий Народно-революционной армии ДВР. Движение красных долиной реки Ага и стало основной причиной отхода 2-го корпуса от Могойтуя к Оловянной.

Части Омской дивизии и Добровольческой бригады, Сибирские казачьи полк и батарея шли от Могойтуя всю ночь. И лишь под утро задержались у моста через реку Ага, близ разъезда № 70. Настоящего боя там не было, а лишь перестрелка на левом берегу реки. Сибирская казачья батарея заняла позицию на правом фланге. Ее орудие было направлено на северо-восток, в Агинскую долину. Казаки-батарейцы с напряжением ожидали вероятного флангового удара красных.

Командование, чтобы избежать окружения, уже приняло решение об отводе войск к Оловянной. Перестрелка у реки имела то лишь значение, что белые, придерживая противника огнем, создавали условия для перехода через мост арьергардных частей своего корпуса. Причем они были настолько не уверенны в собственном тыле, что выслали на станцию Ага для разведки разъезды от Сибирского казачьего полка.

Простояли на реке почти весь день. Последним, под вечер, через мост переехал бронепоезд, после чего команда подрывников бронепоезда заминировала и взорвала одну из ферм моста. Этот взрыв был очень символичен. Этим актом штаб 2-го корпуса признавал поражение в борьбе за Забайкалье. «Сразу почувствовалось приближение конца», — писал Е.М. Красноусов. После повреждения моста через реку Ага 3-й корпус и Читинская группа уже, даже теоретически, не могли вывести свои эшелоны. В конечном итоге они пробились походным порядком, бросив на железной дороге массу ценного имущества. Особенно ощутимой была потеря тяжелой артиллерии, боеприпасов и нескольких бронепоездов, которые белым пришлось взрывать.

После подрыва Агинского моста части снялись и продолжили отход. Сибирская казачья батарея шла со своим полком. Станция Ага уже была занята красными, и белым пришлось обходить ее проселочной дорогой, а на станцию Булак высылать разведывательную сотню от Сибирского казачьего полка. К счастью белых, Булак оказался свободным от противника. Здесь на рассвете они покормили лошадей, попили чаю и возобновили движение.

Отступление к Оловянной было «беспрерывным походом, вперемежку с короткими, но жестокими боями». За саму эту станцию тоже были бои. Но 30 октября 1920 года белые оставили и Оловянную, отступив к станции Борзя. Сибирцы приняли во всех этих боевых делах самое горячее участие, а их батарея стреляла в эти дни, как и вообще в октябре 1920 г., «вволю и очень удачно». Но условия борьбы, как это часто случалось в Гражданскую войну, были необыкновенно тяжелы. «...Осень переходила в зиму, — вспоминал Е.М. Красноусов. — Промокшее под пронизывающим мелким дождем обмундирование застывало ночью и превращалось в «короб». Удобных ночлегов почти не было, и мы почти все время проводили под открытым небом». Месяц боев и отходов «сильно измотал и людей, и лошадей».

И в начале ноября командование сняло сибирских казаков с фронта у станции Борзя и отправило их на отдых в ближний тыл.
скачать dle 12.1



  • Не нравится
  • 0
  • Нравится

Похожие публикации
У данной публикации еще нет комментариев. Хотите начать обсуждение?

Имя:*
E-Mail:
Введите код: *
Кликните на изображение чтобы обновить код, если он неразборчив


Архив сайта
Март 2024 (41)
Февраль 2024 (36)
Январь 2024 (38)
Декабрь 2023 (29)
Ноябрь 2023 (20)
Октябрь 2023 (33)
Календарь
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Реклама
Карта Яндекс
Счетчики
Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru
При использовании материалов ссылка на источник обязательна. Спасибо за понимание.