По словам путешественника 60-х годов XVII в., бухарцы жили в хорошо построенных деревянных домах, имеющих большие окна и двери, а комнаты были украшены красивой резной утварью и дорогими коврами. В комнатах бухарцев печей русского типа не было, но имелись трубы над небольшими плитами для изготовления пищи, для чего употреблялась широкая сковорода, похожая на котел.

Это свидетельство относится к жилищам зажиточных бухарцев. Внутреннее устройство жилищ бухарцев, судя по всему, не претерпело существенных изменений и в XVIII в. Дома бухарцев «деревянные как русские, но только внутри оных имеют отличку». В них не пользовались русской печкой, а вместо нее имели «чувалы»; «и к тому прикладена печка, в коей вкладен чугунный котел, в котором варят для себя пищу, а от той печки труба проведена в тот чувал. Когда же огонь в печках под котлами бывает, то в чувале не бывает».

В домах не было столов и «лавок», а существовали невысокие возвышения, на которых постилались ковры, «и на них они сидят и ходят по ним в одних ичигах». Что касается других подсобных помещений, пристроенных к домам, как-то амбары и другие, то они строились «по обряду русскому».

С течением времени под влиянием русских во внутреннем устройстве жилищ бухарцев произошли некоторые изменения. Касаясь этого вопроса, Г.Н. Патканов писал в 80-х годах XIX в., что богатые купцы (например, в Ембаевских юртах) имеют одну или две комнаты, устроенные в европейском стиле, в которых была мебель: большой круглый стол, кушетка, большое зеркало и т. п. Эти комнаты предназначались для гостей, те же, где жили «сам хозяин и его семейство обыкновенно устроены в азиатском вкусе».

Одежда бухарцев, мужчин и женщин, описана в записках путешественника XVII в.: "Живут они (бухарцы) чисто и опрятно, одеваются в красивые одежды, с длинными и широкими халатами, которые они на груди совсем запахивают и с одной стороны подмышкой завязывают поясом; эти одежды обычно хорошо сделаны из китайки и китайских материй, из шелка или других, набиты ватой и выстрочены, на головах, которые они гладко выбривают, носят они маленькие шапочки, насаженные на затылке, как ермолки; на этих ермолках густо и богато шелками, серебром и золотом вышиты и вытканы различные узоры; они никогда не снимают эти шапочки, как дома, так даже и тогда, когда они стоят перед воеводой; помимо них носят они обычно шапки заостренные кверху и сплошь, шов около шва, вдоль и поперек расшитые бумажными нитками".

Одежда бухарских мужчин состояла из чапана, туна, белбаг, тюбетейки и т. п. Они полностью сохраняли все виды одежды своего отечества. Путешественник отметил, что бухарские «женщины статны, с виду очень красивы лицом, они носят также длинные широкие одежды с длинными рукавами, полотняные штаны... На голове носят они остроконечные шапки высотою в две кворты, красиво вышитые бумажными нитками, серебром и золотом, а также обильно усеянные самыми большими и красивыми серебряными копейками и хорошими дукатами; бедные люди вместо дукатов носят мелкие монеты.

Свои волосы, так же как и калмыцкие женщины, носят они, заплетая две большие косы, которые черны и длинны, свисают сзади и ничем не покрыты, концы же их опять подняты кверху, так что они висят криво, и обвешены и украшены многими серебряными украшениями и большими кусками специально для этого сделанного серебра, как на хорошей рукоятке. Вокруг шеи и на груди висят серебряные цепи, а также такие же куски серебра, о которых мы уже говорили».

Бухарские женщины, как это было и в узбекских ханствах, выходили на улицу под покрывалом, т. е. паранджой. В дальнейшем женщины не носили паранджу, а при выходе на улицу лишь слегка закрывались головными платками.

В XVIII в. богатые бухарцы носили летом платья хороших разноцветных сукон, а в зимнее время шубы из лисиц и других ценных мехов. Головной убор украшался золотым и серебряным шитьем. Бедные же носили зипуны из сермяжного сукна и бараньи шубы. Женщины одевали «вместо русских сарафанов так называемые куртки, богатые имеют голые тафтяные и китайские также рубашки и штаны, на головах платки белые и шапки по большей части малиновые бархатные с позументом, шитые золотом и серебром, опушки бобровые, волосы плетут и на концах оных нащипывают кисти из шелков, нашитые корольки, старинные копейки, разных цветов бисер...».

Об одежде бухарцев и ташкентцев, обосновавшихся на Сибирской линии, в Семипалатинске, «Тобольские губернские ведомости» (1863, № 14) писали, что бухарцы и ташкентцы носили халаты с кушаком и чалмы из бумажной материи пестрых цветов или в обыденное время черные. У бухарцев бытовали каракулевые шапки. В зимнее время они носили крытые сукном или бумажной материей шубы.

Хотя в это время на Сибирской линии в одежде бухарцев и ташкентцев сохранялась самобытность, в Тобольске, Тюмени и Таре в их одежде наблюдались изменения. По словам Г.Н. Потанина, к 80-м годам XIX в. одежды бухарцев в основном заменились татарскими, «мало имеющими общего с костюмом их среднеазиатских собратьев».

Устойчивой оказалась традиционная пища бухарцев и ташкентцев. В XVII в. бухарцы употребляли хлеба мало, а ели «много ячменной каши». Здесь речь идет, очевидно, об одном из излюбленных блюд бухарцев — плове. Пища бухарцев и ташкентцев на Сибирской линии состояла из плова, казы, баурсака, изюма, урюка, чернослива, меда, фисташек, орехов и т. д. Бухарцы проживавшие в Тобольске, Таре и Тюмени, также употребляли плов, самсу, чучвару, патир, но из-за отдаленности от Средней Азии сухие фрукты здесь были редко. По рассказам старожилов, готовили бухарцы и русские блюда.

Бухарцы и ташкентцы отличались по сравнению с коренным населением, татарами, большей образованностью. Об этом говорил и известный историк Сибири Г.Н. Потанин. Еще во времена правления Кучума они принимали участие в распространении ислама в Западной Сибири. Духовные сановники большей частью назначались здесь из числа бухарцев, которые помимо наблюдения за строгим выполнением всех религиозных обрядов, обучали как своих, так и татар грамоте (чтению Корана).

В XVII—XVIII вв. бухарцы и ташкентцы получали высшее духовное образование в городах Средней Азии, в дальнейшем обучались в Казани, Уфе и в самой Сибири. Первоначальное образование бухарцы и ташкентцы получали в своих домах или под руководством учителей (мулл). В течение 2—3 лет они учились читать и писать.

Способные дети принимались в мактабы. Такие мактабы были основаны представителями купечества в Ембаеве в 1841 г., в Шабабинских юртах — в 1855 г. и в Тураевских — в 1864 г. В них преподавался - арабский, персидский и русский языки в течение семи и более лет. Мактабы в Ембаеве считались «высшей мусульманской школой», куда приезжали учиться люди из различных местностей Западной Сибири. В зимнее время число учащихся доходило здесь до 260 человек.

В Бухарской волости Тюмени число мактабов значительно увеличилось и общее количество учащихся в них составляло более 400 человек. Методика преподавания и вознаграждения учителей в основе своей не отличалась от порядков, существовавших в городах Средней Азии. Учителя за свою работу получали от учеников вознаграждение в виде масла, муки или денег. В отдельных же юртах учителя получали даровой паек с пашни или сенокоса, а в рыболовных — пай в улове неводом.

В мактабах занимались только мужчины, девочки же получали первоначальное образование в домах своих учительниц. В больших юртах число девушек, занимавшихся учебой, не превышало 25—35 человек.

Бухарцы и ташкентцы в течение длительного времени сохраняли вековые среднеазиатские обычаи и обряды. Богатые бухарцы имели двух-трех жен; свадебные обряды были такими же, как в узбекских ханствах. За невесту жених должен был давать «калым». При этом невест выбирали родители жениха.

Семейные отношения носили патриархальный характер. В Сибири поселялись узбеки, уйгуры, таджики. Доминирующим языком являлся узбекский. Этому способствовало не только наличие подавляющего большинства узбеков и уйгур, но и необходимость общения бухарцев и ташкентцев с татарами. По данным исследованиям Д.Г. Тумашевой, узбекский язык оказал определенное влияние на язык западносибирских татар.

Со временем своего поселения в Сибири бухарцы и ташкентцы находились в непосредственном экономическом и культурном общении с русскими и татарами. Общение с русским населением сыграло большую роль в жизни поселенцев. Русские оказывали влияние на их материальную и духовную жизнь. Еще в 1718 г. бухарец И. Уменов перевел в Тобольске на русский язык посольский лист казахского хана. В 30-х годах XVIII в. один бухарец переводил на русский язык сочинение хивинского хана Абул-Гази «Шеджара Турк» для известного историка Г.Ф. Миллера. Другой бухарец А. Маметов занимался в Тобольском народном училище, где хорошо изучил русский язык. Он сотрудничал в журнале «Иртыш», издававшемся в 80-е годы XVIII в. в Тобольске ссыльным литератором Сумароковым. В этом журнале А. Маметов опубликовал русский перевод статьи «Мнение магометан о пророке Моисее».

Заслуживает внимания и деятельность бухарца Нията Атнометова, который составил «Букварь татарского и арабского языков», изданный Академией наук в Санкт-Петербурге в 1801 г.

Бухарцы благодаря своему трудолюбию и честности пользовались большим авторитетом и уважением в России Русская печать высоко ценила личные качества бухарцев. «Бухарцы,- писал в 1806 г. столичный санкт-петербургский журнал,— держатся друг друга, и соблюдают через то отчизненные нравы... Они большей части высокорослы и тонки; глаза у них малые; уши большие, отвислые... В поведении их сказывается изрядный природный разум, честность, вежливость; речение, умеренность, приятность, что происходит частью и от изрядного состояния их школ».

В силу длительного повседневного общения бухарцы и ташкентцы чувствовали на себе влияние татарской культуры. Отсюда сходство языка и религии. Немаловажное значение имело также то обстоятельство, что бухарцы и ташкентцы, особенно из бедных слоев, женились на татарках. Их потомки считали себя бухарцами-ташкентцами, но с течением времени это повлияло на изменение этнического состава бухарцев и ташкентцев. Особенно усиливается влияние татар во второй половине XIX в., когда бухарцы-ташкентцы уже совсем акклиматизировались и считались уроженцами Сибири.

Эксплуататорские слои бухарцев и ташкентцев старались не допускать ассимиляции с татарами в целях сохранения состава бухарцев и ташкентцев и привилегий, данных им правительством. Они стремились не брать в жены татарок и другим запрещали это делать, хотя объективные условия оказывались все же сильнее.

«Тип бухарцев сохранился довольно хорошо преимущественно в крупных юртах, где живет почти сплошное бухарское население (Ембаевская, Тураевская, Матьяровская). Так, в особенности между более зажиточным классом, можно встретить красивые среднеазиатские типы с правильными чертами лица и черными волосами... беднейший же класс их, вследствие частых браков с татарами, утратил чистоту типа и представляет все переходные ступени от бухарского к татарскому».

Несмотря на это, население бухарских волостей никогда не относило себя к татарам и в официальных документах числилось бухарцами. В дальнейшем процесс слияния бухарцев с татарами становился все более явным. После Октябрьской социалистической революции бухарцы и ташкентцы по переписи 1929 г. еще назывались своим именем, позже стали называться татарами. Их энергичная и разносторонняя хозяйственная деятельность сыграла существенную роль в укреплении и расширении связей России и Средней Азии.

Источник: X. 3ияев, «Узбеки в Сибири» (XVII —XIX вв.). Издательство «ФАН» Узбекской ССР, Ташкент - 1968скачать dle 12.1

---